На забытой богом планете, в тесной и душной шахте, под громыхание машин, среди нелюдей умирал человек. Лежа на острых камнях, он надрывно дышал; на запыленном лице вздымались бугорки смердящих алых язв, нос кровил, а почерневшие руки судорожно тряслись. Кровь капала на поношенный темно-синий комбинезон, смешиваясь с грязью.

Поблизости с визгом впивался в стену бур. Из-под него сочился дымок, наполняя и без того затхлую шахту запахом гари. Камни крошились и падали. Иногда среди них огоньками вспыхивали голубые и зеленые кристаллики. Именно их четырьмя руками быстро-быстро подбирал нелюдь. Он был высок, серокож, не сводил щелей желтых глаз с умирающего человека и твердо стоял на толстых ногах, покрытых пупырчатыми ракушками. Те то и дело вздрагивали, словно пытаясь стряхнуть пыль.

– Дирра, – немного приподнявшись на локтях, прохрипел человек, и из его рта фонтаном хлынула рвота. Человек откашлялся, сплюнул: – Дир-ра!

Нелюдь опасливо огляделся и шагнул к нему. При этом ракушки шевельнулись, замигали мутно-оранжевым цветом. Нелюдь снова огляделся. Замотал головой, разбрызгивая слизь, постоянно выступающую на щупальцах, которые пучком свешивались с огромного подбородка. Склонился над человеком.

– Дирра, ты здесь… – Человек сузил глаза. – Мне хана, Дирра… Но, надеюсь, ты помнишь просьбу? У вас ведь отличная память?

Нелюдь сжал в кулаки семипалые ладони. Шесть лет пребывания в одной камере не прошли даром ни для человека, ни для него. Он прекрасно овладел примитивным людским языком, поэтому легко понимал собрата по несчастью со странным именем Филипп Бекинсейл.

– Хорошо. Если выберешься отсюда, сообщи… – Человек зашелся диким кашлем. – Сообщи им обо мне. – Он вдруг усмехнулся. – И… покажи еще раз, как ты это делаешь.

Дирра распрямил спину, расправил широкие плечи и глубоко вдохнул. Ракушки пискнули и быстро-быстро придвинулись друг к дружке, скрывая плоть спереди. Человек вновь кашлянул:

– Все-таки у вас смешные ноги, – сказал он. И тут шахта содрогнулась…



* * *

Дирра открыл глаза. Ракушки почувствовали его пробуждение и засуетились. Щурясь от света, нелюдь тряхнул головой, очищая щупальца от слизи. Потом поглядел на ноги, которые почему-то всегда забавляли человека. Шмыгнул носом, похожим на баклажан. Нос скукожился, покрылся пупырышками и теперь стал напоминать огурец. Огромные губы тоже изменились: истончились, пошли трещинками, словно из них исчезла кровь.

– Маррадра, положение и состояние? – спросил Дирра, глядя в высокий куполообразный потолок серого цвета. Голос был настолько громкий и басистый, что человеку непременно показалось бы, что нелюдь кричит.

– Планета Земля, система жизнедеятельности стабильна, внутренних или внешних угроз нет. Атмосфера приемлема, – сообщил бортовой компьютер.

Дирра поднялся. Метнул взгляд на панель управления. Там мигали ярко-желтыми огоньками приборы, а среди белых символов на центральном черном дисплее мерцала красная точка.

Корабль не поражал воображение пространством, и Дирре хватило двух шагов, чтобы достичь провала иллюминатора, наглухо закрытого серым люком.

– Маррадра, иллюминаторы!

Послышался щелчок. Люки крутанулись вполоборота, поделились на четыре равные части и исчезли в толстых стенках. Раздув щеки, Дирра пошевелил губами.

За иллюминатором расцветала диковинными цветами поляна, а чуть дальше зеленел густой лес. Не то чтобы пейзаж опечалил нелюдя, но вместо высоких деревьев и заросшей поляны Дирра ожидал увидеть асфальт дорог и здания, что пронзают вершинами облака. По крайней мере, так описывал человек то место, где жила его семья. Нижняя губа Дирры наползла на верхнюю.

