- Володенька, - сказала Лея, и Владимир развернулся к ней вполоборота, осторожно переступив по летящему над шоссе диску, - завтра мы с тобой прокатимся тем же маршрутом, если день будет таким же теплым, чтобы ты не заступился, и ты посмотришь на эти же кулямбы, но в цвету. Сегодня все радуются авансом, а завтра, когда распустятся бутоны, сам воздух станет наркотическим и радостным. Надышавшись маслом женских растений, все будут смеяться, как сумасшедшие, над самой глупой шуткой. Только розовая мужская кулямба не изменяет восприятия, - с легкими нотками зависти в голосе произнесла Лея, - но ее владельцы будут счастливы уже оттого, что она у них есть.

Какое-то время они молча скользили над трассой. Владимиру казалось, будто обратно они возвращаются совсем иным маршрутом - ведь когда они пролетали здесь утром, деревья были вполне земных габаритов. Теперь же Володе представлялось, будто Алиса угостила их с Леей волшебным напитком из Страны Чудес, и они стали игрушечно-маленькими - столь грандиозно смотрелись деревья вокруг.

Лея задумчиво сказала:

- А если все-таки наша кулямба будет розовой в этом году, то мы с тобой получим свою порцию радости, просто проехавшись по этому шоссе. Знаешь, - добавила она, - в прежние годы мы с Тидлой каждый раз нуте-шествовали этим маршрутом, когда цвели деревья, и ты не представляешь себе, как мы с нею смеялись! Это так здорово - заряд бодрости на весь год!

Володя уже сообразил, что аромат белых цветов кулямбы содержит какие-то наркотические вещества, скорее всего подобные тем, что встречаются в земной конопле, а так как Лея принципиально не употребляла никаких наркотиков, то завтра, думалось Владимиру, ему предоставится уникальная возможность вволю повеселиться со своей возлюбленной. Да уж, думал он, если все это действительно так здорово, как она рассказывает, то они не зря прилетели на Анданор!

Впереди показалась изящная полусфера автолетной остановки, проезжая которую Лея сказала о Володиной контузии. Сейчас ее мраморные колонны выглядели игрушенными под исполинскими ветвями осенившего ее дерева. Никогда не знаешь, какой момент в твоей жизни станет поворотным. Особенно если поворот судьбы несет тебе сокрушительные потери или превосходящие силы испытания. Знающие люди говорят, что косвенными признаками приближающейся беды могут стать излишне безмятежная радость и радужные планы на будущее. Не знаю, у кого как, но у Володи все случилось именно по этой схеме. Он, как грудной младенец, в коляске впервые вывезенный в лес, приоткрыв от восторга рот, любовался преобразившимся Анданором, предвкушая завтрашнее веселье, и, поравнявшись с остановкой, сперва даже не заметил того, что затаилось внутри. Это уже более наблюдательная Лея вдруг сказала Володе таким страшным голосом, что у того внутри оборвалось все, что секунду назад пело:

- Останови.

Владимир нажал на кнопку управления своим снеголетом, попутно заглядывая под мраморную крышу остановки. В пяти метрах от них на боку лежал крестьянин, не тот, что утром с улыбкой приветствовал Владимира, но очень похожий на него и по одежде, и по комплекции. Скорее всего сосед или даже родственник. Его плечи и ноги по колено были по-летнему открыты - и оттого зрелище, свидетелями которого стали наши герои, было теперь особенно отталкивающим. Анданорец силе - и но опух, и его кожа там, где она еще оставалась на теле, имела выраженный синеватый оттенок, будто беднягу жестоко избили. Но это было далеко не самым страшным. Хуже было другое - на руках, лице, груди крестьянина вздулись уродливые кровавые пузыри, какие с куриное яйцо, а какие и с кулак; там же, где они успели я лопнуть, открывалось обнаженное розовое мясо, и можно было даже рассмотреть волокнистую структуру его и мускулов. Половина лба и одна щека бедолаги тоже лишились кожи, а там, где была щека, так и вовсе зияла и сквозная дыра в полость рта, через которую видны были белые пеньки зубов. Под телом крестьянина уже натекла целая лужа крови - не менее литра. Если бы не пузыри, Владимир подумал бы, что на несчастного напал какой-то полоумный маньяк, из тех, которым доставляет удовольствие свежевать живого человека. На автобусной остановке стояли, испуганно прижимаясь к стенам, с десяток мужчин, женщин и детей. И вот тут произошло нечто, заставившее Володю покрыться нервной испариной, - кровавое тело анданорца, которое Владимир считал безусловно мертвым, вдруг замотало головой, разбрызгивая на белый пенопласт шоссейного покрытия сочащиеся сгустки опекавшейся уже крови, и тихо завыло, горестно и болезненно. Синие вздувшиеся пальцы принялись ощупывать пол, будто пытаясь найти что-то, так почти слепой от близорукости человек мог бы искать свои очки. Владимира вдруг посетила какая-то неуместная детская мысль, не мысль скорее, а страх что умиравший в муках анданорец ищет его. Мышцы полуживого тела напряглись, что вызвало разрушение стенок еще одного кровавого пузыря на бедре, который с тихим звуком лопнул, обагрив собой шоссе и обнажив волокна мышц крестьянина.

