"- Я к тебе, дух зла и повелитель теней, - ответил вошедший, исподлобья недружелюбно глядя на Воланда.

- Если ты ко мне, то почему же ты не поздоровался со мной, бывший сборщик податей? - заговорил Воланд сурово.

- Потому что я не хочу, чтобы ты здравствовал, - ответил дерзко вошедший.

- Но тебе придется примириться с этим, - возразил Воланд, и усмешка искривила его рот, - не успел ты появиться на крыше, как уже сразу отвесил нелепость, и я тебе скажу, в чем она, - в твоих интонациях. Ты произнес свои слова так, как будто ты не признаешь теней, а также и зла. Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом? Ты глуп.

- Я не буду с тобой спорить, старый софист, - ответил Левий Матвей".

Вот самое заколдованное место во всем булгаковском романе. И поклонники Булгакова, и его враги видят в этом диалоге нечто а) очень авторское; б) очень логичное.

Логика Воланда конечно, ослепила массу людей, чуждых культуре религиозной мысли. Бездомные образованцы (а русские интеллигенты без православия остаются бездомными в русской культуре) бросились восхвалять сатану как своего наконец-то найденного учителя: "Воланд - это олицетворенная в традиционном "дьявольском" облике абсолютная Истина". Позицию Воланда призывают "ценить как "вечно совершающую благо". "Воланд - это сама жизнь, выражение некоей субстанции ее. Воланд безусловно несет в себе и начала зла, но только в том смысле, в каком олицетворением его является сам Христос, сама могучая ночь творения, где зло в то же время - и оборотная сторона Добра. Поэтому Воланд в романе как бы выражение самой диалектики жизни, ее сущности, некой абсолютной истины ее".

Так бессовестность и бескультурье приводят к тому, что в жажде оправдания Воланда шариковы от литературоведения и во Христе уже видят "олицетворение начала зла". Оккультный дуализм добра и зла, как им кажется, получил свое художественное воплощение и доказательство.

Для оккультистов (теософов, рериховцев и т.д.) Бог немыслим без Зла: "Это только естественно. Нельзя утверждать, что Бог есть синтез всей Вселенной, как Вездесущий, Всезнающий и Бесконечный, а затем отделить Его от Зла".

В том мире, который рисует теософия, есть законное место для зла. Все происходящее в мире настолько интимно связано с пантеистическим Абсолютом, что даже Сатану оккультисты не желают лишать божественного почитания. Ведь "Абсолют вмещает все вселенские проявления, Абсолют из своего абсолютного Единства при проявлении становится Абсолютом беспредельной дифференциации и ее следствий - относительности и противоположений. Так в своем космическом аспекте Сатана не есть существо, но лишь олицетворение следствий дифференциации (относительности и противоположений)".

"В Абсолюте зла как такового не существует, но в мире проявленном все противоположения налицо - свет и тьма, дух и материя, добро и зло. Советую очень усвоить первоосновы восточной философии - существование Единой Абсолютной Трансцендентальной реальности, ее двойственный Аспект в обусловленной Вселенной и иллюзорность или относительность всего проявленного. Действие противоположений производит гармонию. Если бы одна остановилась, действие другой немедленно стало бы разрушительным. Итак, мир проявленный держится в равновесии силами противодействующими. Добро на низшем плане может явиться злом на высшем, и наоборот. Отсюда и относительность всех понятий в мире проявленном".

Оказывается, если бы зло прекратило свое действие в мире, гармоничность Вселенной разрушилась бы. Добро не может жить без зла, а Абсолют не может не проявлять себя через зло. И даже более того: зло - не просто одно из условий существований Добра или его познания, это вообще сама основа бытия. "Древние настолько хорошо понимали это, что их философы, последователями которых являются теперь каббалисты, определяли Зло как "подоснову" Бога или Добра". Тут хотя бы честно сказано: тот Бог, которому поклоняются теософы, имеет злую подоснову. Добро даже не может возникнуть и действовать, если ему не помогает Зло. Еще интереснее текст Блаватской становится, если вспомнить, что на языке христианского богословия "подоснова" - это ипостась. Злая ипостась - это Сатана. Получается, что Бог вторичен по отношению к Сатане…

Теософы полагают, что за Добром скрывается Зло, которое является его "подосновой". Добро - это эпифеномен, случайное проявление; Зло - это сущность. Как пишет Блаватская, "всюду теории каббалистов изображают Зло как Силу, необходимую Добру, как дающую ему жизненную силу и существование, которого оно иначе не могло бы иметь".

