Тихо. Дело к шести. Сумрак в храме понемногу сгущается. Синие огоньки лампадок, кажется, проступают ярче перед высокими, тёмными иконами. От приоткрытых дверей с улицы тянет прохладой и сиренью.

Влад потянулся к включателю и зажёг настольную лампу. Вспыхнувший жёлтый круг выхватил стопки рыжих свечей, иконки и крестики с той стороны стола. Почесав подбородок с проступающим пушком, парень достал из кармана книгу, и углубился в чтение.

“Начало колонизации Ио было положено в 2117 году совместной экспедицией...”

Влад зевнул и выдвинул ящик стола. Где-то у Вити здесь мятные ледяшки обретались. Так, листки для записок, коробка с мелочью, карандаши, поминальная тетрадь - нету, облом. Надо было спросить, когда сменял. Теперь уж Витя, небось, на полпути к дому. Ладно, всего полчаса осталось до закрытия. А потом - в сторожку, чай пить с пряниками. И - снова читать эту нудятину про спутники Юпитера. Послезавтра зачёт по “освоению”.

Хорошо хоть, народу нет. Вообще вечером, когда не служат, людей заходит мало. Так и сегодня. Только один пилот заглянул, из Космопорта, трёхкредитку на канун поставил; да ещё две тётки, проездом с Марса, - вон их свечки мерцают на золотистых подсвечниках перед Спасителем и Богородицей.

Влад уж, было, вернулся к конспекту, как дверь приоткрылась, и в храм протиснулся заросший серой шерстью гигант в бежевом халате. Цистерцианин. Сторож невольно нахмурился.

Гость, не оглянувшись на него, “покачивающейся” походкой прошёл к центру храма и встал, аккурат под куполом. И смотрит неотрывно на лики святых в иконостасе. “Будто молится” – усмехнулся про себя Влад, но тут же отогнал эту мысль.

Видно, турист. Зашёл поглазеть. Обычно такие днём приходят. С ними Витя хорошо толкует. Глядит мечтательными голубыми глазами, бородищу свою рыжую теребит, то слушает, то говорит... Шутили, что одна пара ригелиан каждый год специально сюда прилетает, чтобы с ним поболтать. Да, Витя – мужик разговорчивый. А вот Влада такие вещи напрягают. Надо ж было припереться этой мохнатой зверюге за полчаса до закрытия!

“Впрочем, для туриста одет он странновато” – подумал Влад, разглядывая пришельца со спины. Цистерциан не часто встретишь даже здесь, в Космопорте, но несколько раз он их всё же видел. Всегда на них роскошная одежда из тонкой ткани, и всегда они подчёркнуто опрятны. А этот весь помятый, вон, уже испачкался где-то, шерсть какая-то... всклокоченная. “Только цистерцианских бомжей нам здесь не хватало. От своих отбою нет”.

Двухметровый гость неторопливо развернулся и двинул к выходу.

Влад демонстративно уткнулся в книгу. “Пусть бы хоть прошёл побыстрее” – но внутри уже зрело досадное предчувствие, что нет, не пройдёт, полезет ещё разговаривать.

Так и случилось. Цистерцианин подобрался и встал по ту сторону стола. Кажется, с минуту он стоял молча, а Влад упрямо продолжал “читать книгу”. В конце концов, он – сторож, а не продавец. Не ему лезть первым с разговорами.

Наконец сухой, явно непривыкший к человеческой речи, голос пробормотал:

- Извиняюсь.

Тут уж делать нечего, пришлось поднять голову. С невольной неприязнью Влад глянул в заросшее лицо пришельца. Чёрные глаза-пуговицы блестели совершенно бесстрастно. “Как у плюшевых игрушек”.

- Щенник. – донеслось из-под серых усов.

- Чего? – сощурился Влад.

- Щенник. – повторил цистерцианин и добавил: - Ся.

- Священник? - внезапно догадался Влад.

- Ся щенник. – кивнул гость.

- Священника нет. – объяснил сторож, - Домой уехал. Завтра утром приходите на службу. Тогда будет священник.

- Утром поздно. – цистерцианин шевельнул ушами, - Утром сутки кончатся.

Владу стало совсем муторно от этой галиматьи.

- Тогда послезавтра. – буркнул он, - А ещё лучше в воскресенье. В это, или ещё когда-нибудь... Потом.

