Ещё раньше, читая произведения Крапивина, я задавался вопросом: «А что из себя представляют по сути отношения героев Крапивина, которые автор называет дружбой?» Несколько работ, в которых так или иначе затрагивается данная тема, попавших ко мне за последнее время, опубликованных или планируемых к публикации в ТС, навели меня на некоторые размышления, что побудило меня к написанию статьи под названием «Любовь в произведениях В. Крапивина». По просьбе редакции ТС я представляю на суд строгого читателя отрывок из этой работы, посвященный полемике со статьёй В.Каплана «Религиозные мотивы в творчестве ВК», опубликованной в №10 ТС.

В данной работе я рассматриваю с разных точек зрения и обсуждаю тот тип отношений между крапивинскими героями, который автор называет «дружбой». Следующий отрывок - попытка поспорить с Виталием, утверждающим, что отношения между героями представляют из себя по сути отношения, характерные для христианской любви. Итак, я утверждаю, что отношения между крапивинскими героями - не «христианская любовь».

Для начала хочется оговориться. Я не отношу себя к людям верующим, возможно, поэтому многие положения статьи В.Каплана вызвали во мне внутренний протест. Знаю, универсальное положение религии, состоящее в том, что умом её понять невозможно (читай: положения религии не подчиняются законам разума), нужно только поверить. Возможно, человеку, поверившему в то, что любовь в произведениях Крапивина, религиозна, этого будет достаточно, и иные доказательства данного положения ему будут не нужны.

Но В.Каплан пытается доказывать свои положения с точки зрения разума. Встанем же и мы на позиции разума, и попробуем поспорить с автором.

Первый постулат, высказанный автором, очерчивает область возможных исследований. По мнению В.Каплана, «Религиозные мотивы в творчестве Крапивина следует искать в самих его героях, в их взаимоотношениях, в их внутреннем мире.» Итак, «герои произведений Крапивина любят друг друга [...] христианской любовью.», и в этом, по мнению автора, заключается «религиозность» произведений ВПК. Какие же доказательства приводит В.Каплан в пользу своей мысли?

Вот цитата: «Каковы признаки христианской любви? Эта любовь бескорыстная, не ищущая никакого блага, в том числе и собственного психологического комфорта. Любовь не к совокупности своих переживаний, а к конкретному человеку.»

Задумаемся - это ли признаки именно христианской любви? Любая Любовь- это любовь к конкретному человеку; а в противном случае - это не любовь вовсе. Для вполне обыкновенной земной Любви характерно то, что «Человека любят не за что-то, не за ту или иную совокупность качеств. Ценностью [...] является сам человек, его неповторимая личность.» Читаем цитируемый абзац дальше, и убеждаемся, что приведённые характеристики «христианской» любви, такие, как «ценность самого человека, а не совокупности качеств», «вера в человека», «единство любящих в горе и радости», на самом деле, являются признаками обычной земной любви.

Следующий постулат В.Каплана: «самопожертвование во имя любимого». Однако, цитаты из Евангелия не добавляют мне уверенности в том, что самопожертвование характерно только для христианской любви. Увы... Настоящая земная любовь тоже жертвует ради другого... (Потому что жертвуешь на самом деле для себя - но для себя в другом.)

«Христианская любовь не ограничена ни пространственными, ни временными рамками. Не ограничена она и самой смертью.» Но необязательно быть верующим, религиозным человеком, чтобы признавать и принимать душою переход человека от жизни к смерти как следующий виток на Дороге; и верить, что со смертью существование человека не заканчивается. И продолжать любить умершего человека...

И всё-таки... Читая, понимаешь, что все эти описания, сравнения, выдержки из Библии - не то. Потому что примеры любви христианской и любви обыкновенной поразительно совпадают. Нужно какое-то серьёзное доказательство. Чем же коренным образом отличается любовь христианская от любви земной? И автор понимает, что необходимо именно такое сравнение... Чем?

И мы находим ответ: «Настоящая, неискажённая христианская любовь - это любовь ко всем людям, без исключения. Это умение в каждом человеке видеть «ангела, взятого в плен сатаной» (подчёркнуто мною. - В.В.). Итак, христианская любовь - это любовь ко всем без исключения... Но так ли любят герои ВП - задаёт себе автор вопрос. Вот здесь и начинается несоответствие «теории с практикой». Вроде бы, мальчишки, «любящие по христиански», должны любить своих врагов, но они почему-то их не любят, а наоборот, даже борятся с ними. Почему? Автор даёт несколько ответов на этот вопрос:

- Они, наверное, пока ещё слишком малы. («Христа можно не принимать умом (причиной чему скорее всего вынужденное невежество)».) Но малы - для чего? Для христианской любви. Значит... не любят они по-христиански, потому что не доросли они ещё до такой любви.