Христос говорит, что Свою жизнь Он имеет от Отца, а не от Змея или Зла. Теософия в порядке "примирения" христианства с другими религиями (с какими? с сатанизмом, что ли?) поправляет Евангелие: Добро берет свое начало во Зле. "Тень не есть Зло, но является нужным и необходимым соотношением, дополняющим Свет или Добро. Тень является создателем его (Добра) на земле". Если Христос пришел явить волю Небесного Отца на земле, а "создателем Добра на земле" является Зло, то чью же волю исполнял Христос? Если оккультист решит быть последовательным адептом своего учения, он должен будет признать: тот Небесный Отец, волю Которого исполняет Христос, есть… Сатана.

Собственно, этот вывод теософия не забывает сделать: "Когда Церковь проклинает Сатану, она проклинает космическое отражение Бога, она предает анафеме Бога, проявленного в Материи или в объективности". Во-во, и Воланд считается у безбожных булгаковедов "объективным" и "справедливым"…

Так что если в романе Мастера излагается философия Толстого, то от себя Воланд излагает философию Блаватской-Рерихов.

Но Левий вполне справедливо называет эти построения софистикой.

Ведь он называет Воланда "повелителем теней" в смысле мистическом ("владыка призраков и демонов"). Воланд же опровергает тезис Левия, понимая слово тень в смысле физическом.

Но что касается физических света и тьмы, то с библейской точки зрения они равно созданы Богом и управляются Им: "Ты простираешь тьму и бывает ночь" (Пс. 103,20).

Тень физическая - конечно, благо для людей Библии, живущих на границе с пустыней: "Вот, Царь будет царствовать по Правде, и Князья будут править по Закону, и каждый из них будет, как защита от ветра и покров от непогоды, как источники вод в степи, как тень от высокой скалы в земле жаждущей" (Ис. 32,1-2).

Но чтобы познать Бога, совсем не обязательно общаться с тенями-привидениями.

Если же под тенью иметь в виду зло как таковое, то и прикосновение к нему не является необходимым условием жизни и Богопричастия. Совсем не всё познается в сравнении. Неужели мать может испытать любовь к своему младенцу, лишь если она лишится его? Неужели без знакомства с "Коррозией металла" не понять красоту Моцарта? Неужели нельзя порадоваться звездам над головой, если перед этим не заглянуть в глаз Воланда - "пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней"?

Добро первично и самодостаточно. С онтологической точки зрения оно имеет опору в Богу, а не в сатане. С гносеологической же точки зрения добро обладает достаточной силой убедительности для человеческой совести, чтобы не нуждаться в помощи и рекомендациях зла.

"Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы" (1 Ин. 1,5). Бог не нуждается в "тенях", расставляемых сатаной - Он Сам может ограничивать Свои проявления в мире и умерять их так, что бы для людей они были вместимы. Богословы это называют словом "кенозис" ("самоумаление"). Церковные люди в таких случаях вспоминают преображенскую молитву - апостолы вместили Свет "якоже можаху". А на простом языке это называется просто любовью.

Не тем себя Сиянье возвеличило,
Что светит в беспредельной высоте.
А тем, что добровольно ограничило
Себя росинкой на листе…

"Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом?". Вообще-то ненависть к жизни - свойство самого сатаны. Мир тварной, небожественной жизни создан Богом, а отнюдь не сатаной. И поэтому напрасно Воланд приписывает Свету желание уничтожить все то, что не является Богом.

Христианство - не пантеизм. Оно не считает, что лишь Божество имеет право на существование. Бог пожелал, чтобы в бытии были другие жизни, нежели Его Собственная.

Радуга - от Бога. Палитра - от Творца. "И этому чуду подивимся, как разнообразны человеческие лица; не у всех один облик, но каждый имеет свой облик лица, по Божьей мудрости" (Поучение Владимира Мономаха).

Можно жить в мире, видеть мир, любоваться миром. Эксплуатировать его нельзя. "Ум духовный, созерцая все, рассуждает бесстрастно. Какую дивную красоту видит он, но без похоти. Ум, пока не возымеет худого желания, будет смотреть на славу не как на славу, но как на один из воздушных призраков, и на богатство как на сухие деревья в пустыне" (преп. Симеон Новый Богослов. Гимн 41).

Так что пусть растут деревья, пусть будут тени на земле. Но из человеческой души тени и призраки лучше изгонять. И старых софистов, оправдывающих свое право на зло, слушать не стоит.

