Кутберт лежал в постели на высоко поднятых подушках. На нем был пронзительно-красный ночной колпак и ночная сорочка с кружевными манжетами и воротничком. Он был очень худ. Глаза под белыми кустистыми бровями глубоко ввалились. Очень худое лицо было туго обтянуто сухой кожей. Крючковатый нос походил на клюв, щелка рта пряталась между носом и загнутым вверх подбородком. Тощие плечи поднимались узловатыми костями. Живот под простыней был таким впалым, что вырисовывались тазовые кости.

Он улыбнулся Дункану и скрипучим голосом произнес:

- Так. Диана говорила, что ты расколотил их вдрызг.

Это единственный язык, который они понимают.

- Не я один. Со своим отрядом.

- Позже вы увидите и других, - пообещала колдуну Диана. - У них очень пестрая группа.

Она повернулась к Дункану.

- Вы не обижаетесь, что я назвала их пестрой группой?

- Полагаю, вы можете так назвать ее, - ответил Дункан не слишком любезным тоном.

- Ты говорила мне о них, - сказал Кутберт Диане. - Собака, лошадь и ослик. Я бы хотел увидеть и их тоже.

- Собаку можно, - заметила Диана, - но не лошадь.

- Я хочу видеть все племя, - настаивал Кутберт. - Я хочу посмотреть на этот маленький отряд, который переломал кости этим злыдням. Ей-богу приятно узнать, что есть еще в стране такие люди, которые не бегут с визгом, а сражаются и побеждают.

- Лошади и ослику трудно подняться сюда по лестницам.

- Тогда я спущусь вниз.

- Вы знаете, сэр, что вам нельзя напрягаться.

Кутберт что-то проворчал и повернулся к Дункану.

- Вот что бывает, когда человек стареет. Вам нельзя напрягаться, вам нельзя пойти в сортир, вы должны садиться на горшок. Вы должны есть мягкую пищу, потому что ваше брюхо не переваривает честного мяса. Вы должны быть в ссоре с вином. Вы не должны делать ничего, что вам приятно, делайте только то, что вам не нравится.

- Ненадолго, - утешил Дункан. - Надеюсь, что вы снова будете делать то, что доставит вам радость. Но вы должны беречься...

- Ну, вот, ты в один голос с ней, - обвинил его Кутберт. - Все с ней в сговоре. Она может обвести вокруг пальчика самого сильного мужчину.

Посмотри на нахальную девку, на ее золотые волосы, на то, как она стреляет глазами.

- Вы знаете, сэр, что я никогда не стреляю глазами. И если ваше поведение не изменится к лучшему, я наварю вам на ужин зелени и прослежу, чтобы вы ее сели.

- Вот видишь, - сказал Кутберт Дункану. - У мужчины никаких шансов. Особенно если он стар. Старайся не переходить за тридцать лет. А теперь расскажи-ка мне о своем маленьком отряде и большой битве.

- Мы не выжили бы в битве, если бы не Диана и не дикий охотник...

- О, дикий охотник - крепкий парень. Я помню...

Он остро глянул на Дункана.

- Не говори мне, что ты охотник. Какой-нибудь его родственник - возможно, но, конечно, не охотник. Ты мне сказок не рассказывай. Я знаю охотника. И не вкручивай...

- Сэр, - перебила Диана, - я говорила вам об этом джентльмене. Он не охотник, и не выдает себя за него. Вы спутали. Дункан Стендиш - отпрыск великого дома на севере.

- Да, - сказал Кутберт, - теперь я вспомнил. Стендиш. Да, я слышал о Стэндишах. Но если ты из того дома, что ты делаешь здесь? Почему ты не сидишь у себя на севере за крепкими стенами?

- Я иду с поручением в Оксенфорд, - ответил Дункан.

- Оксенфорд? Да, я знаю Оксенфорд. Большая группа известных ученых. У меня там есть друзья.

Он опустил голову на подушки и закрыл глаза. Дункан вопросительно взглянул на Диану. Она сделала ему знак подождать.

Через некоторое время колдун зашевелился, открыл глаза, приподнялся и посмотрел на Дункана.

- Ты здесь, - сказал он. - Я думал, что ты мог уйти. Я чуточку вздремнул. Ты уж прости меня. Иной раз со мной случается.

- Теперь вы чувствуете себя лучше, сэр?

- Да, гораздо лучше. Диана говорила мне, что у тебя есть вопросы.

- Да. Насчет орды зла. Наш архиепископ говорил...

- Какой архиепископ?

- Его преосвященство аббатства Стендиш.

- Ретрограды. Пустая болтовня. Ты не согласен?

- Иногда я тоже так думаю.

- И что же он знает об орде?

- Очень мало, сэр. Он не знает, что это такое. Он считает, что зло питается человеческими несчастьями и что разрушения, которые производятся через правильные интервалы времени, являются, возможно, периодами омоложения злых сил.

- Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что есть зло?

