Господа Бога славим!
 
ХОЛОДНЫЕ БЕРЕГА
Часть третья "Галлия"

Глава первая, в которой я рассказываю про моря и океаны, а мне дают хороший совет


Весь день жарило немилосердно. Я уж и до пояса разделся, и шейным платком голову повязал - от солнца. Все равно, отшагав от рассвета три десятка километров, чувствовал себя выжатым досуха. И до города мне точно не успеть, значит снова ночевать в чистом поле.

Три дня прошло, как сгиб Рууд и прочие святые братья. На мне уже давно не было одежды священника - вместо того я щеголял в парадном костюме моряка, купленном за немалые деньги. Зато - и Стража особо не приглядывалась, и народ смотрел по-доброму. Моряков державных все уважают. Лошадь я отпустил близ первого же городка, как обещал, и сейчас двигался по галльским землям налегке, лишь иногда, если предлагали, подсаживаясь на попутные повозки и дилижансы.

Жарко. Весь день было жарко, словно лето решило вернуться. А сейчас наползают с запада тучи, и похоже, скоро польет хороший дождь. Не хотелось бы оставаться под открытым небом.

Последний поселок я миновал часа два назад, и возвращаться было глупо. Зато впереди, чуть в стороне от дороги, на берегу мелкой речушки, окруженный некошеными лугами, стоял аккуратный домик. Странный такой дом - вроде и не фермерский, но и на загородную виллу ничуть не похож. Словно пришел человек, купил землю окрест, да и поселился - ничего не делая, не выращивая скотину, не разводя виноградники.

Странно, но интересно.

Я свернул с дороги и двинулся к домику. Тропинка была едва заметна - хорошо, если раз в неделю кто ходит. И в то же время жилище не похоже на заброшенное. В окнах занавески, цветочки, перед домом - клумба. Маленькое строение рядом - вроде бы курятник - свежевыбелено. И в то же время никакой ограды нет. Неужто здесь Стража такая свирепая, что народ ни воров, ни разбойников не боится? Вряд ли. Раньше таких гостеприимных домиков я не встречал...

- Убирайся!

Дверь скрипнула, чуть приотворившись, и в щель высунулся длинный ствол пулевика. Пулевик казался таким же древним, как и надтреснутый голос, и столь же доброжелательным.

- Добрый день! - остановившись, произнес я. - Зачем на честного человека, слугу Дома, оружие наводишь?

- А кто тебя знает, честного, - ворчливо отозвались из-за двери. Я расслабился. Раз начал разговор, то стрелять не станет. - Может ты душегуб, матросика придушил, одежду снял, а теперь у старика последнее хочешь отнять?

Значит - старик. По голосу даже пол не разобрать, настолько старый.

Но глаза острые - разглядел, что штаны на мне флотские, рубашку-то я жгутом скрутил и на плечо закинул...

- Не душегуб я. И форму ни с кого не снимал! И тебя вреда не причиню!

- Все вы так говорите, - откликнулся недоверчивый хозяин голосом человека, которого за последнюю неделю убили раз пять. - На чем плавал?

- На "Сыне Грома", - не задумываясь соврал я. - Старший матрос, Марсель меня зовут.

- А чего здесь делаешь?

- В Лион я иду, к своим. Вот, хотел ночевать напроситься...

- Так я и думал, - мрачно ответил старик.

Я топтался перед дверью, размышляя, не стоит ли отправиться подальше от старого маразматика с пулевиком.

- Дождь сильный собирается?

- Сильный, - подтвердил я.

- Тогда иди в курятник. Выбери курицу пожирнее, придуши, и тащи сюда.

Ствол пулевика качнулся и скрылся. Хозяин так и не объявился.

- Какую курицу? - растерянно переспросил я.

- Пожирнее! - рявкнул дед с неожиданной силой.

Ну и дела. Пожав плечами, я пошел в курятник, закрытый лишь на щеколду, и действительно обнаружил там десятка два куриц. Пинками отогнав самых проворных от дверей, я схватил первую попавшуюся и свернул ей шею.

