Из всех мест для посадки, что только были перед нами, Хелен выбрала самое необычное. Не на воду морскую у берега решила сажать планёр, не на дорогу, не на поле - впрочем, что бы из этого вышло, с поплавками-то, а на маленькое озерцо, километрах в пяти от ближайшего рыбацкого поселка.

Над поселком мы прошли уже совсем низко, и я разглядел, что люди особенно на планёр не дивились. Так, задирали головы, кое-кто руками махал, и все. Лишь ребятишки пытались бежать вслед, упрямо соревнуясь с рукотворной птицей.

Потом мы перемахнули несколько оливковых рощ, апельсиновую плантацию, на которой работали сборщицы, и понеслись над озерцом. Мне даже показалось, что Хелен не рассчитала, и мы воткнемся в заросший осокой берег.

Да нет, все было верно сделано.

Поплавки коснулись воды, за планёром раскинулся веер брызг, будто еще одни крылья выросли - из сверкающих капелек. Подскок, другой - никак не хотела машина с небом расставаться, потом мы понеслись по воде. Я крепко сжимал Марка, слегка растерявшегося от такой заботы. Скомканная тряпка в дыре вмиг намокла, отяжелела, и легко выпала наружу. Хелен с натугой потянула какой-то рычаг, сбоку, от поплавков, раздался скрип, они слегка развернулись, и планёр начал тормозить.

В осоку мы въехали уже медленно и вальяжно, будто экипаж к подъезду дворца подкатил. Затрещала осока, с треском стала рваться материя на крыльях и на кабине. Со щелчком вылетело переднее стекло, почему-то не разбившись при этом. И все стихло. Планёр стоял, носом на берегу, на песке, а опустившимся хвостом окунувшись в воду.

- Все, - сказала Хелен. - Сели...

Никто и слова не произнес. Какая-то усталость накатилась на всех. Хелен выдернула из приборной доски запал, сунула в карман - сил взять на Слово не было, вяло оглянулась, подмигнула мне, потом стала дергать дверцу.

Не открывается. Видно, тростником заклинило.

- Милости прошу через окно, - не смутившись, решила летунья. И подала пример, на четвереньках выбравшись на короткий, смятый при посадке нос планёра. Следом полезла Луиза, потом я подсадил Марка, и выбрался сам.

Мы стояли возле помятой, но в общем-то целой машины, и глупо смотрели друг на друга. Переход от захваченного десантом, бьющегося в истерике Миракулюса к этой сельской пасторали был слишком резок.

- Люди идут... - задумчиво сказала Луиза.

Я резко повернулся - но это были всего лишь две женщины, простолюдинки, явно из тех, что собирали на плантации апельсины.

- Поговори с ними, сестра, - попросила Хелен. - Спроси, как нам быстрее добраться... да куда угодно. До любого города, где станция дилижансов есть.

- Хорошо... сестра...

Надо же. Какое-то примирение между ними намечается!

Присев на песок, я разулся, вытряс из ботинка завалившийся туда невесть когда камешек. С наслаждением размял ступни. Оказывается, закоченели за время полета, а ведь невысоко летели, и недолго совсем...

- Хелен, - Марк не отводил взгляд от летуньи. - Что ты имела в виду? Когда про меня, и про Слово говорила?

- Ничего особенного. Компания у нас собралась неплохая, вот и все.

Марк пытливо вглядывался в Хелен, но прочесть хоть что-то на лице графини было невозможно.

- Угу. Спасибо, что сестру Луизу взяли. Она мне помогала, ее нельзя было бросать.

- Конечно, Маркус.

Удивительно, что такая доброта его не обескуражила. Мальчик переступил с ноги на ногу, глянул на Луизу, осенявшую склонившихся крестьянок святым столбом, сказал:

- Я отойду, ладно?

- Куда? А... конечно.

Марк быстро пошел по берегу, заворачивая за тростники.

- Не убежал бы, - глядя вслед пробормотал я.

