С 26 по 28 мая Киев посетил известнейший богослов и миссионер Русской Православной Церкви диакон Андрей Кураев. Он провел ряд лекций, выступлений, собравших значительное число благодарных слушателей. Диакон Андрей Кураев служит в Московском храме Иоанна Предтечи. С 1990 по 1993 год работал референтом Патриарха Московского и всея Руси Алексия 2. Профессор Свято-Тихоновского Православного Богословского института, старший научный сотрудник философского факультета МГУ. Самый издаваемый из ныне живущих философов в России (издана 41 книга общим тиражом более 700 000 экземпляров) и самый деятельный миссионер Русской Православной Церкви: за последний учебный год (т. е. с сентября 2003 по июнь 2004) прочитал лекции в 115 городах мира на пространстве от Сахалина до Парижа. Родился в 1963 году в Москве, в 1984 окончил философский факультет МГУ, в 1988 - Московскую Духовную семинарию, в 1992 - Московскую Духовную академию.

- Отец Андрей, некоторые украинские журналисты обвиняют Русскую Православную Церковь в слишком нетерпимом, на их взгляд, отношении к так называемому киевскому патриарху Филарету. Что Вы могли бы сказать по этому поводу?

- Честно сказать, я предпочел бы по этому поводу не говорить, а слушать. Мне важнее расслышать, понять украинское переживание этой украинской боли. И уж совсем не хотелось бы, чтобы кто-нибудь воспринял мой ответ как некую "указивку" московского засланца…

Мне же лично очень тяжело говорить о Филарете, потому что я неоднократно и искренне лобызал длань митрополита Филарета. Я помню дни, когда в Сергиеву Лавру на заседания Синода приезжал киевский митрополит, первый человек в Церкви после Патриарха Московского, бывший ректор нашей Московской духовной академии, - и я, тогдашний семинарист, считал за честь, если была возможность, взять благословение у этого первенствующего архипастыря. И до сих пор во мне живет такое благоговение по отношению к нему, что мне очень трудно через это преступить и понять, что он уже не митрополит...

Я человек бездуховный... то есть всяким снам, видениям, голосам, ощущениям не придаю особого значения. Так что тем более для меня, книжного сухаря, было очень неожиданным одно ощущение... Единственный раз в жизни было у меня ощущение, что рядом со мной стоит сатана, который хочет в меня войти... Это было года два назад, в Киеве, в Михайловском соборе. Этот дивный храм снаружи мне нравится даже больше, чем храм Христа Спасителя в Москве. Он был разрушен в былые годы, недавно восстановлен - и отдан Филарету… Снаружи он прекрасен, но когда я вошел внутрь - мне стало плохо в самом буквальном смысле.. Стены там покрыты новодельными фресками. У персонажей, которые на этих фресках почему-то выдаются за святых, откровенно наркотические глаза... Я несколько минут постоял в этом новоделанном храме человеческом, и у меня возникло ощущение ужаса. Задыхаясь, я выбежал на улицу, в город, чтобы там отдышаться...

Конечно, это не более чем ощущение. У одних - такие ощущения, у других - другие. Поэтому я попробую сказать объективистски - со стороны.

Филарет - удивительно талантливый человек. Администратор великолепный. Политик прекрасный. Богослов не последнего уровня. Проповедник. Публицист. Умница. За этим человеком стоит мощная государственная власть. В России, скажем, нет Совета по делам религии, на Украине - есть. И в течение, по крайней мере, большей части 90-х годов, пожалуй, даже до сих пор, этот государственный аппарат работает в поддержку Филарета. Изрядная часть прессы также работает на его идеи. Симпатии немалой части населения Украины, особенно Западной Украины, тоже на его стороне. Церковная казна - у него. Связи - во всех политических кругах, элитах. Огромный политический опыт. Словом - все козыри у него в руках.