- Потом сложно. – сообщил пришелец, - Потом меня не будет.

“Понятное дело, рейс” – подумал Влад, но вслух ничего не сказал. И ещё подумал: “Чего бы тебе, милый, не пойти в своё капище, или как оно там у вас называется?”

Цистерцианин тем временем тоже о чём-то соображал.

- А других церковь здесь есть? – спросил он вдруг.

- Есть. – на секунду охватило желание отправить его в Скорбященку, чтобы отделаться поскорей, но Влад справился с искушением – жалко всё-таки, - Там сейчас тоже службы нет. Не положена сегодня служба. Нет священников.

Мохнатый гость снова замолчал. Чёрные, без зрачков, глаза невыразительно блестели бликами от лампы.

- Можно я посижу здесь?

Влад нахмурился и кинул взгляд на часы.

- Через двадцать минут церковь закроется. Двадцать минут можете посидеть.

- Спасибо.

Цистерцианин повернулся и всё той же “качающейся” походкой прошёл к левому окну. Там присел на лавку у кануна, молча созерцая, как перед распятием потрескивает трёхкридитка пилота, на квадратном столе для заупокойных свечек.

Влад попытался было вернуться к “началу колонизации Ио”, но - куда там. Чтение уже не шло. То и дело приходилось поглядывать на застывшую перед окном фигуру, - а ну как сопрёт чего? Минут через пять цистерцианин поднялся. Тут уж Влад и не тешился надеждами, обречённо наблюдая, как двухметровая мохнатая туша снова приближается к столу.

- А ты не можешь... поговорить?

- В смысле?

- Как ся щенник. - объяснил пришелец и ткнул себе в грудь пальцем, - Дела плохие. Надо говорить. Чтоб не было.

- А, исповедь. - снова догадался Влад, - Нет, не могу. Только священник. А я здесь просто сторож.

- А ся щенник завтра?

- Да, завтра утром.

- Поздно. - констатировал собеседник.

“Надо же, про исповедь знает!” - вдруг дошло до Влада. Впрочем, он не шибко удивился. Многие инопланетяне почитают какие-нибудь церковные обряды. Ригелиане, например, всё время пытаются детей своих покрестить. Хотя имеют на это, видимо, какие-то свои причины, ведь и жизнь и мораль их от христианства отстоят весьма далеко. А уж что творится на Богоявление! Тут и гаотрейды, и ялмезяне, и имкейцы приползают, в общем, всякой твари по паре. И все толкаются в километровых очередях за крещенской водой, а при самом разливе чуть не до драк дело доходит, так им всем отчего-то вода святая нужна. Хотя, собственно верующих-то среди них - единицы...

- А чего ты... того... - Влад покрутил в воздухе пальцами, - к своим священникам не пойдёшь? Ну, цистерцианским?

- У нас нет. Жрецы у цистерциан. А я не такой. Я у вас здесь... - гость задвигал бровями, силясь подобрать слова, - в воде меня... ся щенник...

- Так ты крещённый? - с некоторым удивлением выговорил Влад. Ригелиане-то - известное дело, а вот про цистерциан он ещё такого не слышал.

- Крещённый. - повторил гость. - Отец меня. У вас. Другая церковь. Катон. Много зим назад. Солнце было яркое. Маленькие огоньки. Окна с лицами. Вода. Вибрация звука приятная. Ся щенник говорил со мной. - пришелец прервался, а потом добавил: - Хороший был день.

- Понятно. - Влад покосился на часы. До шести осталось 12 минут, - Может, на Катоне когда будешь, там и поисповедуешься.

- Не успею. Утром сутки кончаются.

- А потом куда?

Цистерцианин наклонил голову.

- Хорошо бы... к Богу. - ответил он.

- Чего? - оторопел сторож.

- Завтра угасну я. - постарался объяснить пришелец, - Старики так решили. Виноват я. Плохое дело сделал. Сутки мне дали. Спасибо. Это ради отца. Хороший он у меня потому что был.

Влад захлопнул книгу.

- Погоди-ка, тебя что, завтра... убьют?

- Убьют.

Сторож ошалело заморгал на невозмутимого пришельца.

- Серьёзно?

- Сутки дали. - повторил цистерцианин, - Спасибо, не всем дают. Жену вот устроил. Дочку. Завещание. Долги отдал. Сюда пришёл поздно. Ся щенник нет. Я не знал, что нет. Надо было утром придти. Не знал. - он опять шевельнул ушами.

