В.Ш. - Меня давно занимает парадоксальная параллель между бегунами-староверами 17 века и русским рок-андеграундом конца 20-го. Это кажется в равной степени "побегом из Вавилона" - волей уйти от навязчивой потребительской цивилизации в собственный духовный мир. Здесь очень многое сходится - и идеализм, и общинность, и даже особые талисманы-"фенечки", позволяющие безошибочно опознать "своих". Вот ты и есть такой "новый бегун", как мне представляется. Как по-твоему, такая параллель имеет место быть, являет ли собой твой "формейшн" нечто столь же духовно самобытное и независимое?

А.Н. - Подобных параллелей в русской истории можно провести много. Несмотря на силу государства, мы народ все-таки в большей мере общинный - не путать с диаспорным, структурирующимся по этническому признаку. А все общины, в том числе и то, что называют "рок-андеграундом", строятся на некой общей духовной основе. Мне вспомнилась трогательная трактовка у Галковского рассказа Чехова "На святках" - ну действительно не тот мы народ, с которым можно построить государственный социал-капитал-национал - и т.п. - изм.

В.Ш. - А как же большевики, которые-таки впрягли русского медведя в свою тачанку?

А.Н. - Кожинов в своей книге писал о том, что многомиллионные жертвы первых лет революции были связаны с тем, что равно и красные и белые были вынуждены подавлять гигантские восстания народа, который обрадовался, что власти уже нет вообще. Причем это происходило с интервалом в какой-то месяц с приходом очередных "правителей".

В.Ш. - Ну вот а сейчас похоже многие радуются этому официозному "укреплению государственности"...

А.Н. - Да вряд ли. Мне кажется, скорее, что народ просто вообще забил на политику, в чем, вопреки распространенному мнению, я вижу здоровую реакцию на постоянно меняющиеся вектора телевизионных "пятиминуток ненависти". С другой стороны, я не разделяю розовых надежд многих "оппозиционных" теоретиков, которые полагают, что народ не восстает потому что неточно сформулирована идеология "грядущей России", и медведь после долгой спячки распрямится так, что мало не покажется.

В.Ш. - "Медведь" теперь сама власть и есть. Сегодня уже многие прежние символы русского сопротивления превращены в попсовые погремушки. И в этом, кстати, кое-кто находит даже апокалиптический смысл.

А.Н. - Апокалиптическая истерия в известных кругах мне не очень близка. "Апокалиптизм" моих песен связан со вполне рациональным видением того, что в постиндустриальной цивилизации история народов с их архетипами кончается, уступая место некой статичной длительности одномерного "общества спектакля". Контуры подлинного русского духовного сопротивления находятся в том пространстве, которое система хочет поставить в зависимость от себя, обозвав реактивным словечком "контр-культура".

В.Ш. - А самоназвание-то у этого сопротивления есть? Или опять все странным образом похоже на староверов - ведь первые из них тоже себя "староверами" не называли...

А.Н. - Система нас старается "именовать", загнать в клетку "каталога товаров". Зачем этому потакать? Говорящий о том, что есть Дао, в Дао не находится...

В.Ш. - Вот ты все о "системе" рассуждаешь в некоем "оппозиционном" к ней ключе. Но ведь сущность системы, на мой взгляд, и состоит в постоянном создании множества дуальных "конкурентных" равновесов - кока-кола и пепси-кола, левые и правые, евразийцы и атлантисты, тампакс и олвейс... Так не является ли шумная "антисистемность" как таковая самым искусным изобретением системы, по сути необходимым к ней приложением?

А.Н. - Совершенно с тобой согласен. Теоретики "КОНТРкультуры", "АНТИмондиализма", "АНТИфашизма", "АНТИпостмодернизма" и т.д. просто блуждают в чужих информационных полях, где они не более, чем пешки.

В.Ш. - Корчинский как-то гениально выразился: "Зачем стремиться стать королем в шахматной партии, когда надо быть игроком?"

А.Н. - Да, верно. Особо извращенной формой подобной несамостоятельности мне кажутся многие нынешние "традиционалисты", которые и не пытались войти В Традицию, а предпочитают рассуждать О Традиции, а во-вторых, склонны с потухшими глазами вещать о том, что в худшем из миров все хуже и хуже.

В.Ш. - А что для тебя Традиция?

