"Воюй против Амаликитян".
(1 Цар. 15, 18)

"Если кто в намерении умертвить
ближнего коварно прибежит к жертвеннику,
то и от жертвенника Моего бери его на смерть".
(Исх. 21, 14)

"Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро.
Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч:
он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое".
(Рим. 13, 4)

Учение свидетелей Иеговы не дозволяет им брать в руки оружие, поскольку это может привести к пролитию крови. Не могут они принимать и какую-либо присягу, например воинскую, так как считают себя присягнувшими на верность только Богу Иегове. В своем отношении к оружию и войне они исходят из заповеди "не убий", всякое пролитие крови, пусть даже в целях обороны, нарушает эту новозаветную заповедь.

Крайности абсолютного непротивления неизбежно оборачиваются поощрением сил зла. Защита своего Отечества, своих отцов, матерей, жен, детей не есть преступление Божиих заповедей.

Апостол Павел на сей счет пишет: "Наша брань не против плоти и крови, но против начальства, против мироправителей тьмы века сего: духов злобы поднебесной" (Еф. 6, 12). На протяжении всей истории человечества враждебные духи зла через своих послушных во грехе людей стремились разрушить целостность мира Божиего.

Почти все войны были следствием стремления людей обогатиться за счет других или утвердиться в гордыне, господствуя над прочими народами. Во всех этих случаях нападающих духовно возглавляет и руководствует "дух злобы поднебесной".

Священное Писание призывает нас к невидимой духовной брани - противостоянию диаволу. Когда же тот силится подчинить нас себе, используя материальные средства - войска, военную технику, мы обязаны противостоять этому не только молитвой и упованием на Бога. В защите Отечества от врага в этом случае и будет выражаться сущность нашей молитвы. Обороняясь от нападающих и принужденный лишать их жизни, человек не преступает заповеди "не убий".

При встречах с иеговистами естественно возникает вопрос: "Если в дом придут убийцы и насильники и станут терзать ваших родителей, мучить и калечить детей, убивать близких, вы и тогда не вступитесь за них? Если будут покушаться на твою жизнь и никакие увещевания к убийце не помогут, вы не пойдете на то, чтобы лишить его жизни (если нет другого выхода) и пресечь его беззакония?" Никакого определенного ответа у иеговистов на сей счет нет.

Причем совсем неважно, каким образом защищающийся лишил жизни злодея, ведь любой предмет, оказавшийся под рукой, может послужить причиной его смерти. Так вам, пожалуй, придется отказаться чуть ли не от всех предметов обихода, поскольку они при известных обстоятельствах и "злом" умысле могут стать орудиями смерти.

Заповедь "не убий" не запрещает участвовать в оборонительных или освободительных действиях, но недвусмысленно указывает, что лишение жизни одного человека другим в силу греховных побуждений есть величайшее преступление против Творца. Только Он - Жизнодавец, и только Он вправе распоряжаться тем даром, какой дал.

Защита Отечества есть первейший долг каждого. Отметим, что Сам Господь повелевает израильтянам начать военные действия против язычников. Так, Моисею Бог говорит: "Отмсти Мадианитянам за сынов израилевых" (Числ. 31, 2). Царю Саулу через пророка Самуила повелевает: "Воюй против Амаликитян" (1 Цар. 15, 18).

Иногда Господь благословляет войну, которая является выражением Его благой воли. Моисей обращается к своему народу: "Не бойтесь и не страшитесь их (врагов. - И.Е.); ибо Господь Бог твой Сам пойдет с тобою" (Втор. 31, 6). В книге Паралипоменон мы читаем: "И был страх Божий на всех царствах земных, когда они услышали, что Сам Господь воевал против врагов Израиля" (2 Пар. 20, 29).

Следуя рассуждениям иеговистов, мы неизбежно будем сталкиваться с противоречиями, ибо в одном месте Священного Писания сказано - "не убивай" (Исх. 20, 13), в другом читаем повеление, данное Богом старейшинам и судьям земли (Втор. 16, 18; 19, 16-21): "Если кто в намерении умертвить ближнего коварно прибежит к жертвеннику, то и от жертвенника Моего бери его на смерть" (Исх. 21, 14). Тот, кто сказал "не убий", изрек и "убей". Воспринимая 6-ю заповедь Десятисловия как абсолютный запрет на пресечение жизни, согласно логике сектантов, придется признать противоречивым Самого Творца и Законодателя.