- Так что ж ты здесь? - Влад всё никак не мог поверить, - Тебе в полицию надо. Беги скорей, скажи, что тебя убить хотят!

- Старики у нас... как полиция.

- Да ты сюда, в земную!

- Нельзя так.

Влад уже и сам догадался, что нельзя. Цистерциане сделают официальный запрос и его всё равно выдадут...

- Слушай, да ты же в Космопорте. Садись сейчас на любой звездолёт и дуй куда подальше!

- Нельзя так. Найдут.

- Можно улететь туда, где не найдут. - заверил Влад, силясь припомнить названия окраинных планет. Чего там Сухарь на “планетологии” втирал?..

- Можно. - согласился цистерцианин, - Но так нехорошо. Жену мою тогда. И дочку. Угаснут. Вместо меня. Разве лучше? Нехорошо так. Люблю я их. Я сам должен.

Они помолчали.

- К тому же искать когда. Сюда придут. Тебя спрашивать будут. Разве хорошо?

Влад представил допрос цистерциан, и невольно поёжился.

- А может... ещё обойдётся, а? - предположил он, - Поговори со стариками своими. Скажи, мол: виноват, исправлюсь. Про дочку скажи. Может, простят они тебя?

Цистерцианин качнул головой по диагонали:

- Такого у нас не бывает. Старики... не как Бог. Я виноват. Они не простят. Спасибо им. Сутки дали. Другим не часто дают.

- Да что ж ты натворил-то такого?

- Виноват. Сильно виноват. Угасли три цистерцианина. Моя вина. Хотел вот говорить ся щенник. Ся щенник скажет, простит меня Бог или нет.

- Ты что же... убил их?

- Нет. Не я. Руда. Камень падал. Внизу они. Я виноват. Из-за меня.

- Несчастный случай, что ли?

- Так.

- Так объясни им, что ты не хотел. Что это случайно всё. Скажи, пусть по-другому накажут, убивать-то зачем?

- Они знают. Разницы мало. Три из-за меня. Плохое дело. Я виноват.

Цистерцианин замолчал. Влад тоже. Чего уж тут скажешь? Дичь какая-то. Витьке, что ли, позвонить, посоветоваться? Ан нет, тот ещё в дороге.

“А может, гон это всё?” - спохватился вдруг Влад, - “сколько уж раз, бывало, придёт тоже какой-нибудь страдалец, уж такие трели заплетёт, всю душу вывернет, а под конец отвесит: “так у тебя, братишка, кредиток двести не найдётся, а? На дорогу?”

- Нет ся щенник. - снова забубнил пришелец, - Жаль. Утром надо было. Мы, цистерциане, такие. Главное всегда на потом оставляем. Так у нас принято. А потом иногда поздно бывает. Жаль. Пустая жизнь.

- Да погоди... может, Господь ещё управит всё. Знаешь, так часто случается: люди по одному решают, а Бог - совсем по другому. И не выходит у людей ничего. Бог, Он ведь всё может. Он сильнее любых стариков.

- Ты лучше знаешь. - просто ответил пришелец.

Снова оба замолчали. Влад напряжённо соображал, что бы сделать. По хорошему-то, отцу Глебу в первую очередь надо звонить. Да в отпуске настоятель, до четверга не вернётся. А отец Кирилл, что подменяет его, контактов не оставил... У него и на своём-то приходе забот выше крыши, а здесь он всего на неделю. Эх, угораздило же именно сейчас этой загвоздке приключиться!

- Можно мне... Маленький огонёк зажечь? - попросил цистерцианин.

- Чего?

Пришелец ткнул лапой в бурую горку свечей.

- А, это... Да бери, пожалуйста.

Мохнатый гость порылся в мятом халате и вытащил кубик.

- Хватит столько?

- Бери-бери, всё в порядке. - махнул Влад.

Гость взял тоненькую двухкредитку и пошёл к алтарю. На столе остался рифлёный металлический кубик с переливающимися гранями. Влад настороженно покосился на диковинную оплату, и решил не трогать - “мало ли, может, оно радиоактивное, или ещё чего”.