Неужели для деда даже нет разницы, хорошую несушку в суп пустить, или бестолковую старую птицу?

- Поймал? - осведомился дед из-за двери.

- Ну да...

- Тогда входи.

Дверь открылась, и я наконец-то увидел хозяина. Выглядел он и впрямь лет на восемьдесят, но при этом вполне крепким, чтобы завалить курицу самостоятельно. Пулевик - немногим его младше, кремневый, с длинным стволом, дед по прежнему держал наготове.

- Счастливый ты, - непонятно сказал он. - Дай куру.

Я вручил ему бедную птицу с полной уверенностью, что теперь мне прикажут убираться вон, а то еще и сопроводят приказ порцией свинца.

Дед глянул на курицу, покачал головой:

- Ты, парень, не только птицам привык шею скручивать. Верно?

И что он углядел в курице?

- Верно, - признал я. - Я же все таки военный человек, дед.

Внутри домик тоже был чистым и опрятным. Вряд ли старик сам порядок поддерживает. Большая комната, из нее еще две двери внутрь, стол - внушительный, не на одного, на нем яркая керосиновая лампа. Камин пылает, к нему два кресла придвинуты. Шкаф - а на полках, под стеклом, помимо посуды и всякой мелочевки десятка три книг. Ого!

- Знаем мы таких военных, - мрачно изрек дед. - Сумеешь ощипать?

- Дело нехитрое.

- Пошли.

За одной из дверей оказалась кухня. Я огляделся - растопленная плита, в железной - железной! - кастрюле кипит вода, на полках - немало продуктов. Столовые приборы - деревянные, но нож железный, и кастрюль медных - две, и сковорода чугунная... Богатый старик! Зачем ему жить в глуши? И уж тем более - зачем пускать незнакомцев?

- Дед, а ты сам не душегуб часом? - осведомился я.

Дед захихикал. Сухой, жилистый, даже сейчас, слегка горбясь, он был выше меня ростом. Сил, конечно, у него не много, но в общем все выглядело как в страшной детской сказке. Заблудились дети в лесу, пришли в домик, а там их старик-людоед встретил...

- Конечно. Видел же - я такой душегуб, что на солнечный свет боюсь высунуться, - охотно ответил он.

- Ладно, старик, пойду... - сказал я.

- Да подожди... - он отставил свое ружье в угол. - Не душегуб, не бойся. Свари куру, я картошки почищу. Есть-то хочешь?

- Всегда, - освобождая ему место у стола, ответил я.

Вдвоем мы за полчаса соорудили ужин. Пока курица варилась, дед молча достал бутылку вина, разлил по хрустальным бокалам, первым отпил.

- За твое здоровье, старик, - сказал я, делая глоток.

- Жан. Меня зовут Жан.

Жан так Жан.

- А тебя как звать?

- Я ведь говорил - Марсель.

- Недослышал, прости уж старика.

Ага, такой недослышит.

- Не боишься случайных людей в дом пускать? - спросил я. - Как-никак живешь богато.

- Ты же честный человек! - наигранно удивился дед.

- Отец Жан, я не дурак. Странно ты себя ведешь. До города километров двадцать, так? Земля вокруг твоя...

- Я мирный селянин...

- Да какой ты селянин, - ухмыльнулся я. - Не сеешь, не пашешь, лозу не растишь, из живности одни куры...

- Живу не с земли. Но на земле.

- Как знаешь, - пожал я плечами. - Приютишь на ночь - спасибо.

- Да пущу я тебя, все будет с кем поговорить. Достань лучше из шкафа сыр, нарежь...

- Кто ты, Жан? - тихо спросил я. - Если простой человек - то как живешь тут один, никого не боишься? Если святой - то не слишком-то святую жизнь ведешь. Если ангел Господний - то не к лицу тебе таиться, правды не говорить.

- Э, святых-то я еще встречал, - вздохнул старик. - А вот ангелов - не приходилось... Я всего лишь отшельник.