И вот, тем не менее, после 10 лет его свободного плавания - или полета - или падения - налицо удивительный факт, который никак не объяснить происками Москвы: у Филарета нет монахов. И это очень серьезно... Это означает, что филаретовская версия Православия не зажигает в людях желания жертвенного служения Христу. Чтобы стать монахом (а это поступок!), для этого надо сделать очень широкий шаг - через пропасть. Пожертвовать собой. Но, кажется, то видение Православия, которое проповедуется в филаретовских семинариях и храмах, не порождает такой решимости. Филаретовская идеология учит жертвовать верой, православием ради политических рассчетов и поверхностно понятых "национальных интересов", а не собою во имя православия.

Знаете, была такая изощренная казнь в Персии: осужденного на смерть привязывали к трупу и бросали в яму. И труп, привязанный к живому здоровому человеку, своим ядом разлагал тело живого человека, и тот умирал тоже. Боюсь, что соединение с Филаретом будет означать умножение наших болезней, а не исцеление церковных ран Украины.

- Хотелось бы отвлечься от неприятных конфликтов, и поговорить о более важных, вечных вещах. Вы проповедуете православие, которое налагает на человека множество обязательств. Это не только соблюдение евангельских заповедей, но и необходимость соблюдать многочисленные посты, ходить на церковную службу, тяжелую для многих даже физически. Как Вы относитесь к тем, кто говорит: зачем ходить в церковь, если Бог у меня в душе?

- Для таких людей у меня есть встречный вопрос: "А как Он туда попал?".

Если бы слова "Бог у меня внутри" сказал преподобный Серафим Саровский, - они стали бы честным свидетельством о плоде его подвига. Если бы подвижник сказал, что он приучил себя к непрестанной внутренней молитве, и потому отдаленность храма для него уже нечувствительна - в его устах слова о Боге "в душе" были бы оправданны.

Но когда я слышу такие слова от обывателей, я побуждаю хвастунишку осознать, что же именно он сказал. И тогда я интересуюсь: в результате каких же именно духовных подвигов вы достигли такого успеха? Бог у Вас в душе? А Вы его туда звали? Поясните, каким же был путь вашей молитвы? Что?.. Вы плохо помните даже "Отче наш"? Хорошо, а какие же плоды даров Духа Вы в себе ощущаете? Вот Вам подсказка: "Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание" (Гал. 5:22-23). Есть в Вас эти чувства? Вы хоть заметили момент, когда Творец пришел к Вам с этими дарами? Не можете? Но разве можно такое не заметить? Так, может, Он и не входил? Может, Вы спутали - и отождествили Вашу веру-в-существование-Вашей-веры-в-Бога с присутствием Самого Бога?

Вера в Бога - по христианскому переживанию - это то же самое, что и любовь к Богу. Разве можно любить, не проявляя своей любви во внешних действиях? Хорошо сказал когда-то по этому поводу отец Александр Мень, который на вопрос, можно ли считать христианином человека, не посещающего церковь, ответил так: "Можно, конечно. Как может называться филантропом человек, любящий все человечество, но не сделавший ни одного доброго дела".

Если Чашу с причастием Своей Крови Христос подает нам через царские врата храма - стоит ли нам отворачивать нос и твердить: "Бог у меня и так в душе". Это значит отвернуться от Христа. А, значит, и тот "бог" что в такой душе - не Христос, а кто-то иной…

- Киев славится не только храмами, но и тем, что является родным для многих знаменитых деятелей искусства. Хотелось бы поговорить с Вами о таком неоднозначном для православного человека писателе, как родившийся в нашем городе Михаиле Булгакове, и о его знаменитом романе "Мастер и Маргарита". Что Вы можете сказать об этом произведении, которое многие православные обвиняют в кощунстве, считая образ Га-Ноцри пародией на образ Спасителя?

- "Пилатовы" главы этого романа, несомненно, кощунственны. Но ведь и в Библии есть кощунственные и богоборческие фразы. Поэтому так важно смотреть на контекст: кто из персонажей изрёк кощунство и зачем автор это кощунство процитировал… Я убежден, что Михаил Булгаков пародировал не Евангелие, а атеистическую критику Евангелия.