Владимир сообразил, что это, вероятнее всего, инфекция, и сказал вполголоса, чтобы люди, в ступоре продолжавшие стоять на остановке, внимая зрелищу, не слышали земной речи:

- Лея, уйдем отсюда. Это может быть опасно.

И лишь после вспомнил и то, что они стоят на летательных дисках, и то, что диск Леи настроен на следование за его снеголетом. Володя нажал на кнопку, и их летательные аппараты заскользили над не залитой кровью поверхностью шоссе, прочь от чудовищной картины умирания, такой чужой, не правильной, ненужной в такой радостный и счастливый день. Нет, не так - в день, который еще так недавно казался счастливым и радостным...

Перед глазами Владимира, перекрывая роскошные кулямбы, продолжало стоять негромко, но с таким пронзительным чувством воющее лицо все еще живого индакорца. Володя понимал уже, что ему не забыть этого лица до конца дней. Там еще ведь дыра была на щеке, огромная и рваная. И сквозь нее были хорошо видны почти все зубы нижней челюсти. Лучше, чем в фильмах ужасов. Видны были...

- Что это за болезнь? - осторожно спросил Володя Лею. Его уже посетила страшная мысль, подозрение, оказавшееся сколь верным, столь и роковым.

- Такого на Анданоре не было никогда, - медленно выговаривая слова, ответила девушка. Владимир не мог заставить себя заглянуть в лицо жене, а потому и не видел его выражения. - Словно его стингры ободрали, - продолжала таким же пугающе отстраненным голосом Лея. Настолько отстраненным, что Володя испугался, как бы она не подумала о том же, о чем думал он. А Владимиру вспоминался телефончик, оставленный ими на заснеженном холме. Нет, это, разумеется, была лишь версия - мало ли что могло случиться с тем несчастным, но Владимир чувствовал себя так, словно у него из квартиры сбежала кобра, а потом он узнал о внезапной смерти своих соседей. Не радостно было Володе, бесприютно как-то. И это еще очень мягко говоря. Владимир чувствовал, что должен во что бы то ни стало сделать так, чтобы эта версия не пришла Лее в голову - не важно, соответствует она действительности или нет.; Ведь если Зубцов и вправду хитростью заставил его провезти на Анданор чудовищную инфекцию, разработанную Сопротивлением, и в телефонном корпусе сработал часовой механизм, выпустивший злобного джинна наружу, то Володя просто не мог представить, на что могла оказаться способной при таком раскладе Лея. Дальше летели молча и быстро - Владимир словно - боялся, что они увидят новых несчастных, поливающих с кровью белоснежную поверхность шоссе. Но ничего такого им больше не встретилось, и вскоре Володя с Леей:

- были уже дома. Девушка, бросив лишь беглый взгляд на свою собственную, огромную и, к слову, очень красивую кулямбу, включила по стереовизору круглосуточный медицинский канал. И вот уже на полу их комнаты, корчась, умирала обнаженная девушка, чьи два пупка еще пока были видны на ее развороченном чудовищной болезнью теле. А рядом, из рваной прорехи, уже торчал край ребра. Володя отвернулся, чтобы то ли не стошнит, то ли не заплакать. Он сам не знал, во что могло бы вылиться распиравшее его чувство. Ну да, понял Володя, ведь это отвратительное стереовидение еще и запах генерировало - запах разложившейся крови. Девушка стонала; ее длинные волосы слиплись кровянистыми сосульками, один глаз раздулся кровавым мешком; губы же и щеки пока оставались не тронутыми страшной болезнью. Девушка стонала и двигалась, не в силах переносить запредельных страданий. Прочие же части тела болезнь пощадила куда меньше, чем лицо.

Лея, придя в себя от понятного шока, несколькими нажатиями уменьшила картинку до минимальной, и теперь уже было неясно даже, к какому полу и расе принадлежит умирающий человек. Впрочем, отвратительный трупный дух за долю мгновения выветрился, и его место занял вполне земной запах дезинфицирующего раствора, быть может, хлорамина даже. И на этом медицинском фоне на коврике стереовизора по пояс появилась вполне здоровая анданорианка средних лет в красном тряпичном комбинезоне и шапочке, как у кардинала.