Отшельников встречать мне доводилось. Но выглядели они...

- Дед, я человек прямой, военный...

Старик ухмыльнулся. Да что такое, за три дня никто в моем маскараде не сомневался, а этот будто в игру со мной играет!

- Ну ладно. Я простой лекарь. Когда-то им был. А сейчас - доживаю тот век, что мне остался...

- И как это тебя от душегубов хранит?

- А ты подумай, Марсель, - усмехнулся старик. - Подумай.

- Лихих людей лечишь? Нехорошо!

- Лечить всегда хорошо. Я законов не нарушаю - если исцелю душегубца, то Страже о том сообщу. А дальше ее дело... пусть ищет.

- Встречал я таких лекарей. Только клятва Гиппократа от Стражи...

- Может и не спасает. А вот титул - да.

Я оторопело смотрел на старика.

- Я - барон.

- А я - граф.

За окном застучали первые капли дождя. Дед недовольно нахмурился:

- Молодой человек, я не лгу.

- Допустим, и я тоже, - зло огрызнулся я.

Старик захихикал.

- Ладно... хочешь - верь, хочешь - нет. За плитой следи!

Я разлил по тарелкам суп и мы молча поели. Неужели старик не врет? Что лекарь - возможно. Но чтобы барон... и в такой глуши... один... в маленьком доме...

- А где же владения вашей милости?

- В Багдаде. Я барон Жан Багдадский.

- Персия уже сорок лет как не под Домом...

- Ага, - прихлебывая суп согласился барон-лекарь. - Только разве Дом это признал?

- Верно. А за какие заслуги высокий титул пожалован?

- За пятьдесят лет честной службы Дому. За лечение дурных болезней, переломанных костей, за принятие родов, исцеление от мигреней и прочую ерунду.

Я отложил ложку.

- Ваша милость, а ведь вы правду говорите.

- Конечно.

- Значит, самого Владетеля видели?

Старик хмыкнул.

- И лечили?

- Чего не было - то не было, - признал старик. - Те, кто к Владетелю допущен, получше меня мастера. Зато, - он развел руками, - и доживать век по-своему им не позволят. Если в заднице Владетеля ковырялся, значит причастен великих державных тайн.

- Дозволено мне сидеть в вашем присутствии? - пытаясь разрядить напряжение, спросил я.

- Ты же граф, значит дозволено... - хихикнул старик. - Твой титул выше.

Юморист.

- Неужели только титул да мастерство от бед спасают?

- Не только, - без уточнений отозвался дед.

- Ну и дела, - всем своим видом я пытался показать замешательство перед столь великим человеком. - Простите грубому матросу...

- Ладно, что уж там. Ты человек злой, но не жестокий. Меня это больше устраивает, чем если наоборот... как в Доме.

Он поднялся. Махнул рукой:

- Посуду не трогай, завтра служанка придет убирать... Пошли.

В жилой комнате старик уселся в одно из кресел. Достал из шкатулки на столике две сигары.

- Будешь, матрос?

Ильмар Скользкий модным табачным зельем редко балуется. А вот моряк Марсель, наверное, должен оценить.

- Благодарствую, барон...

- Мелочи, граф...

Ничего я не понимаю! Старик явно потешался надо мной. Может в маразм впал? Да нет, не похоже. Ладно, впустил, накормил, есть с кем поговорить. Но если он так с каждым встречным поступает - недолго ему сельской жизнью наслаждаться.

Впрочем, ему хоть как - все равно недолго осталось.

Мы раскурили по сигаре, старый барон иронически посмотрел на мою борьбу с дешевыми ломкими спичками.

- И где ты бывал в последнее время, Марсель?

- О... - я затянулся, едва сдержал кашель. Сигара была убойная. - В Вест-Индию ходили. Ну, это прошлый год... Там еще спокойно было.

- Говорят, сейчас оттуда собираются возить руду? - полюбопытствовал старик.

