...Надо сказать, что во "Второй родине" писатель до предела ужесточает ситуацию, в которую попадают его герои. Изгнанники с "Флега" оказываются на неведомой земле практически без всяких вспомогательных средств, то есть без продовольствия и всевозможных снятых с погибшего корабля инструментов, которыми прежних робинзонов одаривали щедрые авторы. Верн же доказывает, что и в нетронутой, дикой природе умным и бывалым людям можно найти средства для поддержания жизни. Нужно только не терять трезвости рассудка и присутствия духа. Вера в успех и собственные силы - вот что приводит к победе. В этом, пожалуй, главный урок "Второй родины". Если же мы добавим, что верновские герои неоднократно выражают надежды на благоволение Всевышнего, на помощь Провидения, то в итоге получаем те же самые виссовские постулаты, сформулированные в финальной главе "Швейцарского Робинзона". Литературный спор, таким образом, привел довольно далеких друг от друга авторов к одним и тем же выводам.

В связи с этим хотелось бы сказать еще несколько слов о религиозных чувствах и воззрениях автора "Необыкновенных путешествий". Как замечает Оливье Дюма в биографии Жюля Верна¹, подлинные высказывания мэтра на эту тему замаскированы правкой Этцеля-старшего, а в посмертных романах - вмешательством Мишеля Верна. Атеист П.-Ж. Этцель частенько вставлял эмоциональные восклицания, обращенные к Богу, просто из желания угодить вкусам читающей публики. Сын же писателя, наоборот, вымарывал всякие намеки на божественные упования героев отца. Издание оригинальных текстов позволяет взглянуть несколько иначе на этот вопрос. Приведу пример из романа "В Магеллании", где герой, Кау-джер, исповедует в начальных главах анархистский принцип "ни Бога, ни господина", а в конце как бы опять обращается в истинную веру, потому что на церемонии открытия маяка из груди его инстинктивно вырывается крик "Боже!". Подобные озарения мы можем видеть и в других романах писателя.

Жюль Верн не был рьяным католиком, хотя в детстве учился в нескольких католических учебных заведениях. Он, например, почти не посещал воскресные службы, что в таком небольшом городе, как Амьен, бросалось в глаза. Гениальному творцу, определенно, не все нравилось в церковных установлениях. Тем не менее он не позволял своим героям открыто критиковать основы Католической Церкви. В одном из писем 1875 года Жюль признавался: "Будучи бретонцем, я - по рассудку и здравому смыслу, а также по семейной традиции- христианин и католик. Ничто в моих произведениях не позволяет йредположить обратного"².

В переписке Верна с Этцелем-старшим сохранилась реплика молодого писателя на какой-то упрек в излишней религиозности его героев: "Вы правы относительно того, что в этом мире наше земное существование является всем, но в жизни будущей оно ничто или почти ничто... В этой связи не так уж важно, как человек жил, лишь бы он жил почтенно, по-христиански, по-католически"³.

Умеренно-католические взгляды можно найти во многих романах писателя. Так, объясняя в "Детях капитана Гранта" принципы маорийской религии, Верн использует христианское понятие Троицы (см. т. Ш, гл. XI). В "Охоте за метеором" происхождение золотого астероида - всего лишь шутка Создателя. С большой симпатией описывается в романе "В Магеллании" миссионерская деятельность отцов Северина и Атанаса. В оригинальной версии "Золотого вулкана" сестры милосердия, - пожалуй, единственная моральная сила, противостоящая безумию кладоискателей. В "Пятнадцатилетнем капитане" юнга Дик Сэнд, принимая на себя командование оставшимся без экипажа бригом, надеется привести корабль в родной порт "с Божьей помощью". К сожалению, в верновских изданиях советского времени все эти религиозные мотивы по понятным причинам вымарывались...



1 - Dumas O. Voyage a travers Jules Verne. Monreal: Les Editions internationalles Alan Stanke, 2000. P. 213
2 - Ibid. 2000. P. 215
3 - Ibid. 2000. P. 214