Почитая весь мир поверженным во грех, а себя "земными ангелами", иеговисты закономерно измыслили учение, которое им воспрещает жить по законам этого "грешного мира". Действительно, не будь греха, не было бы и войн, но отнюдь не всякая война и не всякое умышленное убийство - грех.

Надеясь доказать свою правоту, иеговисты, как всегда, обильно цитируют Священное Писание: "...не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не погублять души человеческие, а спасать" (Лк. 9, 55-56), - говорил Господь ученикам, вознамерившимся свести огонь на мирных самарян. "Все, взявшие меч, мечом погибнут" (Мф. 26, 52).

Итак, всякое зло на земле бывает посрамлено, а то, которое не находит своего судию здесь, непременно осуждено будет в вечности, что намного горше первого. "Не причиняй зло", - только так мы можем понимать слова Спасителя.

Столь же малоубедителен довод сектантов, приводящих слова Спасителя из Нагорной проповеди: "Не противься злому". Уточним, что сказано это было сразу же после напоминания из Ветхого Завета: "Вы слышали, что сказано: "око за око, и зуб за зуб" (Мф. 5, 38). Эта ветхозаветная заповедь (Исх. 21, 24) запрещала евреям в случае отмщения причинять преступнику боль, превышающую ту, которою он попрал нормы общежития. Так уравнивались преступление и наказание. За убийство одного иудея разрешалось отомстить убийством не более чем одного человека.

Заповедь "не противься злому" отнюдь не призывает терпеть зло до бесконечности, но - к преодолению его любовью. Если же зло вновь и вновь заносит руку для удара по левой щеке, то мы обязаны воспрепятствовать этому " удару" - иначе окажемся пособниками в умножении зла.

Сектанты, склонные пребывать в прелести своей "святости" и тут пространно цитируют Библию: Святые "верою побеждали царства... заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча" (Евр. 11, 33, 34). Он знает как защитить "на войне - от руки меча" (Иов. 5. 20) надеющихся на Него. Он может поражать нападающих, когда у нападаемых нет "ни меча, ни копья" (1 Цар. 13, 22). А наше дело, говорят они, смиренно взывать к Богу о помощи.

Меч у христиан, единственный может быть, - это слово Божие (Еф. 6, 17). С этим согласен всякий православный. Без знания слова Божиего, без его деятельного исповедания и упования на Господа мы мало чего достигнем. Христианин именно этим оружием должен себя защищать и утверждать. Но как личность, живущая в социально-политической среде, он обязан выполнять те функции, которые налагает на него жизнь в государстве.

Вспомним, что Бог помазал в цари Израиля Ииуя, человека не совсем преданного Господу, чтобы тот, начав войну, совершил суд над царствами Ахава и Иезавели (4 Цар. 9, 6).

Также в Писании сказано: "Всевышний Бог даровал Навуходоносору царство, - читаем о нем в книге пророка Даниила, - величие, честь и славу. Пред величием, которое Он дал ему, все народы, племена и языки трепетали и страшились его: кого хотел, он убивал, и кого хотел, оставлял в живых" (Дан. 5,18-19).

Вспомним, что ответил Иоанн Креститель на вопрос воинов: "Что нам делать?", когда те усомнились: угодны ли они Богу в своем воинском звании, обязующем их к пролитию крови. "Никого не обижайте, не клевещите и довольствуйтесь своим жалованием" (Лк. 3,14). Так и апостол Павел обращается ко всем уверовавшим: "Каждый оставайся в том звании, в котором призван" (1 Кор. 7, 20).

Иеговисты тщеславятся тем, что, не участвуя в войнах, они наилучшим образом исполняют заповедь о любви к ближним. Это либо себялюбивое заблуждение, либо лукавый умысел, ибо, согласно их же учению, в конце времен Сам Господь начнет войну - Армагеддон против нечестивых и "убьет духом уст своих" Антихриста (2 Фес. 2, 8).