В самом начале романа редактор журнала "Богоборец" Михаил Берлиоз и юный поэт-безбожник Иван Бездомный спорят о том, как уместнее вести борьбу с верой во Христа. Один считает, что Христа вообще не было на свете, другой же полагает, что Христос был, да только вот евангельским рассказам об этом бродячем проповеднике верить не стоит. Тут и появляется Воланд, который решительно поддерживает вторую позицию. По версии сатаны Иисус существовал. Он учил превыспренней моралистике ("все люди добрые"). Чудес он не творил. Богом не был. Даром пророчества не обладал. Евангелисты и Церковь все переврали…

Был ли в 30-е годы 20-го века в Советском Союзе человек, который распространял бы именно такой взгляд на Христа? Да. Это был Лев Толстой. Именно в 30-е годы в СССР начали издавать его полное, 90-томное собрание сочинений, в которое входили и его "богословские" труды, содержавшие именно такой взгляд на Христа.

Как известно, этот писатель имел бесподобную привычку править Евангелие, вычеркивая из него все, что говорило о Божественной природе Христа. Когда Льва Толстого поздравляли с Пасхой, говоря: "Христос воскрес!", он мог угрюмо буркнуть в ответ: "не воскресал, не воскресал Он!" (это его ответ Ф. Шаляпину).

Если внимательно читать Булгакова, станет понятно, что Га-Ноцри герой не его романа. Иешуа, созданный Мастером, не вызывает симпатий у самого Булгакова. Главный и даже единственный тезис проповеди Иешуа - "все люди добрые" - откровенно и умно высмеивается в "большом" романе. Стукачи и хапуги проходят вполне впечатляющей массой. Со всей своей симпатией Булгаков живописует погромы, которые воландовские присные устроили в мещанско-советской Москве. У такого Иисуса ("шмыгающего носом") Булгаков не зовет учиться своего читателя.

Одно из первых названий булгаковского романа - "Черный богослов". В ранних редакциях именно Воланд звался Мастером и от себя он повествовал историю Понтия Пилата и Иешуа. Так Булгаков пробовал пояснить, что советское богоборчество - это лишь рафинированная форма сатанизма (кстати, Берлиоз приглашал Воланда сотрудничать со своим журналом, на что Воланд ответствовал "Сочту за честь!").

Иешуа придуман Мастером в сотрудничестве с сатаной. А дальше начинается головокружительный сюжет (впрочем, знакомый и по "Солярису" и по "Портрету Дориана Грея"): персонаж, созданный человеком, обретает самостоятельную жизнь и вмешивается в жизнь своего создателя… Кроме того, и в оккультизме считается, что порождения человеческой мысли обретают объективность и могут ответно вторгаться в жизнь породивших их сознаний. Так Иешуа, созданный мастером, просит за Мастера. Но ошибется тот, кто скажет, что это Христос просит Сатану. Иешуа и Христос - антиподы.

Булгаков дает ясный намек на то, что "евангелие от Воланда" фальшиво: Воланд и его свита боятся крестного знамения. К примеру, когда Азазелло забирает души отравленных им Мастера и Мрагариты, кухарка хочет перекреститься, и Азазелло громко грозит ей: "Отрежу руку!". Если Воланд прав и на Лысой Горе был повешен обычный моралист, то отчего же он трепещет символа Креста? Если Иисус не воскрес, то отчего же Воланд торопится отлететь подальше от "башенок Новедевичьего монастыря" в предпасхальный вечер? Кстати, для понимания романа важно заметить, что дейсвие его московских глав разворачивается на Страстной, предпасхальной седмице…

Вообще же я с некоторой опаской говорю на эту тему. О нечистом говорить и не хочется и опасно. Не спешите улыбаться: в апреле на моей лекции про "Мастера и Маргариту" в Ухте присутствовал один человек, который вел себя достаточно вызывающе. Он выкрикивал с места, что Бог, мол, не способен победить сатану, что Он даже не сумел предвидеть его появления в сотворенном Им мире. Внезапно этому человеку стало плохо, и он умер в течении 10 минут. Еще до того двое людей на том же выступлении упали в обморок. Так что, как правильно сказано в романе, каламбуры на тему света и тьмы могут закончиться очень плохо.

Разговор о "Мастере и Маргарите" не вместить в одном интервью. Но к осени выйдет моя книга на эту тему, где я анализирую и дневники и письма автора, и более ранние редакции его романа, по моему мнению, точнее отражающие авторский замысел.Пока желающие могут зайти на мой сайт http://www.kuraev.ru/forum/view.php?subj=29715.