– Маррадра, мне нужен был город, – недовольно произнес нелюдь. – Или ты не знаешь, что такое город?

– Крупный населенный пункт… – начал компьютер.

– Вот именно “населенный”, – прервал его Дирра. – Ты видишь здесь людей? Ты видишь тут дома, в которых они должны жить?

– Я не нашел на планете ни одного места, похожего на город.

– А может, мы планетой ошиблись?

– Исключено. Навигация работает стабильно.

Дирра замер. Некоторое время стоял неподвижно.

– Маррадра, я решил выйти наружу. Возможно, встречу кого-нибудь.

Нелюдь опустил глаза: короткая угольно-черная юбка, мигающие ракушки и широкие беспалые ступни. Перевел взгляд на левую нижнюю руку. На ней сквозь прозрачный чехол сверкало янтарное лезвие ножа.

Нелюдь повернулся и под писк ракушек шагнул к овальному выходу…

Как только люк открылся, у Дирры потемнело в глазах. Нелюдь качнулся и едва не выпал из корабля.

Запахи. Сотни, тысячи запахов яростно ударили в нос. Невероятные запахи, которые опьяняли и от которых кружилась голова. Среди них не было ни одного знакомого. Все четыре ноздри разом прыснули слизью.

Покачиваясь, нелюдь ступил на чужую землю. От нее веяло теплом, трава приятно щекотала ступни. Дирра огляделся и затопал прочь от корабля, вдыхая с наслаждением удивительный воздух…

Там, где трава росла редко, нелюдь остановился. От корабля его отделяло двадцать шагов, но возвращаться Дирра не хотел.

Нос в который раз брызнул слизью, и нелюдь сел, примяв невысокую траву. Поглядел на корабль. На изумрудно-зеленом фоне природы тот смотрелся жутковато: будто огромного серого осьминога (а именно его формой напоминал звездолет) выловили из океанских глубин и бросили подыхать посреди леса.

Какое-то время Дирра сидел без движения, слушая шум природы. Тихо жужжали удивительные букашки, покачивались не менее удивительные цветы, поражая буйством красок. Но самым удивительным являлось то, что тут не было места серому цвету, к которому так привык нелюдь с детства.

Дирра просидел бы еще так долго, если бы его чуткие уши не уловили хруст, исходящий из леса. Нелюдь подскочил и инcтинктивно обнажил нож. Высоко поднял его, щелкнул по кнопке на рукояти, и лезвие вспыхнуло огненно-желтым пламенем. Звук повторились несколько раз, а потом нелюдь увидел человека.

Он вышел из леса, но, завидев Дирру, не остановился, а уверенно зашагал к нему. Человек нес небольшую корзину, сплетенную из ветвей. На нем были чистые и белые одежды; черные локоны длинных волос ниспадали до груди. Человек кривил губы так, как это делал Филипп, глядя на ноги, покрытые ракушками.

Дирра стоял как вкопанный. С одной стороны он радовался появлению человека, с другой – вел тот себя странно. Свежа еще была в памяти нелюдя первая встреча с Филиппом. Его необоснованная ненависть, страх и недоверие.

Дирра не знал, что и делать. То ли ринуться навстречу, но вдруг это будет воспринято угрозой, то ли по-прежнему не двигаться, показывая свою доброжелательность. Остановился на последнем и, не сводя глаз с незнакомца, зачехлил нож…

Когда человек приблизился на расстояние вытянутой руки, Дирра поклонился. Житель планеты Земля ответил ему тем же. Встреча начиналась совсем не плохо. В корзине у незнакомца краснели мелкие ягоды. Левая ладонь сжимала стебли желтых цветов.

– Здравствуй, путник, – поприветствовал его человек.

– Здравствуй, человек. Меня зовут Дирра. Назовись и ты.

– Все мы дети Бога, – спокойно ответил человек. В голосе не было и намека на испуг. – Зови меня Братом.

– Ты меня не боишься?

– Страх – удел грешников, – не совсем ясно ответил Брат.

– Но я ведь совсем не похож на тебя.

– Я вижу, что душа твоя чиста, и это главное. А плоть – она всего лишь плоть.