Вынуждены согласиться сектанты и с тем, что сатана был низвергнут с небес посредством великой битвы, развернувшейся против него (Лк. 10, 18). Почему же иеговисты отказываются от противостояния злу здесь, на земле? Разве защита своего Отечества от поругания не есть исполнение заповеди о любви к ближним? Мы должны любить и прощать нашим личным врагам, но не врагам Православия, недругам нашего Отечества. "Своих врагов люби, врагов Отечества - бей", - писал святой Филарет, митрополит Московский. - "Ибо нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15, 13).

Да, Спаситель не попустил Своим ученикам низвести на самарян огонь с неба (Лк. 9, 54-55). Впрочем, самаряне не преследовали Спасителя и Его учеников с оружием в руках и не причинили им зла. Своим запрещением Христос показал, что Он пришел не ради наказания и истребления злых людей. "Возврати меч твой в его место" (Мф. 21. 51-52), - говорит Спаситель Петру, открывая ученикам смысл учения о непротивлении подданных властям.

Вспомним, что Петр оказал сопротивление страже, по распоряжению властей Иерусалима схватившей Иисуса Христа. Более того, отсекши ухо рабу Малху, он совершил тяжкое преступление, за которое подлежал суровому наказанию. По римским законам бунтовщики, схваченные с оружием в руках, предавались смерти как враги государства. Взявшие меч не по праву воина (не был воином и Петр), а для сопротивления законной власти, "мечом погибнут".

Неприемлема в этой связи ссылка иеговистов на книгу Откровения: "Кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом" (Откр. 13, 10). Ибо здесь подразумевались злодеи, преступники и, более того, сам Антихрист. О его же клевретах сказано: "Прочие убиты мечом Сидящего на коне" (Откр. 19, 21).

Таким образом, Иисус Христос косвенно указывал на необходимость наличия воинства ради защиты от врагов. Никакой дискриминации по воинскому признаку Спаситель не допускал, не отказывал в помощи и римским легионерам, но взирал только на их веру. Так, был исцелен слуга сотника (Мф. 8, 5-13).

Апостол Петр писал впоследствии: "Начальник... не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое" (Рим. 13, 4). Так утверждается мысль, что всякая государственная власть сравнительно с анархией и беспредельным произволом есть необходимое противодействие злу.

Первым к Божественным обетованиям был призван язычник-сотник италийского полка - Корнилий. Военная служба не мешала ему быть человеком благочестивым и боящимся Бога (Деян. 10, 2), хотя любая война, в собственном смысле, - вероломство и насилие.

Церковь призывает нас бороться со злом. Сам Господь бичами изгнал из Иерусалимского храма продавцов и менял. Апостол Павел пресек зло коринфского кровосмесника, предав его "сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен" (1 Кор. 5, 5). Он же предал сатане Именея и Александра, чтобы оставили богохульства (1 Тим. 1, 20).

Спаситель попускал светским властям в лице государства иметь своих защитников. "Царство Мое, - говорил Он, - не от мира сего, если бы от мира сего было царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда" (Ин. 18, 35-36).

Ряд функций государства связаны с карательными мерами пресечения зла. Если бы государство не пресекало беззакония своих сограждан, жизнь в обществе была бы попросту невозможна. Образно говоря, вся наша Земля представляет собой одно гигантское государство со своими достоинствами и пороками. И, когда худшее восстает против менее худшего (не говоря уже о благом), необходимо пресекать распространение этого более худшего.

В Ветхом Завете неумышленное убийство не приравнивалось к убийству. Этот принцип введен в юридические нормы почти всех современных государств. Убийство на войне также не является убийством, исходящим из злого сердца, а есть служебное исполнение заповеди о любви к ближним (Ин. 15, 13).

Заповедь "не убий" была дана еврейскому народу в Десятисловии, которое включает в себя только частную жизнь, ее морально - нравственную сторону, заповедь "не прелюбодействуй" есть поощрение честного и благодатного брака, а заповедь "не убий" никоим образом не препятствует справедливой оборонительной войне.