- Это медик, - почти беззвучно шевеля губами, пояснила Лея.

Дама что-то говорила по-анданорски, и Лее, явно против воли и превыше сил, приходилось выступать в роли переводчика. В голосе девушки звенело отчаяние, когда она сбивчиво рассказывала Владимиру суть заявления медицинского пресс-центра:

- Она говорит, что это вирус... Вирус особо контагиозен... Симптомы развиваются через сутки после заражения... Летальность 100 процентов... Несмотря на все старания, лекарства пока нет... Передается через предметы и выдыхаемый воздух... В случае заболевания немедленно звонить в министерство спасения... Не подходить близко, но и не спасаться бегством - вы можете нанести этим вред безопасности Анданора, соли сами уже заражены... По генетическому коду вируса вполне вероятно, что он искусственно создан и культивирован врагами Империи...

Далее тетка сменилась картой, на которой были изображены населенные пункты, пораженные стингровой лихорадкой - так окрестили болезнь анданорцы по схожести ее жертв с телами, объеденными отвратительными стинграми - детьми юга Анданора, где болота, замерзающие так ненадолго, дают приют этим кровожадным людоедам.

Лея немного увеличила масштаб изображения и показала Володе пальцем на ориентиры карты:

- Вот это - центральная часть столицы; где-то здесь, на востоке, наш дом; вот это, отмеченное красным, к югу от него - пораженные пригороды.

Лея дальше говорила скороговоркой, словно сдерживаясь, чтобы не расплакаться:

- Знаешь, там живут очень милые люди, крестьяне. Мы с тобой, Володенька, там как раз сегодня проезжали. Я с детства любила там бывать - с ними так хорошо можно провести время - они гостеприимны, добры и незаносчивы... Да, вот только что сказали, - Лея бросила быстрый взгляд на вновь появившуюся вместе с зала - хом хлорамина тетку в красном, чей бюст причудливым кактусом вновь рос из чудо-коврика, - что от лихорадки уже погибло 132 человека. Прямо сейчас болеют, умирают то есть, ведь от первых симптомов до смерти; проходит около пяти часов, - 340 анданорцев. Анализ! крови позволил выявить 952 зараженных из числа контактировавших с больными... Медицинское министерство заверяет, что эпидемию удастся локализовать, но; для этого сами жители должны соблюдать правила: вы зывать службу при первых признаках недомогания у них, самих или их близких; по первому требованию властей! переселяться в больницы для прохождения карантина не покидать пораженных болезнью населенных пунктов с целью предотвращения распространения инфекции.

- Послушай, Володя, - вдруг сказала Лея живым и даже чуть капризным голосом, услышав который Володя даже порадовался, что она, быть может, и не сопоставила оставленный на холме телефончик с нынешним бедствием, - пора бы тебе самому выучить анданор-ский - может, тут еще целую неделю могут подобные новости быть, страшные, я уже устала их тебе переводить.

- Ну ты же ведь знаешь, - откликнулся Владимир, - что у нас языки учат годами, мы же не такие способные к их изучению, как вы. Так что вряд ли я смогу быстро управиться с анданорским.

- Знаешь, милый, - с немного искусственной улыбкой сказала Лея. - Есть одна методика, мы ее просто не используем, ну, ты знаешь наше негативное отношение к наркотикам, да мы и без того имеем хорошую память, так вот, методика для разных там дикарей дружественных планет, которым мы хотим помочь изучить наш язык. Ты не обижайся, если ты согласишься, то уже за час ты будешь неплохо ориентироваться в основах языка и, думаю, сумеешь понять смысл новостей даже без моей помощи.

Лея выключила стереовидение и достала странного вида широкий обруч из ящичка в стене (а в ее комнатах не было шкафов, сами стены, будучи полыми, вмещали в себя множество всякой всячины). Володе даже подумалось, что это настолько просто, удобно и отнюдь не сложно, что даже удивительно, отчего до этого не додумались на Земле - ведь всем же нужны шкафы, а тут заодно и утепление, и звукоизоляция. Владимир поймал себя на том, что сейчас он готов думать о чем угодно, лишь бы не вспоминать живого - теперь уже умершего, наверное, - крестьянина с остановки и погибавшую в муках девушку, слишком уж натурально оттранслированную стереовидением. Лея надела обруч Володе на голову так, что его глаза оказались сопоставлены со зрительными стеклами, а уши - со слуховыми щелями. Владимир сразу смекнул, что это продвинутый аналог компьютерного шлема.