- Отец Андрей, интересно было бы узнать Ваше мнение о современных произведениях, хоть и не столь талантливых, зато намного более резонансных. Что Вы думаете о нашумевшем фильме "Матрица"?

- В нем есть вполне отчетливый философский сюжет. Для тех, кто не знаком с этим фильмом, напомню его зачин.

Где-то в Американии живет себе молодой человек по имени Нео. Все у него хорошо - друзья, жилье, работа, карьерная перспектива… И вдруг он просыпается. И обнаруживает, что вся, буквально вся его жизнь была сном. Причем этот сон не приснился ему, а был ему "приснит". Нет у него ни машины, ни любимой женщины, ни работы. Он вообще никуда не ходит по большому городу Нью-Йорку. Он всю жизнь пролежал в ванной с каким-то физиологическим раствором.

И дальше фильм развивается по канонам классического жнара литературной антиутопии (см. Оруэлл "1984"). Антиутопия рисует идеально отвратительное общество. Так вот, в "Матрице" предполагается, что компьютеры взбунтовались против людей… Матрица создает виртуальную реальность, по которой и бродят сны людей. Люди лежат штабелями, каждый в своём саркофаге, машины же вливают им в кровь необходимые людям физиологические вещества, а в головы - желательные для машин фантазии.

И вдруг Нео просыпается… А мы оказываемся на пороге главного вопроса философии: "Что есть истина?" Дело в том, что философия рождается там, где рождаются сомнения. Философия начинается с недоверия к себе самому. Например, к органам своих чувств. Предмет, находящийся далеко - кажется маленьким. Весло, опущенное в воду - кажется сломанным. У человека, болеющего желтухой, меняются вкусовые и цветовые ощущения. Может быть обман подсознания и обман рекламы или пропаганды. Может быть сбой логики или неполнота знаний, переданных мне по традиции… В общем, у ошибок и иллюзий много причин. Философия же как раз и предупреждает: будь настороже, храни себя от идолов.

Есть разные уровни бытия. Есть - бытие, а есть - быт. Есть - житие, есть - жизнь. Есть - вечность, а есть - время, история, калейдоскоп событий. Человек стоит на грани этих миров. Но порой он забывает о своей пограничности и ощущает себя в тылу. Такого человека религиозный философ начинает трясти и будить: "Не спи, проснись художник, не предавайся сну! Ты Вечности заложник у времени в плену!" (Борис Пастернак)…

Впрочем, и о "Матрице" у меня летом выйдет книжка. Она будет называться "Кино: перезагрузка богословием".

- В Вашем лице мы видим новый, непривычный для невоцерковленых людей образ православного христианина. Вы прекрасно владеете компьютером, пользуетесь мобильной связью, замечательно разбираетесь в других достижениях современной науки и культуры. У далеких от церкви людей сложился стереотип, что все эти вещи несовместимы с верой, что православие - это древние бабушки в платках. Что бы Вы ответили на подобные замечания?

- Не надо замуровывать православие в прошлом. Недруги Церкви хотели бы видеть нас зацементированными нашим прошлым. И многие собственно церковные люди чувствуют себя уютнее вдали от современной культуры и жизни. Но неужели не понятно, что со своими нынешними гипертрофированными страхами, с мечтой о православном гетто, с чаянием ухода "в келью под елью" мы гробим будущее православной Руси? Об этих двух разрывающих Россию тягах хорошо сказал Валентин Распутин: "И эти гонки на чужом были теперь во всем - на тряпках и коже, на чайниках и сковородках, на семенах морковки и картошки, в обучении ребятишек и переобучении профессоров, в устройстве любовных утех и публичных потех, в карманных приборах и самолетных двигателях, в уличной рекламе и государственных речах. Все хлынуло разом, как в пустоту, вытеснив свое в отвалы. Только хоронили по-старому. И так часто теперь хоронили, отпевая в церквах, что казалось: одновременно с сумасшедшим рывком вперед, в искрящуюся и горячую неизвестность, происходит и испуганное спячивание назад, в знакомое устройство жизни, заканчивающееся похоронами. И казалось, что поровну их - одни, как бабочки, рвутся к огню, другие, как кроты, закапываются в землю" ("Дочь Ивана, мать Ивана").