Если бы такие войны ассоциировались в нашем сознании с тривиальным разбоем, то они были бы практически невозможны не только в наше время, но и были бы осуждены Богом и в ветхозаветные времена. Военные действия, как таковые, всецело не отвергаются Богом, иначе Им был бы указан иной путь борьбы со злом. Смысл точного перевода Библейских слов "не противься злому" (Мф. 5, 39), означающий "не воздавай тем же злому", таким образом отменяет ветхозаветный принцип "око за око". Из более обстоятельного анализа перевода следует, что, например, на зло захватнической войны следует отвечать военной силою, ибо это есть не что иное, как одна из форм пресечения зла. Так, в Откровении читаем: "Михаил и Ангелы его восстали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них "(Откр. 12, 7).

Истины ради отметим, что в раннехристианскую эпоху, вплоть до III в., Церковь не определяла своего отношения к войне. Тертулиан, Ориген и некоторые другие учители Церкви считали невозможным для христианина военную службу. Это отчасти можно объяснить тем, что они жили в языческих государствах. Иначе смотрела на это Александрийская Церковь, что нашло отражение в трудах Климента Александрийского.

Начиная с IV в. воззрения Александрийской Церкви получают окончательное оформление после Арльского собора 314 г., который под страхом отлучения от Церкви запрещает уклонение от военной службы.

В дореволюционной России вопрос о воинской службе, равно как и о смертной казни, активно обсуждался на протяжении многих лет. Как правило, сектанты и леволиберальные демократы выступали единым фронтом против смертной казни.

Их шумные спекулятивные кампании в печати против насилия на самом деле порождали еще большее насилие. В итоге в начале XX в. страну накрыла кровавая волна либерального террора, в том числе религиозно настроенных отщепенцев всех мастей, остановить который могли только жесткие противодействия властей. Факты свидетельствуют, что своим учением о непротивлении злу насилием сектанты поощряли террористические вылазки эсеров и прочих "борцов" с самодержавием.

Это, однако, не мешало сектантам, выступающим против вооруженной защиты Отечества вопреки заповеди "не убий", при защите своего имущества совершать убийства, которые, впрочем, таковыми ими не считались (см. Миссионерское обозрение 1914, № 11, с.18). Процветала "двойная бухгалтерия", когда вооруженная защита общественного имущества считалась грехом, а личного - добродетелью.

Однако дела сектантов слишком часто расходились с их словами. Основатель секты русских иеговистов^* Н.Ильин, выступая с анархистскими лозунгами, требовал отмены государства со всеми его общественными институтами самозащиты. Все, что окружает человека в сем мире, по его мнению (как и нынешних свидетелей Иеговы), предано в руки сатаны. В конце XIX в. на Урале был раскрыт заговор сектантов-иеговистов, которые на Уральских заводах тайно изготовляли бомбы с целью убийства ряда должностных лиц.

О сектантах лучше всего судить по делам их. Исполненные ненависти и злобы к истинной Церкви и разумным началам государственного устройства, они хулят вся и всех с упоением утверждаясь в безграничной гордыне. Вообще универсальный признак секты любого направления и основание всякого сектантского самоутверждения есть отрицание. Сектантство, подобно атеизму, способно существовать только паразитируя на теле Церкви.

Стремясь основать нечто новое, сектанты с неизбежностью разрушают, причем каждая секта делает это в своей области своими способами. Если бы определенная часть человечества вняла бы "миротворческому гласу" сектантских проповедников, то это ввергло бы мир в хаос насилия и разрушения.

Из сказанного можно заключить, что сектантский пацифизм даже теоретически несовместим с правилами человеческого общежития. Все прочие догмы сектантов столь же губительны, но уже не столько для гармонии социального бытия, сколько для становления вечных духовных ценностей, которые в итоге обрекают человека либо на вечную славу, либо на вечное поругание.


* - Н. Ильин - основатель секты иеговистов в России (вторая половина прошлого столетия). Родственных корней из-за океана (США) данное сектантское движение не имеет. Единственное, что их (иеговистов США и иеговистов - ильинцев в России) "объединяет", - это только название.