- Нет, руду не будут. Невыгодно! Но шахты там богатые. Повелением Дома на месте станут производить товары, и привозить в метрополию. Ножи, мечи, плуги, гвозди... да все, что человеческой душе угодно.

Старик покивал:

- Разумно, но глупо.

- Что, простите?

- Если развить в колонии производство, она может и отделиться. Бросит старушку Европу, начнет сама империю строить. Дело обычное... сколько уж земель так потеряли...

- Возможно. Но Дому виднее. Нет?

- Виднее, виднее... - Жан пустил в потолок струю дыма. - А еще где был?

- Собирались в Австралию направить, - сказал я. - Но тут Лондон взбунтовался... две недели вдоль берегов ходили, народец пугали.

- На "Сыне Грома", стало быть, служил... И как в Лондоне, стрелять довелось?

Откуда мне знать? По слухам - да, по официальным эдиктам - нет...

- Не без этого. Так... утихомиривали.

- А потом что?

Жаден дед до новостей...

- Потом нас к Печальным Островам направили. Там вроде объявился этот... беглый принц Маркус... Серые Жилеты должны были его взять, только принц раньше ушел.

- Молодец, Марк... - кивнул старик.

- Что, простите?

- Молодец мальчик, говорю, - барон иронически посмотрел на меня. - Что, изменой запахло? Рад я, что Марк ушел.

- Да ты ведь его, наверное, знал? - догадался я.

- Как сказать - знал... Я его на свет принимал. Ногами вперед шел, паршивец. Думал, что либо ему конец, либо и ему, и матери...

От волнения я ничего не мог сказать. Это же надо - брести по дороге, и вдруг напроситься на ночь к полусумасшедшему старику, лекарю Дома, принимавшему на свет Марка!

- Интересно, да? - спросил старик.

Я кивнул. Жан ничуть не удивился тому, что простой матрос так заинтересовался его словами.

- Очень болезненный был ребенок, - заметил барон.

Что? Да полноте, об одном ли Маркусе мы говорим?

- Дурная наследственность, - продолжил лекарь.

- Как - дурная?

- Ты понимаешь, что такое титул младшего принца?

- Младший - это, в смысле, возраст, а принц...

- Эх, нет ныне дисциплины во флоте. Когда я, в молодости, после Сорбонны, службу на "Сыне Грома" нес... - быстрый взгляд в мою сторону, - да нет, не дергайся, не на нынешнем, на старом еще... так каждую неделю в общей молитве весь Дом поименно перечисляли. От Владетеля до младшего принца... со всей генеалогией. А уж что чей титул значит, как его приветствовать, если решит на корабль наведаться... Хочешь, не хочешь, а запомнишь. Так вот, Марсель, младший принц может быть самым старшим из детей Владетеля. Дело вот в чем... для простого человека ребенок со стороны - ублюдок, для графа или барона - чуть повежливее, бастард. А вот кровь Владетеля - она священна. Владетель бастардов не плодит. Младший принц - и все в порядке.

- А... - прошептал я, прозревая. Вот чего Марк так дергался, когда я назвал его бастардом! Он им и был! Только бастардом самой высшей пробы.

- Титул, вроде бы, уважительный, - продолжал старик. - И самые древние фамилии ничего не имеют против младшего принца в своих рядах. Маркус - он сын Владетеля и княжны Элизабет, из варшавской ветви Дома. Как-то удостоил Владетель визитом приграничные земли. Княгиня была еще совсем юной, только семнадцатилетие отпраздновала. Но, скажу честно, в рождении Маркуса - ее заслуга. Три дня перед Владетелем вертелась, как могла. Добилась своего. И в Версаль после рождения мальчишки перебралась. Будь покрепче... стала бы и законной женой. Все к тому шло. Красота у нее была... ангельская, не от мира сего. Вся светится, тоненькая, прозрачная, даже после родов девочкой выглядела... От туберкулеза сгорела за две недели.

- Чего ж так, лекарь, чахотку нынче даже простой человек вылечить может.