А.Н. - Для меня это Православие, но не "православие" как коллекционирование крашеных яичек, и Пост это не диета, а ужесточение борьбы со страстями в литургии года. Тем более это не ряженая ностальгия а-ля Михалков с успокоительным рефреном "Русь еще жива". И не угарный "экстремизм" типа "с нами бог, мочи черножопых!" Это реальный выход на поле боя. Если бы Хома Брут не пошел отпевать паночку, это была бы капитуляция заранее - а он просто не смог победить. Православие это не "зона безопасности", не "душевный комфорт", а штурм неба. Мне повезло с духовным отцом, часто попадаются батюшки, которые великий спор традиций сводят к некоему духовному "огораживанию", типа "не читай ничего ненашего, а то козленочком станешь". Он прекрасно знает восточные и западноевропейские мистические традиции, но умеет спокойно доказать неповторимость и правоту Православия. Кроме того, я уверен, что "Дух дышит, где хочет" и не приветствую тех, кто пытается задержать это дыхание. Идиотами, а не "православными фундаменталистами", я считаю луддитов, сражающихся с "бесовским компьютером", и католических по сути "инквизиторов", ссыпающих в одну "сатанинскую" кучу всю рок-музыку от каких-нибудь дэд-чернушников до Ревякина, Калугина, Подорожного...

В.Ш. - Подобные настроения, увы, весьма распространены в нынешнем "Третьем Риме"...

А.Н. - Я с этим словосочетанием чаще всего встречаюсь, едучи в электричке через Новогиреево. Там так называется супермаркет.

В.Ш. - Не поэтому ли ты не хочешь "оседать" там?

А.Н. - В Москве мне не нравится колоссальное медиа-давление на любое независимое творчество. Вся Россия сегодня вынуждена ломать себя под московские пресс-стандарты, пытающиеся "фильтровать" культуру. А все интересные мне альтернативные проекты - и непосредственно музыкальные, и журналистские - осуществляются не в Москве. Во всем московском "рок-андеграунде" мне особенно дорог невозможный для Москвы Борис Усов ("СОЛОМЕННЫЕ ЕНОТЫ"). Да и в Питере ситуация похожая...

В.Ш. - Ну вот мы и вернулись к исходной точке нашей беседы - к теме "побега из Вавилона". Наверное, ваш ежегодный фестиваль "Оскольская Лира" является одной из перевалочных баз на этом пути?

А.Н. - "Оскольская Лира" стала фестивалем рок-альтернативы не сразу - она начиналась как фестиваль авторской песни, но в отличие от огромного числа одинаковых КСП-шных тусовок затем приобрела "лица необщее выражение" именно своей независимостью от столичного шоу-бизнеса. Характерен обскурантский сюжет, как-то показанный по ОРТ - там помимо ушатов грязи в адрес "Лиры" использовались некорректные журналистские приемы, предвзятая нарезка кадров и т.д. А ведь масштабы фестиваля определяются не числом "отдыхающих", как на монструозной Грушинке, а реальным открытием творчески уникальных личностей. Живая культура и радужные мыльные пузыри попсовых масс-медиа - две вещи несовместные.

В.Ш. - Вот еще о чем хотел у тебя поинтересоваться. Непомнящего часто записывают в свои сторонники самые разные радикальные движения - от крайне левых до крайне правых. А для тебя самого политика актуальна?

А.Н. - Сейчас политика стала абсолютно "технологичной" и "программируемой", какие-то "незапланированные" события, вроде революций, уже невозможны. В свое время я участвовал в разных радикальных политических акциях, но во второй половине 90-х заметил, что все они становятся разноцветными представлениями одного и того же спектакля. В Москве еще модно рассуждать о геополитике, но что значит геополитика в мире, где создаются глобальные системы обороны? Оруэлл возвращается. После эпохи торгашей наступает некая парамилитарная эпоха. Но это ни в коем случае нельзя путать с патриотизмом - потому что настоящий патриотизм всегда строится на утверждении собственной духовной и культурной самобытности, а не циклится только на "врагах". Ну что, замочат они там чеченов - неужели от этого что-то изменится в самой России, с ее нынешним вымиранием? На фоне реального положения дел в глубинной России мне кажутся какими-то мультяшными все эти бравурные ура-патриотические картинки по ТВ.

В.Ш. - Многих сейчас интересует, чем кончатся все эти нынешние государственные "реформы". Я вот недавно нашел любопытный текст Михаила Эпштейна о "Религиозной интуиции пустоты". Он там рассуждает о принципиальной неосуществимости каких-то механических, структурных "перестроек" в России, потому что сама ее природа постоянно "ускользает" от них, получается сплошная "потемкинская деревня", "хотели как лучше, а получилось как всегда" и т.д. Страна вроде бы внешне "имперская", но внутренне невероятно "анархическая". Но власти этого никак не могут понять веками...

А.Н. - Россия - это прежде всего особый континент, а не та или иная "государственность". Поэтому они постоянно сменяются, осыпаются. Столичная "оппозиционная" риторика все больше становится похожей на бесконечные стенания на тему "погибшей России". Тогда как мы наблюдаем не "конец России", а конец нынешней формы ее государственности, появившейся в 90-е, но уже успевшей абсолютно устареть. Генон о таких вещах говорил, что это не более, чем конец одной из иллюзий...