СПб.: Азбука-классика, 2004.



Во-первых, эта книжка — смешная. Хотя Чарли, главный герой двух первых сказок (всего их три), — поначалу настоящая «Красная Пашечка»: у него куча престарелых родственников, безработный папа, очень кушать хочется... Однако автор не спешит пускать жидкую слезу по этому поводу. Чрезмерность несчастного состояния Чарли просто вопиет о том, что скоро-скоро все в жизни бедного мальчика изменится. Кстати, и сам Чарли, и его бедные родственники тоже не торопятся предаваться саможалению. Кроме того, взрослый читатель как-то быстро начинает улавливать интонацию «Монти Пайтона».

«Монти Пайтон» — это группа английских кинематографистов, создавших серию абсурдистских комедийных короткометражек, объединенных в цикл «Летающий цирк». Там есть, например, дохлый попугай, выдаваемый продавцом за «отдыхающего», страховая компания, превращенная в пиратский летающий корабль с «кровавыми страховщиками» на борту, — и тому подобные перлы черного юмора. Роальд Даль мастерски работает в этом ключе. Я не хочу сказать, что он находится под влиянием «Монти Пайтона» — просто это одна и та же английская традиция: с невозмутимым видом лепить абсурд на абсурд, подвергая осмеянию решительно все... кроме самых главных, ключевых истин.

Итак, мальчик Чарли вместе с четырьмя другими ребятами (куда менее несчастными и куда более испорченными) попадает на загадочную шоколадную фабрику. Эта фабрика расположена под землей, там работают странные карлики, вообще происходит много дивного. Пересказывать невозможно, щедрая изобретательность автора не знает границ. Один за другим испорченные дети спотыкаются на собственных же пороках: обожора уплывает по шоколадной реке, жующая девочка превращается в пузырь от жевательной резинки, капризница «хочет белку» — и белками же спускается в отходы производства, а еще одного ребенка передали по телевизору и сильно при том уменьшили. И только Чарли, который просто рад чудесам и шоколаду, не попадается ни в одну из ловушек. Злоключения испорченных, капризных детей сопровождаются нравоучительными песенками. При этом морализаторство настолько нарочито, что выглядит пародийным.

В предисловии к «Необыкновенным историям» затрагивается тема «агрессивности детей». Звучит почти как извинение: простите, уважаемые педагоги и гардеробщицы, что гигантский персик у автора придавил двух неприятных тетушек... Но ведь еще профессор Толкиен говорил, что дети невинны и потому требуют справедливости, а взрослые греховны и оттого жаждут милосердия.

Кстати, странно, что тема «агрессивности» не встает в предисловиях к Лемони Сникету, где с людьми происходят по-настоящему жестокие вещи. Лемони Сникет поступает с персонажами безжалостно, он зачастую попросту расправляется с ними. А Роальд Даль действует совершенно иначе. Если у него и получают по первое число, то исключительно благодаря собственным недостаткам. Здесь порок несет в себе наказание — в лучших традициях нравоучительной литературы. Пялился ребенок в телевизор — и попал в телевизор. Не слушался ребенок старших и лез, куда не след, — ну и угодил на кучу с гнильем. Предупреждали? Предупреждали! И никаких сантиментов. Кстати, всех этих детей не убили до смерти и потом спасли. Правда, кое-кто из них остался навсегда фиолетовым...

Еще одной удачей этой книжки, мне кажется, следует считать ее «многослойность». Она обращена не только к детям, но и к их родителям. По мере подрастания читатель может заново воспринимать слой за слоем, каждый раз обращая особое внимание на новую сцену. Так, в детстве сатирический эпизод паники в Белом Доме при виде летающего лифта на орбите — просто данность, часть сюжета; а вот взрослый читатель находит его феерически смешным.

В общем и целом, завладев этой книжкой, смело можете в причудливую рамочку с надписью «Из личной библиотеки» вписывать свое имя.