– Ты не такой как Филипп, – подметил Дирра.

– Значит, так звали твоего друга. – Человек немного помолчал. – А что привело тебя к нам?

– Я ищу его семью, чтобы сообщить ей… – Дирра осекся. – Она живет в большом городе, имя которому Париж. Знает ли, Брат, где находится этот город?

Человек улыбнулся:

– Тут давно нет городов.

– Нет?! – удивился Дирра, и ракушки сильно пискнули, дернулись. – Но мне обязательно нужно исполнить последнюю волю моего друга.

– Если ты хочешь, я могу тебе помочь. Только придется немного пройти.

Дирра тут же сжал кулаки. Потом опомнился, что перед ним стоит не Филипп, и уверенно кивнул…



* * *

Они шли и шли сквозь лес, где кроны деревьев порою сплетались так плотно, что полностью скрывали небо. Дирра без устали вертел головой, не переставая любоваться чужим миром, а Брат напевал что-то под нос и улыбался, когда нелюдь брызгался слизью. Дирра и не заметил, как пролетело время.

В конце пути перед нелюдем распахнулась широкая поляна, посреди которой высились арка, раза в три выше самого Дирры. Возле нее сидели люди в таких же одеждах, как и у Брата. Люди напевали песни, делали что-то с цветами и ягодами и вели себя так, словно каждый день видели существ, подобных Дирре.

Брат поставил корзину.

– Как звали человека, что просил исполнить его волю?

– Филипп Бекинсейл, – как можно тише ответил Дирра, подозревая, что его громоподобный глас может напугать людей.

– Подожди меня тут немного, – сказал Брат и шагнул к арке. Та полыхнула белым светом, и человек исчез в нем.

Дирра остался в окружении незнакомцев. Они нисколько не страшились его. Подходили, приветствовали, называясь то Братом, то Сестрой, расспрашивали и рассматривали чужака со всех сторон. Некоторые дарили цветы, другие просили его немного нагнуться, после чего зачем-то набрасывали на толстую шею нити, унизанные сухими ягодами. И к тому времени, как арка вновь вспыхнула, у Дирры не осталось свободных рук для новых даров.

Из арки выпорхнул, подобно птице, человек и, помахивая огромными белыми крыльями, уселся на ее вершину. С любопытством поглядел на Дирру и улыбнулся. Вслед за летающим человеком появился знакомый Брат, потом тот, в существование которого Дирра не поверил.

Ракушки запищали так громко, что Дирре стало стыдно за них, отчего его нос налился кровью, опять приняв вид баклажана.

Человек точь-в-точь походил на Филиппа Бекинсейла. Как походят друг на друга две звезды в ночном небе. Только выглядел он так, будто и не был рабом шесть томительных лет.

Дирра насторожился. Он никак не мог поверить, что перед ним тот, кто, захлебываясь рвотой и истекая кровью, просил его выполнить последнее желание. Тот, чье тело болезнь превратила в один сплошной вопль. Тот, что умер на далекой-далекой планете, до последнего мига мечтая увидеть своих родных.

Человек тем временем подошел вплотную к нелюдю и крепко обнял его.

– Когда мне сообщили, я не поверил! – радостно воскликнул Филипп. Потом, улыбаясь, пристально поглядел Дирре в глаза. – Ты не веришь? А если скажу, что… ридарра эйр тарр.

– Но как такое возможно? – удивлялся Дирра. – Я видел своими глазами…

– Помнишь, я тебе рассказывал о великой битве между добром и злом, которая случится в конце времен нашего мира? И о том, что последует за ней? У вас ведь хорошая память?

Дирра кивнул и одновременно сжал кулаки.

– Понимаю, это столь же невероятно, как… то, что ты обрел свободу и все-таки прибыл сюда, чтобы сообщить печальную весть моей семье. И нет той награды, чтобы оценить твою честь и твою верность дружбе.

Филипп низко поклонился. Ракушки тихо пискнули. Зашевелились.

– И все-таки у тебя смешные ноги, – усмехнулся он и взял друга за руку. И они пошли, а люди возле арки еще долго слышали их смех.



© Степан Кайманов