- Да скрывала она, дуреха! - рявкнул дед. Тут явно были задеты его личные амбиции, а может быть вспомнились неприятности, последовавшие после смерти княжны Элизабет. - Стать женой Владетеля хотела, дурочка! А потом уже - вылечиться! Только вот бациллы туберкулезные ее планов не оценили! Когда я ее первый раз осмотрел, от легких одни лохмотья остались, в костях уже зараза сидела!

Он взмахнул сигарой, роняя тяжелый серый пепел. Поморщился.

- Так вот и не вышло у красивенькой, умненькой, ловкой девочки... не сложилось. Отвезли ее обратно, в Варшаву, там и схоронили. А принца Владетель при себе оставил. Как бы в память... он и впрямь о княгине переживал. Потом, конечно, ему стало не до мальчишки. В Лувре таких десятка два бегает... младшие принцы на государственных харчах. Ни поместий, ни денег, ни власти им не жалуют. Хочешь - живи при своих семьях, хочешь вечно при дворцах обивайся, от младенчества до старости. Все равно - наследовать трон не могут...

- Понятно, - сказал я. - Потому он и сбег, верно? В Варшаве никому не нужен, при Доме - тоже, захотелось приключений, ушел, тем Дом опозорил, и начали его ловить...

Старик улыбался.

- Эх, как тебя там... Марсель... Это купеческий сынок с ветром в голове, или бюргерский ублюдок, из жалости на кухне пристроенный, может захотеть приключений и в странствия податься. А младшему принцу, тем более мальчишке, никакой нужды в том нет. Приключений... да подойди он к Владетелю, попросись - тот бы ему, с готовностью и любовью, устроил приключения. Назначил бы сопляка офицером, и отправил в Вест-Индию краснокожих бить. Или капитаном на мелкий корабль. Или послом в какое государство... что, улыбаешься? Я видел, как преторианцы честь отдавали командиру, которого кормилица на руках держала! Я помню как, смеха ради, Владетель младшую принцессу - девочку девяти лет от роду, - назначил послом в Мероэ!

- Какой же тут смех? - не понял я.

- А когда ее принять должным образом отказались - вот тут и был смех, а для преторианцев - разминка! Чем не повод для войны - дикари отказались Дом уважить! Так что... не просто так Маркус убежал. Тем более - никто не стал бы шум поднимать, и награду подобную объявлять за поимку. Оповестили бы тихонько Стражу, что младший принц Дома путешествует инкогнито, - ведь и сумасшедших мальчишек, назвавшихся принцами, надо не сразу пороть, а вначале на опознание со всей вежливостью отправить.

- Почему же он убежал?

- Не знаю, морячок, не знаю. Вроде я Маркуса понимал хорошо - как-никак десять лет за его здоровьем присматривал. Все боялись, что он от матери болячек нахватался, но хранила Сестра... Закалялся по методе тёмника Суворова, окреп... Мальчик как мальчик. Не дурак, скорее умный. Больше любил по библиотекам рыться, чем с оружием упражняться. Может потому Владетель к нему и охладел совсем - был бы нормальный, в отца, отпрыск, а то книгочей юный...

- За книги он душу готов отдать, - согласился я, вспоминая, как Маркус отверг мое предложение пустить книжку на факел.

- Ага. Учителям он нравился. Больше, пожалуй, никому. Мне, лично, так проще было десяток идиотов со сломанными конечностями и колотыми ранами врачевать, чем за ним одним присматривать. Ухитрялся даже детскими болезнями по два раза переболеть. Нервы ни к черту - как у старика. Эх...

Старик оставил дотлевать сигару в массивной каменной пепельнице. Задумчиво произнес:

- А все-таки вру я. Скучаю по нему. Подлости в мальчике не было. Наоборот, этакая обостренная жажда справедливости. То он учением Энгельса увлекается, то начинает русский учить - чтобы сочинения нойона Кропоткина почитать в подлиннике. Неплохо для ребенка? В храме Сестры со священниками спорил, в Церкви Искупителя такие вопросы задавал, что ответы только через пару дней находили. Я, в общем, уже решил, что младший принц Маркус пойдет по духовной линии. И было бы это лучшим итогом - Владетель бы поддержал, лет через двадцать, глядишь, и стал бы внебрачный сын Владетеля приемным сыном Божьим...