- Ну, теперь выпей таблетку, - с деланной беззаботностью в голосе сказала Лея, и Володя подумал, что она таким образом старается держаться, чтобы самой не впасть в панику, - а я пока пойду приготовлю покушать. Через час действие таблетки закончится, и тогда ты сможешь прочитать по-анданорски несложный текст и разобраться в новостях.

Володя с покорной рассеянностью запил сладковатую таблетку водой. Он решил во всем подыгрывать Лее, более того - она сейчас выглядела собранной и решительной, и Владимир, страдавший под гнетом своих страшных догадок об их собственной роли в возникновении болезни, уступил ей инициативу.

Лея на минутку приподняла обруч, чтобы видеть Володины глаза, и сказала:

- Ну что же, мой любимый. Теперь тебе придется пожить немного в реальности мира, в котором меня у тебя не будет. Тебя будут окружать те или иные анданорские предметы, и ты научишься разбираться в их названиях. Пока будешь один, не скучай по мне. Когда ты проснешься, еда будет уже готова. Ну, счастливого тебе путешествия, Володенька, - с пронзительной какой-то нежностью в голосе - или это уже начал действовать препарат, усиливая восприятие, - сказала Лея и сильно, остро, сладко припала в поцелуе к Володиным губам. А потом, как козырек фуражки, натянула Володе на глаза обучающий обруч.

И перед Владимиром в голубой, синей, зеленоватой дымке поплыли, сменяя друг друга, люди, анданорские животные, части тела - без отвратительных пузырей и голого мяса, а так - по-манекенному, предметы одежды, и каждое из них обретало свое название. Потом приползли буквы анданорского алфавита, и Владимир с радостным изумлением понял, что сейчас ему достаточно один-единственный раз увидеть, услышать, понять, как его новые знания откладываются куда-то в область фундамента, будто он твердо знает это с самого детства, как то, к примеру, что стол по-английски - это the table. И музыка, и образы были подобраны так, что все остальные части мозга словно отдыхали в сладкой полудреме, отдавая все силы свои той, которая теперь, многократно усиленная препаратом, запоминала, запоминала, запоминала, намертво впечатывая в себя незнакомые прежде термины чуждого ранее языка. Анданорский был красивым и певучим - это был НЕЗЕМНОЙ язык. Он не имел ничего общего с языком покорности, это была властная и нежная речь граждан великой Империи.

Внезапно Володя почувствовал, как обруч соскакивает с его головы. Это была Лея, милая, любимая, нежная Лея, его жена.

- Арта ан алорэ, - уверенно вымолвил Владимир ей в лицо чуть пьяным от действия таблетки голосом.

- Арта ан крон, - с грустной немного улыбкой ответила ему Лея. Это значило "Я тебя тоже".

А Владимир, конечно же, сказал своей милой: "Я тебя люблю".

Сейчас Владимиру было хорошо и беззаботно - от действия препарата у него в мозгу угасли, заснули, как головная боль от анальгина, все опасения и тревоги. Лишь растревоженный речевой центр рвался в бой, готовый воспринимать и воспроизводить новые, немереные кипы информации.

Лея протягивала ему еще одну таблетку, с улыбкой говоря:

"Сток орнадо ан одиносто ену кармадрэс".

И Владимир, ликуя, отлично понял, что это означает: "Это поможет тебе вернуться к реальности". Он даже не перевел в уме эти слова на русский - просто понял их, и все.

Новая таблетка была в несколько раз больше предыдущей и оказалась такой же на вкус. Володя решил сквозь наркотическую муть, что это он чувствует привкус не самой таблетки, а просто оболочки, которая у них, обеих, одинакова.

Лея опять сладко, долго, протяжно поцеловала Владимира и опустила забрало шлема обратно ему на глаза.

Владимир почувствовал, что, восприятие образов не потускнело - напротив, делалось с каждой минутой все пронзительнее и ярче, а материал становился все сложнее и насыщеннее, и Володя радостно ощущал, что его способность воспринимать не притупляется, а, наоборот, многократно возрастает, так, что он уже понимает сложные аспекты смысла диалогов, которые разыгрывались перед его глазами. Это уже было нечто наподобие фильма - интересно, документальный он или все-таки художественный, с актерами, подумалось Володе напоследок, и он полностью растворился, без мыслей и самоконтроля, в гибком, головокружительном смерче новых понятий и слов, бесконечной чередой смысловых оттенков, сменявших и взаимодополнявших друг друга.

ДАЛЬШЕ >>>