Поразмыслив, он всё же вытащил из кармана телефон и принялся давить кнопки, глядя, как ползёт по экранчику витин номер. Поднёс к уху. Пауза. “Абонент временно недоступен” - отчеканил механический голос. Ну да, ему ещё долго лететь... Эх… Влад запихал трубку обратно и сморщил лоб, глядя на чёрную обложку конспекта. “А может, всё совсем не так, как кажется? Мало ли что цистерциане под “угасанием” понимают? Даже на Земле есть народы, у которых “смерть” и “сон” одним словом называются. А уж инопланетяне эти… Поди их разбери”.

Часы пикнули - без трёх минут шесть. Пора готовить церковь к закрытию. Влад поднялся, сунул книжку в карман пиджака, щёлкнул выключателем лампы. Двинулся вдоль правой стены, останавливаясь у каждой иконы и гася лампадки. Повернул возле аналоя. Задул две оплывшие свечки тёток с Марса. Выдернул и бросил в коробку у подсвечника.

Цистерцианин тем временем стоял, как столб, у кануна, и глядел, как мерцает, чуть подрагивая, поставленная им свечка, а рядом - сократившаяся уже трёхкредитка. Влад приблизился, погасил свечку пилота. Цистерцианскую трогать не стал. “Пусть себе горит. Завтра только надо будет не забыть огарок выковырять, чтобы Марфа не ворчала”.

- Кончились двадцать минут. - то ли спросил, то ли констатировал пришелец.

- Кончились. - кивнул Влад. - Пора закрываться.

На секунду стало боязно - а ну как не захочет эта громадина уходить? Что тогда?

Но нет, цистерцианин послушно повернулся и зашагал “вразвалочку” к дверям.

Влад перекрестился и кивнул в сторону сокрытого алой завесой алтаря.

Вышли они вместе. Щёлкнул замок. Молодой сторож подёргал на всякий случай за ручку, чтоб удостовериться. Всё в порядке.

На улице было тепло. Душистый аромат сирени. Сотни снующих аэрокаров на фоне огненного предзакатного неба. Вдалеке высились башни мегаэтажек, а справа - тонкие шпили Космопорта.

Цистерцианин стоял на ступенях, завороженно глядя на пышные кусты с белыми гроздьями цветов.

- Куда ты сейчас? - спросил Влад.

- Пойду. Богу говорить буду. Много надо сказать. Жена, дочка - одни остаются. Тяжело так. Надо ей новый муж. Новый отец. Пусть будет хороший.

- А это у вас обязательно? Ну, вдовам замуж выходить?

- Нет. Не обязательно. Но одной жене тяжело. И дочке. Люблю я их. Пусть новый будет муж. Так лучше. Лишь бы хороший.

Влад потупил взгляд. “Оставить его, что ли, в сторожке? Некуда ведь ему сейчас идти. Да нет, не выйдет. Олег Саныч если узнает - так потом задаст, что допрос цистерциан сказкой покажется”.

Влад вздохнул.

- Слушай, а во сколько у тебя... сутки кончаются? Может, ещё успеешь утром со священником встретиться? Он сюда в 7 часов придёт!

- У меня - в 26 конов. - цистерцианин задвигал бровями, а потом развёл лапы, - Не знаю, сколько по-вашему. Постараюсь придти. Может, успею.

Они ещё немного постояли. Потом цистерцианин шагнул вниз. Обернулся:

- До свидания, - серые усы приветливо приподнялись, - брат. Спасибо. Что говорил со мной.

Влад протянул руку. Чуть помедлив, пришелец подал мохнатую лапу.

- Ну, с Богом. - пробормотал сторож.

Цистерцианин кивнул и спустился по лестнице на асфальт. Вышел за ворота. И побрёл, чуть покачиваясь, по дороге в город.

Влад постоял немного под сиренью, а затем свернул налево, в сторожку.

Включил свет в узкой комнатке. Подошёл к столу, вытащил книжку из кармана. Как-никак, а зачёт по “освоению” на носу. Подумав, набрал воды в пластмассовый чайник, щёлкнул кнопкой. Достал с полки пакет пряников.

“Жалко, имя у него забыл спросить. Чтоб хоть помолиться...” - Влад вздохнул и опустился на стул.

Так сидел он долго, слушая, как шипит вода в чайнике, и жевал пряник, да глядел в окно, где в густеющих сумерках всё чётче и веселее светились далёкие огни мегаэтажек.



© Максимов Юрий Валерьевич