Он потер щеку.

- Да, любопытно. Кем бы после этого Владетель Богу приходился?

Я хихикнул.

- Хорошо это, или плохо, но могло такое быть, - старик посерьезнел. - Но теперь уже не будет. Маркус что-то такое сотворил...

- Что?

- Не знаю, морячок. Не знаю. Может дружок его, тот каторжник, Ильмар, сумел бы ответить?

У меня спину приморозило от взгляда лекаря.

- Да его, небось, со дня на день схватят! - с жаром сказал я. - Куда вору скрыться, от всей Стражи зараз? Да с наградой... его дружки сдадут...

- Не скажи, моряк, не скажи. С Островов каторжник ушел. Через всю страну до Амстердама добрался - слышал, наверное? Когда весь город в кольцо взяли - ускользнул! Что это?

- Сестра хранит, - мрачно ответил я.

- Сестра всех хранит, да не каждый умеет этим пользоваться. Когда у человека головы на плечах нет, то и Бог новую не приложит. Нет, морячок, не прост этот Ильмар, совсем не прост. Не зря его Маркус напарником для побега выбрал...

- Что? - возмутился я. - Да я... Я сам слышал, как офицеры говорили, что это каторжник пацана с собой прихватил!

- Ерунда, - обрезал старик. - Полагаю, дело было так... Маркус оценил, кто из каторжников более полезен ему будет, потом подставился, будто невзначай, ну, показал, что у него на Слове отмычка есть, например. Дальше уж каторжник его с собой тащил, как склад ходячий. А когда добрались они до большой земли, так Маркус Ильмара и бросил. Убивать, конечно, не стал, он добрый. Просто скрылся.

- Ты будто не про маленького мальчика говоришь, а про секретного агента...

- А ты подумай, где мальчик этот рос, какие интриги на его глазах закручивались. Он людьми умеет вертеть, куда да него простому вору.

Я молчал. Я был раздавлен и оплеван. Дед говорил с такой убежденностью, что трудно было не поверить.

- Выходит, принц Маркус хитрее всей Стражи? Захочет - от всех уйдет?

- Да нет, морячок. Конечно, нет. Один против всех - тут конец все равно будет. Разок не сложится у него - например, ошибется в человеке, или где-то на мелкой краже подставится, питаться-то ему надо... Возьмут мальчишку, и привезут в Дом. Хотел бы я услышать, о чем с ним Владетель будет говорить, чего требовать. Темное дело творится, Марсель.

- Нам о том не узнать, - сказал я. - Одна радость... как возьмут мальчишку, так всей панике конец. Небось и каторжника искать перестанут?

- А это вряд ли. Каторжника ищут потому, что боятся - ни сказал ли ему мальчик чего лишнего. И тут для Дома самое правильное - загнать Ильмара в могилу. Может охоту и прекратят, но награду не снимут. Рано или поздно... сдадут его дружки.

Сдадут. Я и сам это понимал. Даже Нико, с его склонностью к авантюрам, доложил обо мне Страже. А уж все остальные вмиг предадут.

- Чего же ему делать, а?

- Кому?

- Каторжнику Ильмару, - глядя в глаза старому барону, сказал я.

- Это от него зависит. Он, конечно, может в чужие страны податься. Всегда есть шанс на краю мира укрыться. Если родина дорога, так можно со старым порвать, уехать в маленький городок, лавчонку открыть.

- Мне кажется, что Ильмар не такой человек.

- Ну, если то, что про него говорят, правда... Конечно, он может и по-другому поступить...

- Ну?

- Самому найти Маркуса, да и сдать Дому. Возможно, что за такую услугу Владетель его и помилует.

- Ты, вроде бы, за парнишку переживаешь, - задумчиво сказал я. - А такие вещи советуешь. Как же так?