«В конце концов от тринадцатилетнего мальчика нельзя требовать понимания таких тонкостей. Но способность жалеть от возраста и ума не зависит.» Получается, что 13-летний парень у Крапивина любит любовью христианской, но не может сочувствовать учительнице, потому что не дорос? А может, проще сказать, что он до христианской любви не дорос? До понимания, что надо понять человека; понять - значит, простить, а простить, значит, не пытаться исправить, а оставить всё, как есть; любить человека со своими достоинствами и недостатками, простить его, и не перевоспитывать. Понять, что он ценен таким, какой он уже есть.

С точки зрения христианской любви, можно понять и Еву Петровну - заложницу своего детства, воспитания, системы, в конце концов. А поняв, что она такова, потому что она такова, а не потому, что она просто хочет нанести вред бедному Кириллу Векшину, можно с нею и не бороться «с кулаками», потому что она такова, лучше не станет. Hужно оставить её в покое, поняв - поняв её несчастье, и не разрушая её сложившуюся жизнь. Простив ей всё то зло, какое она сотворила против учеников... Но Кирилл действует отнюдь не по христиански...

Понять, простить... А понять - это и значит, принять его правила игры. Т.е., попробовать поиграть, как играет тот, второй, как он мыслит, как чувствует, почему он считает себя правым...

- они любят, и с любовью в сердце идут в бой. «Иногда лучшее, что можно сделать для подлеца - это выйти против него с оружием в руках. Но и в этом случае главное - внутреннее сочувствие человеку, вера в то, что у него есть шанс исправиться, стремление помочь ему, не насилуя при этом его свободной воли». Можно спорить о мотивациях героев Крапивина в моменты, когда «хорошие» бьют «подонков». На мой взгляд, мальчишки Крапивина ни сознательно, ни подсознательно не думают о том, исправятся ли потом эти подонки.

Автор сам понимает слабость своих аргументов: «Что касается героев Крапивина, то у них не всегда так. Любить-то они любят, но далеко не всех. [...]

И если со своими всё понятно, то к чужим отношение мягко говоря не христианское. С точки зрения героев, «чужаки» не заслужили любви». Оставим В.Каплану разбираться с тем, прав или не прав ВП, изображая мальчиков такими, заметим лишь, что постулат «христианская любовь - любовь ко всем без исключения» здесь остаётся недоказанным. «Понять - значит простить», а прощать герои Крапивина не умеют. И вот цитата: «Но всё же куда больше героев непрощённых». Hо библейское понимание любви именно в том, чтобы возлюбить ближнего совершенно любого! Чтобы подставить вторую руку, если отсекли первую... И чтобы простить любого, потому что Бог простит любого, как бы грешен он не был. ЛЮБОЙ достоин любви Господа. А у Крапивина - не любой.

«Вроде бы немало примеров прощения. Простил же Кирилл в той же «Колыбельной» Женьку и Петьку Чиркова (простить Дыбу для него, разумеется, немыслимо. Дыба обречён на вечное осуждение)». Но христианин способен понять и Дыбу. Типичный «трудный», выбравший такую дорогу, возможно, не по своей вине. Может, по глупости, может, в дурную компанию попал, может, родители про него забыли... Мало ли.

Так какой же любовью любят герои Крапивина? На мой взгляд, обычной. Земной, человеческой, которая ничуть не хуже.

Любовь К ЛЮДЯМ вообще, т.е., понимание их, понимание и прощение каждого конкретного человека - приходит само собой. Когда-нибудь. Hе всем, но некоторым приходит. И для этого совсем не обязательно надеяться на некое Высшее, которое простит тебя за грехи твои, т.е. не обязательно верить в Бога.

Последняя попытка спасти свои доказательства - последний абзац: «Конечно, рассматривать проблему надо в динамике. Крапивин 60-х годов и Крапивин 90-х - две большие разницы. Подобрел ВП. Граница между чёрным и белым, между «своими» и «чужими» стала расплываться.»

Я бы сказал иначе. Не подобрел. Стал менее максималистом. Стал понимать, что есть не только «чёрное» и «белое». Hаучился прощать. Он был ершистым подростком, готовым ринуться в бой с любой несправедливостью. А сейчас, наверное, просто повзрослел. Такое понимание, когда другого можно просто простить, поняв, приходит только с возрастом. «Трудный» Кошак исправился? Нет, просто исчезло «чёрно-белое» деление на «своих» и «чужих», Крапивин понял, что можно понять и «трудных», и изгоев, тех, с кем он раньше, например, в «Мальчике со шпагой», боролся.

Но стала ли любовь в произведениях ВП от этого христианской? Нет. Потому что есть персонажи, которых ВП не приемлет, не понимал, и не поймёт. Такие, как, например, Полоз. Хорошо это, или плохо - судить читателю. По мне так - пусть Крапивин не будет становиться христианином - это поможет ему и дальше бороться с чернотой нашей повседневной жизни, давая чистый, хоть, может, и не всегда существующий, образец для подражания; и пусть эта планка остаётся высокой - тогда будет стимул, к чему стремиться!

© Кирилл Баландин Калужская область, Обнинск
© альманах "ТА СТОРОНА"