- Если вы знаете, сэр.

- Конечно, знаю. Как ты думаешь, что я и моя группа ныне умерших собратьев делала все эти годы? Конечно, мы решали множество других задач и докапывались до истины. В рамках своей работы мы не игнорировали зло. Что ты хочешь о нем знать?

- Что это такое, сэр, откуда оно взялось и куда направляется?

- Оно пришло со звезд, - ответил колдун. - Это мы знаем. Зачем? Не ясно. Может, его выгнала со звезд более мощная сила, с которой оно не могло бороться. Может, из-за его неукротимой жадности там не осталось больше пищи, и им пришлось искать другой мир, чтобы не умереть с голоду. Случайно - а может, и не случайно - оно появилось в нашем несчастном мире, где нашло изобилие жизни и смогло обеспечить нищету, нужную ему для питания и роста. Здесь ему, по-видимому, хорошо. С увеличением бедности в этом мире зло растет в силе и количестве за каждое столетие. Если в ближайшее время не случится чего-нибудь, зло поглотит всю жизнь на земле и тогда, вероятно вынуждено будет снова уйти к звездам искать другой мир. Оно пришло сюда в незапамятные времена. Когда появился человек со своей великой способностью к нищете - куда большей способностью, чем у наших друзей - животных, хотя и те могут страдать от нищеты - зло начало собирать богатый урожай и, следовательно, росло и жирело, и теперь, похоже, почти нет надежды остановить его или противостоять ему. Вот почему я так рад, что ты боролся с силами зла. Это означает, что есть еще люди, которые твердо встанут против зла, в сердцах которых нет страха.

- Но вы ошибаетесь, - возразил Дункан, - я очень боялся.

- Однако ты устоял.

- Сэр, ничего другого не оставалось. Нам некуда было бежать.

- Ты правдивый и храбрый человек. Только правдивый и храбрый признается в том, что он чувствовал страх. Но тогда ты могучий воин.

- Нет. Конечно, меня учили управляться с оружием, но до этого путешествия я ни разу не поднимал меча всерьез, в гневе. Я скорее фермер, меня гораздо больше интересовало, как вырастить лучших быков и овец, собрать лучший урожай...

- Это хорошо, - поддержал Кутберт. - Британия и весь мир нуждаются в таких фермерах больше, чем в тех, кто может размахивать мечом. А ты к тому же искусен в обращении с мечом.

Он повернулся к Диане.

- Зелень, говоришь? Не стану я ее есть. Зеленый супчик, кашица - вот и все, чем ты меня кормишь. Как ты считаешь, может мужчина сохранить свою силу на таких свиных помоях? - Спросил он Дункана.

- Может быть ваш желудок...

- Что такая кокетка понимает в мужском желудке? Мне нужно мясо. Не хрустящее, пережаренное, а розовое, с кровью в разрезе!

- Я давала вам мясо, а вы его выкинули.

- Плохо приготовлено, очень плохо. Дай мне как следует приготовленную бычью ляжку или баранье седло и я...

Его мозг как бы сделал скачок, и он обратился к Дункану:

- Ты, кажется, спрашивал еще о чем-то..

- У меня несколько вопросов, но я еще не задавал их вам. Наш архиепископ...

- Ну, вот, опять мы вернулись к этой старой бабе церковнику.

- Он говорил, что опустошения, производимые силами зла, возможно, служат целям омоложения, что силы эти останавливаются в разоренных областях, чтобы никто не мог помешать процедуре этого омоложения.

- Я слышал об этой теории, - ответил колдун. - В какой-то степени она, вероятно, справедлива, но более вероятно, что опустошение служит другой цели - блокировать развитие, которое может в конце концов улучшить судьбу человечества. Теперешнее опустошение, я уверен, предназначено не для омоложения, если вообще этот факт имеет место. На этот раз силы зла очень испуганы. Они боятся того, что должно случиться. Они собираются вместе, чтобы предупредить эту случайность. По какой-то причине зло в смущении, в неуверенности в себе, словно какое-то непредвиденное событие сведет на нет все их планы. Скажу по совести, я обрадовался, когда опустошение дошло до этих мест, потому что, как я думал, легче будет изучать зло, видя его своими глазами, а не читая старые сведения и наблюдения других, тем более, что неизвестно, насколько те наблюдатели были аккуратны в своих записях. Для меня это было бы самой великой удачей в жизни, но мне очень мешала нехватка моих верных товарищей по работе. Я сказал себе, что могу работать и один, поскольку много лет занимался этой работой. И я работал...

- Вы слишком много работали, - добавила Диана, - поэтому вы теперь и больны.