- Значит, вижу резон. Да и потом - я же не Ильмару советую, - ухмыльнулся старик.

- И верно, - согласился я. - Только как одному человеку найти того, за кем вся страна охотится?

- Головой поработать, например. Шататься по миру Марку не с руки. Он уже попробовал - и угодил на каторгу, за мелкую кражу. А теперь, когда Стража оповещена, его не на Печальные Острова, а в Дом отправят.

- Ага...

- Значит, паренек попробует укрыться. Где?

- В Варшаве. У родственников.

- Не те родичи, чтобы у них прятаться... В чужих землях ему делать нечего, там тоже интересуются, кто такой принц Маркус, и почему за ним охота идет. Поместий, замков, ничего такого у мальчика нет.

- Тогда и зацепиться не за что.

- Верно. Надо его хорошо знать, чтобы след найти.

- Вот как ты, например, Маркуса знаешь...

- Да что я знаю? Мелочи всякие. Помню, например, как мальчик с увеселительной поездки в Миракулюс вернулся...

- Это на Капри?

- Да. Тогда Страну Чудес только открыли. Владетель визитом не удостоил, а вот несколько младших принцев туда ездили... Маркус две недели на острове был. Никогда не видел паренька таким радостным.

- Что там хорошо? Развлечения всякие...

- Ну, не только... да ты и учти, сколько тебе лет, а сколько ему. Маркусу тогда десять исполнилось. После возвращения сиял мальчик так, словно его Владетель полноправным наследником признал.

- Глупо... - сказал я. - Все равно - глупо. Миракулюс - место особое, под прямой властью Дома, Стража там за порядком строго следит...

- Это так. Только кроме Страны Чудес нет в Европе другого места, которое Маркус знает досконально.

Я молчал, глядя в огонь. Не слишком мне улыбалось такое дело - вместо того, чтобы самому прятаться, искать Маркуса, и отдавать его Страже. Может и впрямь, конечно, снимут после того с меня обвинения, простят, а то еще и титул подтвердят...

- Да что я все о каторжниках, да о принцах-ренегатах! - вдруг шумно возмутился старик. - Рядом с таким интересным человеком сижу, а слушать не желаю. Расскажи лучше, какие диковинки видел в Вест-Индии?

Лучше бы я сказал, что ходили мы в азиатские земли. О них не понаслышке знаю. Но теперь делать нечего...

- Вест-Индия - страна большая, вся населена дикарями, кроме наших да руссийских поселений, - мрачно сказал я. - Дикари те, в большинстве своем, поклоняются лживым богам, цивилизации не знают, не понимают цены железа и не способны его обрабатывать. Торговать с ними хорошо стеклом...

- А какие у них есть чудеса?

Почему-то мне не хотелось повторять те истории, что я плел в тавернах накануне. Лекарь - человек мудрый, и книги у него на полках не только для вида стоят. Может и об Вест-Индии он слышал немало, и меня сейчас пытает для проверки.

- Да много ли простому моряку удается увидеть? - вздохнул я. - В Бостоне ходили в увольнительную, так город почти как европейский. Краснокожие встречаются, но и то, куда больше на людей походят, чем черные или желтокожие.

- Это верно, верно... - вздохнул старик. - Ладно, Марсель-моряк, не буду я тебя расспрашивать. Ты человек неприхотливый, ночуй здесь, у камина. Вот, плед тебе оставлю, подушку. Отдыхай. А я в свою спальню пойду, дверь от греха запру, да и лягу тоже...

- Не причиню я тебя зла, Жан-лекарь...

- Знаю. За свой век уж научился в людях разбираться. А дверь все же прикрою. Не уйдешь ночью с моими вещичками?

- Не уйду, Сестрой клянусь.

- Тоже верю. И без вещичек не уходи, вымокнешь зазря.

Старик поднялся, и пошел к двери в ту комнату, куда я не заходил.

- Скажи, барон, а почему ты меня в курятник посылал? - спросил я вслед. - Ведь не потому, что сил нет из дома выйти.