Свет, который Воланд называет "голым", в мистике именуется "чистым". Это луч от Бога, без примеси "слишком человеческого". Мистики самых разных религий переживают прикосновение этого света так интенсивно, что не желает дробить свое зрение вмещением внего чего бы то ни было иного - в том числе и себя самих. Уже древнеегипетский мистик обращался к Началу: "В видении Тебя забывает себя сердце. Из очей Твоих произошли люди. Ничтожны все молитвы, когда ты глаголешь. Слава Тебе, истощившему Себя нас ради" (Папирус Булаг. Гимн 3; перевод А. Б. Зубова).

Свет и радость - синонимы в мистике. Поэтому мрачность Левия означает, что он никак не есть вестник Света. Не из Рая Христова он исшел, а из болящего сознания Мастера…

"Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла?". - Восходило бы к еще большему Свету и добру. "Мы же все открытым лицом взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу" (2 Кор. 3,18). "В доме Отца Моего обителей много" (Ин. 14,2). И поэтому не стоит считать, что единственное возможное направление перемещений - из света во тьму, от Бога - к Воланду. В мире Света есть куда восходить. Бесконечность - у Света. У Воланда лишь узкие провалы-бездны.

Но именно потому, что Свет есть высшая радость, Господь до поры не дарует ее искателям в полноте. Преподобный Макарий Египетский говорит, что совершенный человек, если бы видел все тайны Царства, "только стал бы сидеть в одном углу" - а посему-то совершенная мера не дана ему, чтобы мог он заниматься попечением о братии и служением слову. Свет Преображения навещает, но не навсегда остается с апостолами и святыми. Но когда он умеряет себя, это отнюдь не значит, что настала пора теней и призраков. Нет - настает время менее явных, но духовных даров и время человеческого творчества. Между Фаворским светом и клыком Азазелло - огромное пространство. Они не соседствуют. Господь может подарить людям разнообразие без помощи сатаны.

Смысл добра - не в вечной "борьбе", а в созидании, восхождении. Поэтому ему и не нужны вечные враги. Добру есть что делать без постоянной оглядки на зло.


ПРИМЕЧАНИЕ

Яблоков Е. А. Художественный мир Михаила Булгакова. М.. 2001, сс. 158-159.

Бабинский М. Б. Изучение романа М. Булгакова "Мастер и Маргарита" в XI классе. М., 1992, с. 14.

Н. П. Утехин. цит. по: Семенов А. Н., Семенова В. В. Русская литература ХХ века в вопросах и заданиях. 11 класс. Пособие для учителя. Ч.2. М., 2001, с. 82.

Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Рига, 1937, Т. 1, с. 510.

Письма Елены Рерих 1932-1955. Новосибирск, 1994, с. 433.

Письма Елены Рерих 1929-1938. Минск, 1992, т. 2, сс. 341-342. По сути это цитата из Блаватской. Правда, у создательницы "Сокровенного учения" (оно же - "Тайная Доктрина") была важная деталь, умолчанная в письме Рерих: перед фразой "действие противоположений производит гармонию" у Блаватской стоит "доброта перестала бы быть таковой, если бы не сменялась своей противоположностью" (Блаватская Е. П. Разоблаченная Изида. М., 1994, Т. 2, с. 570).

Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 1, с. 510.

Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 1, с. 511.

Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 2, с. 269.

Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 2, с. 294.

Библиотека литературы Древней Руси. т.1. Спб., 1997, с. 461.

преп. Симеон Новый Богослов. Творения. Т.3. Сергиев Посад, 1917, с. 193.

преп. Макарий Египетский. Духовные беседы. М., 1880, с. 92.

"Своеобразной особенностью христианской морали является представлять нравственно-доброе отличающимся от нравственно-злого не по аналогии неба и земли, но неба и ада. Это представление, хотя оно и претит своей картинностью, тем не менее по своему смыслу вполне правильно. - А именно оно служит предостережением, чтобы добро и зло, царство света и царство тьмы не мыслились как граничащие друг с другом и через ступени (большей или меньшей святости) постепенно сливающиеся воедино, а представлялись отделенными друг от друга неизмеримой пропастью... Опасность, связанная с воображением о близком родстве свойств оправдывает и этот способ представления (имеется в виду картина ада как царства зла - А.К.) который, при всех содержащихся в нем ужасах, все же весьма возвышен" (Кант И. Религия в пределах только разума // Трактаты и письма. М., 1980, с. 128).

ДАЛЬШЕ >>>