- Мы говорили насчет охотника. Ты знаешь, однажды он провел у нас неделю. Нас тогда было несколько человек, и у нас иной раз бывали гости на уик-энд и дольше. Но охотник явился незваным. Он приехал вечером на своей лошади и со сворой собак. Они ввалились в большую столовую, где мы как раз приканчивали отличное жаркое. Собаки бросились в буфетную, вытащили оттуда блюдо с куропатками, ветчину и горшок жареной оленины и тут же разодрались между собой, потому что каждая хотела урвать свою долю добычи. Мы за столом окаменели, а охотник тем временем поднял бочонок пива и вылил содержимое прямо в глотку. Клянусь, я слышал, как пиво булькало в его желудке. Но после первого нападения все выправилось, и мы провели веселую неделю с собаками, обедавшими нас, и охотником, выпившим все, что у нас было. Но мы не обижались, потому что охотник рассказывал нам всевозможные выдумки, и мы впоследствии пересказывали их другим и снова радовались им.

- У вас, как видно, были хорошие времена.

- О, да. Ты, наверное, хочешь спросить насчет той ночи, когда банда пьяниц привела к нам демона. Он им надоел, и они решили подшутить над нами, принеся его нам в подарок. Ты видел его, когда шел сюда?

- Видел.

- Как демон он неплохой парень. Он уверяет, что в нем нет ни крошки злобы. Не знаю, так ли это, но...

- Сэр, - ласково сказала Диана. - Вы говорили насчет орды зла.

Кутберт удивился.

- Разве? Мы говорили о них?

- Думаю, да, сэр, - подтвердил Дункан.

- А что я говорил? Не помню. Во всяком случае, думаю, что большинство людей не представляет, как живет конгресс колдунов. Наверное, люди считают, что замок колдунов - все равно что монастырь, где монахи идут себе потихоньку через лабиринт теологических доктрин, от которых сжимаются их душонки, и боятся дохнуть, чтобы не впустить в легкие дымок ереси. А может, люди думают, что в таком замке, как этот, куча тайных ходов, зловещие фигуры в черных мантиях прячутся в углах и за оконными драпировками, в коридорах страшно завывает ветер, а из колдовских лабораторий волнами исходит зловоние. Ничего похожего, конечно, нет. Сейчас замок тих из-за недостатка жильцов, а в былые времена здесь царили веселье и смех. Мы составляли веселую группу, когда откладывали работу в сторону. Работали мы крепко, потому что ставили перед собой нелегкие задачи, но мы умели и отдыхать. Как сейчас вижу своих старых товарищей. Кейлин и Артур, Эдельберт и Редвальд, Эдвин и Вольферт - мы все были друзьями, но по отношению к Вольферту меня мучит совесть, потому что мы, правда, по необходимости, поступили с ним плохо. Мы выгнали его.

- Сэр, - заметила Диана, - вы забываете, что Вольферт - мой родственник.

- Да, - согласился Кутберт, - я опять забыл и заболтался. Похоже, я многое стал забывать.

Он показал большим пальцем на Диану и сказал Дункану:

- Все правильно. Она из племени колдунов, хотя ты, наверное, об этом уже знаешь. Она наверняка сказала.

- Да, говорила, - ответил Дункан.

Колдун притих на подушках и, казалось, кончил разговор, но вдруг снова зашевелился.

- Да, Вольферт. Он был мне как брат, но когда выносилось решение, я принял сторону других.

Он помолчал и продолжал:

- Высокомерие. Да, это его высокомерие. Он противопоставил себя всем нам. Он считал, что его знания и умения выше наших. Мы говорили, что он зря тратит время, что его талисман не имеет силы, но он плевал на наше мнение и на нашу дружбу и настаивал, что в его талисмане великая сила. Он сказал, что мы говорим так из зависти. Мы пытались урезонить его, говорили, что он для нас - любимый брат, но он не слушал нас и упрямо встал против всех. Согласен, талисман этот был красивой вещицей, больше чем красивой, потому что Вольферт был искусным мастером и знал многие таинства, и он создал не только красоту...

- Вы в этом уверены? - Спросила Диана.

- Уверен, милая. Вероятно, небольшая сила в нем была. Он уверял, что с этим дурацким талисманом он может выступить против орды зла, и это, конечно, было чистым безумием. Ограниченная сила была, но и только, и уж конечно она была ничто против зла.

- Почему вы никогда не говорили мне об этом? - Спросила Диана. - Вы же знали, что я искала сведения о Вольферте и надеялась найти талисман.

- Зачем было причинять тебе боль? Я и сейчас не собирался говорить об этом, просто это вылетело у меня из-за моей глупости и слабости. Я бы не стал говорить, потому что знаю, как ты предана ему, вернее, его памяти, потому что он наверняка уже умер. Надо думать, ты говорила мне об этом.

- Сто раз говорила. Я нашла место, где он похоронен. В деревне за холмами... В последние годы жизни он слыл там святым. Если бы в деревне узнали, что он колдун, они выгнали бы его.

Старческие глаза затуманились. По щекам покатились слезы. Колдун махнул рукой.

- Оставьте меня теперь. Идите. Оставьте меня с моей скорбью.

ДАЛЬШЕ >>>