Вот чтобы не слишком решительным было наше добровольное зарывание в подполье, в прошлое, я и пробую сказать:

В Православии достаточно силы, чтобы дерзить современности, чтобы отстаивать древнюю, средневековую систему ценностей. Но при этом в Православии достаточно любви, чтобы видеть доброе и в мире современных людей.

И когда я защищаю "Гарри Поттера" или интернет, "Матрицу" или рок-музыку, я это делаю не ради Голливуда, а ради России 21 века. Через самые разные сюжеты я хочу один месседж донести до молодежи: в Церкви есть место для вас. "Церковь" и "бабушки" - не одно и то же. Между словами "православие" и "средневековье" нет знака равенства.

От того, сможем ли мы в наших храмах создать атмосферу дружелюбия по отношению к молодым и к их культуре, зависит будущее и Церкви, и России.

Новизна радует молодого человека и пугает пожилого. Молодой человек всюду видит возможности; а взрослый - опасности. Молодой ставит вопрос: "Что я могу сделать?". Пожилой спрашивает: "а что со мной могут сделать, что оттуда может угрожать мне и моему привычному укладу жизни?". Человек идёт по городу, неожиданно ему попадается подворотня. Реакция молодого человека более активная: интересно, что там, пойду, посмотрю, для меня открылось новое пространство, которое я могу исследовать и подчинить себе. Реакция пожилого человека: я лучше перейду на другую сторону улицы, мало ли что тут может на меня обрушиться. Молодой человек перед каждым новым поворотом думает: а не войти ли мне; взрослый же остерегается - а что оттуда может вылететь на меня… Так и в церковной среде. Вместо молодого миссионерского дерзновения - старушечьи страхи: "ничего нельзя!!!". Вот в этом смысле у меня, наверное, не-взрослое мироощущение.

Увы, у слишком многих церковных людей какое-то безнадежно-взрослое восприятие христианства. Мера церковности определяется мерой испуганности. Боятся Гарри Поттера и налогового кода, интернета и собак (они, мол, изгоняют благодать из дома).

А ведь наш страх перед новизной (скажем, перед глобализационными процессами) означает нашу заведомую готовность капитулировать, отказаться от созидательной деятельности, перестать быть активными соучастниками и даже творцами истории, превратившись лишь в ее жертв.

- Как в таком случае Вы относитесь к деятельности современных православных братств, выражающих свой протест против тех или иных действий власти крестными ходами и молитвенными стояниями?

- Если люди отстаивают свои права (например, право жить со своим именем, а не под лагерным номером) политическим и правовым путем - я только за. Плохо, когда сугубо светским вещам пробуют придавать богословское измерение. Еще хуже, когда одни христиане начинают осуждать других христиан за то, что их позиция по этим не-церковным вопросам оказывается иной.

Та же компьютерная нумерация людей - это несомненный шаг на пути к "Матрице". Гражданская свобода людей в обществе тотального компьютерного контроля действительно окажется умалена. Но гражданская свобода и духовная свобода - не одно и то же. Под вездесущим глазом видеокамеры труднее будет спрятать свою веру и молитву от надзирателя. Но разве христианин должен прятать свою веру? Именно во время последней битвы никакие прятки неуместны. Тут уж "да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого" (Мф. 5, 37).

Антихриста еще нет рядом с нами (а, значит, нет и его печати). А вот Христос всегда рядом. Так что надо строить свою духовную жизнь не на убегании от фантома антихриста, а на прибегании ко Христу. По-моему, тут все просто: ты стань Божьим, а Бог своих не выдаст.

Что ж, приятно слышать о том, что ни Антихрист, ни его печати пока что не появились. На этой оптимистической ноте можно и закончить интервью, поблагодарив отца Андрея за интересную и содержательную беседу. Редакция "Понедельника" желает диакону Андрею Кураеву успехов в его миссионерской и богословской работе.