СПб.: Алетейя, 2001.


Крестовые походы часто представляются как непрерывный диалог двух миров, двух культур. Этот диалог как бы охватывает все стороны бытия: от поединка (беседа оружия) до книги (столкновение идей, представлений). Мы можем прочесть о франках в книгах сарацин и о сарацинах - в книгах франков. При этом, следует заметить, мусульмане выказывают куда больше объективности и куда меньше невежества, нежели многие крестоносные хронисты.

Книга С.И.Лучицкой поразительно интересна. Образ Другого - такой, каким он предстает в трудах средневековых европейских писателей - помогает прежде всего понять самого крестоносца. "Как и всякая другая, средневековая культура строит свой образ Другого, исходя из собственной картины мира. В этом смысле образ Другого есть образ себя".

"Другой" крестоносца - это прежде всего коснеющий в заблуждениях язычник. Отсюда - "идолы Мухаммеда", которым якобы поклонялись сарацины, колдовство и разные ужасы. Но вместе с тем мир сарацин - это сказочно богатый мир, он буквально утопает в роскоши. Кроме того, это - мир чудесного. Воспринимаемый таким образом, он заражает часть крестоносцев совсем не христианским мистицизмом. Дым от этого магического огня, как мы знаем, спустя сто лет превратится в дым костров, на которых сожгли тамплиеров.


"Интеллектуальный портрет сарацин, - пишет С.И.Лучицкая, - важная грань конструируемых в хрониках крестовых походов образа иноверцев. Мусульмане рисуются подчас неразумными и беспечными, не умеющими адаптироваться к новой ситуации. Но главная их черта - их причастность к экзотической восточной традиции, занятия магией и способность к прорицаниям и пророчествам… Библейские и античные стереотипы, как и сложившиеся в старофранцузском героическом эпосе топосы, являются элементами нарративной стратегии хронистов, цель которой - создать образ сарацин в духе того символического знания, которое объединяло автора и читателя".

Однако после первых крестовых походов во многом аромат волшебной сказки был утрачен. Сарацины стали повседневностью, общение с ними вошло в быт. Если хронисты первого крестового похода, изображая мусульманский мир, опирались в основном на символическую традицию (теологическую и на "шансон де жест" - песни о героических деяниях), то со временем в хрониках начинают нарастать реалистические тенденции. Все больше встречается конкретных наблюдений и сведений, хронист исходит теперь преимущественно из собственного опыта. Собирательный портрет "сарацина вообще" сменяется индивидуальными портретами военных и политических деятелей исламского лагеря.

И как только из-под страшной маски Чужого показывается человеческое лицо, сразу возникает и доброжелательность. Так, правитель Дамаска Муин-аль-дин Унур, который заключил в 1139 г. союзнический договор с иерусалимским королем Фульхерием, наделен в крестоносной хронике многими положительными чертами. Портреты Унура и других мусульманских правителей обрисованы по той же риторической схеме, что и портреты христианских королей. Унур назван "любимцем христианского народа", человеком, который заботится о государстве и весьма осмотрителен в поступках.

Всегдашнее восхищение европейцев вызывал знаменитый Саладин, храбрец, великодушный и благочестивый романтический герой, достойный партнер Ричарда Львиное Сердце, который также был идеализирован. Таким Саладин предстает уже в крестоносных хрониках. Возникла даже легенда, согласно которой он происходил из рода графов Понтье; его наделяют чертами куртуазного любовника; он дружен с трубадуром Бертраном де Борном, участвует в турнирах, ухаживает за Элеонорой Аквитанской - "крестной матерью трубадуров" и т.д. Хронист оценивает личность Саладина неоднозначно. Он - "страшнейший враг наш", но "муж деятельный, предприимчиво действующий во всех делах" и обладающий фундаментальной рыцарской добродетелью - щедростью.

Глубокая, содержательная книга С.И.Лучицкой подробно останавливается на таких аспектах крестоносных хроник, как изображение христианскими писателями интеллектуального и морального облика сарацин, их военной тактики и повседневной жизни, их оружия, внешнего вида, обычаев, "чудес Востока"; показывает, как изменяется отношение франков к Другому с течением времени. А кроме всего прочего - в издании великолепные цветные иллюстрации…