- Не потому, - буркнул дед. - Решал я, что с тобой делать. Впустить, прогнать, или картечью угостить.

- И чем же я угодил? Неужели так удачно курицу выбрал?

Старик постоял у двери, прежде чем ответить:

- Да нет... Марсель. Не потому. Было мне что-то вроде знака... Пустое. Спи.

Дверь он захлопнул с неожиданной силой, и сразу же с грохотом задвинул засов. Все-таки опасается, значит не совсем из ума выжил, а только наполовину.

Я походил по комнате, поглядел в окно - тьма кромешная, дождь хлещет, иногда гром вдали бормочет. Знак... Какой еще знак?

Мой взгляд упал на пулевик. Старик оставил его в комнате... надо же. Я подошел и взял оружие.

Знакомая штучка, такие у многих офицеров были, когда я в армию нанимался. И солдат учили, как с ней обращаться, на случай, если убьют в бою стрелка. Пулевик старый, но верный, бьет далеко и точно. Осечки только часто дает.

Вот как этот, например. Курок у него спущен, а искра почему-то порох не подожгла.

Счастлив я, наверное. С двух метров мне бы картечью голову снесло начисто.

- Ах ты сволочь... - прошептал я. - А еще лекарь... змея старая...

У меня задрожали руки. Значит, знак свыше? Да нет, не знак, кремень стерся, отсырел порох, вот и все.

Первой мыслью было прихватить у негодяя все вещички поценнее, да и уйти в ночь. А то еще и подпалить дом изнутри.

Потом я опомнился.

Нет, старый лекарь смерти не заслужил. Я на его месте, наверное, взвел бы курок повторно, и уж точно не пустил бы чужака в дом.

Припер я аккуратно дверь в спальню стулом, чтобы без шума и заминки нельзя было выйти, затушил лампу, разулся, лег у камина, в плед завернувшись. На душе было гнусно. В одном старик прав - нет и не будет нигде спасения каторжнику Ильмару Скользкому. Пока Дом ищет младшего принца Маркуса - не будет.

Значит, путь мне лежит на остров Капри, в Миракулюс, Страну Чудес, построенную для увеселения детей и взрослых высочайшим повелением Дома, в место развлечений и забав. Не понимаю я, как на маленьком острове, полном народа, может укрыться мальчишка, которого вся страна ищет! Но проверить придется. Нет иного выхода. Не хочу я убегать в чужие страны, не смогу я жить в обличье бюргера, не дана мне такая святая вера, как у Рууда, паладина покойного. Значит один путь - найти Марка, и лично сдать его Дому. Владетель суров, но справедлив, это никто не оспорит. Что я ему - мелочь досадная. Простит - так только больше народом любим будет. А тайн никаких я все равно не знаю, могут меня магнетизму подвергать, могут на дыбу вздернуть - нечего мне сказать, нечего...

Уснул я под шепот дождя, под треск углей в камине, в тепле и уюте. Но снился мне холод и снег, снилась бесконечная ледяная пустыня, по которой я бреду во тьме. Долго брел, ног не чуя, бездумно, но зная, что надо идти. А потом выступила из темноты женщина со светлым ликом, тьму вокруг раздвигая. Рухнул я на колени, глаз поднять не смея. И главное, понимал, что это сон, и такие сны посылают свыше.

Но Сестра ничего не сказала. А когда я протянул руку, и коснулся ее - только холод почувствовал. Ледяной, смертный...

И какая польза в таких снах?

Даже если был это знак, то не для моего скудного ума.

Полежал я в темноте, таращась на последние искорки огня в камине, и уснул снова. Может что хорошее приснится?

Но больше в ту ночь мне ничего не снилось.

ДАЛЬШЕ >>>

© Сергей Лукьяненко
 

БИБЛИОТЕКА

МУЗЫКА

СТАТЬИ

ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

ФОРУМ

ГОСТЕВАЯ КНИГА

Яндекс.Реклама
Hosted by uCoz