- Не думаю. Присоединись, если боишься.

- Лучше тут посижу. Совсем скрючился в этом полете.

- Сиденье неудобное, - согласилась Хелен, присела рядом.

- Скажи... летунья... ты уверена?

- В чем?

- Да в том, что про Маркуса сказала! Он, - я сглотнул, набираясь духу, - Мессия?

Ночная Ведьма молчала.

- Он всего лишь мальчишка, - размышлял я вслух. - Высокородный, но в общем, обычный.

- Ага, вон, в кустики убежал...

- Хелен, я серьезно спрашиваю.

- Не знаю я, Ильмар. Нет, конечно, он не Искупитель. Пока. Но вот что станет дальше? Когда Слово в нем прорастет окончательно? Искупитель вначале был человек, от других неотличимый. Во всяком случае - человеческим глазом.

- Вот и я так думаю, - с облегчением сказал я. - Он может стать Мессией. А пока - обычный мальчик...

- А может и не стать, - задумчиво сообщила Хелен. - Но, знаешь, тут главное - загадывать по максимуму. Надеяться на лучшее.

- Опять кощунствуешь.

- Бог за дела судит, не за слова.

- Ты еще на острове поняла? Потому и решила его взять?

- Да нет, Ильмар, ничего я там не поняла. Злость меня охватила, когда увидела, что планёр пылает, а преторианцы на берег валят. Знаешь... решила, что если и не уйдем, то хоть Маркус им не достанется. А если доведется уйти - то теперь уж лучше с ним. Раз на такое Владетель пошел - собственный остров штурмом брать, никого не предупредив, - то на пощаду рассчитывать не стоит.

- Особенно теперь.

- Да уж, - Хелен мрачно усмехнулась. - Но все равно, хорошая была атака. А когда Маркус груз на палубу скинул... сказка, а не бой. Ребята оценят.

- Что?

- Нет, меня они не простят. Но такой маневр всякого летуна восхитит. В любом случае, кто бы его не провел. Хоть китаец, хоть русский, хоть дикарь-майя... Гляди-ка, возвращается!

Марк и впрямь шел обратно. У меня отлегло от сердца - я уже ожидал повторения старой истории. Хелен помахала ему рукой.

- Сняла бы ты свой лубок, - кивнул я на замотанное предплечье. - Призналась ведь уже, что нет там ничего.

- Почему же? Кое-что есть, - летунья усмехнулась. - К тому же мне не мешает, а у встречных сочувствие вызывает. А вон и Луиза... как они дружно с делами управились.

И впрямь - сестра Луиза и принц Маркус возвращались одновременно. Настоятельница выглядела довольной.

- Добрые новости! В пяти километрах отсюда - проезжий тракт, можно подсесть в любой дилижанс. Ходят они часто, и обычно места находятся. Только надо обогнуть селение, оно за леском...

- Это хорошо. Как бы нам еще Маркуса замаскировать, - задумчиво сказала летунья.

- Я платье больше не одену! - сразу завелся тот. - Хватит!

- Один финт два раза повторять не стоит, - согласился я. - Но способов много придумано. Можно зайти в село... без Маркуса. Купить там гроб, наверняка у местного столяра есть готовые...

- В гробу не поеду!

На Марка напала строптивость. Может, почувствовал, что наше отношение к нему резко изменилось?

- Не пойдет, - согласилась с ним Хелен. - Не всякий дилижанс согласится гробы подвозить. Да и возни много.

- Сундук, - упорствовал я. Мне не давали покоя плакаты, что были развешены по всей Державе. Лицо у Маркуса приметное, легко запомнить...

- Время, Ильмар. Время. Надо идти быстрее, линкор уже пары разводит и сюда двигается. Нет, вру, ему надо преторианцев обратно принять... часа три форы есть.

Я вздохнул. Она была права. К тому же, спрятав Марка в сундуке, мы лишились бы свободы маневра.

- Хорошо. Тогда вспомню старые навыки.

- Какие? - подозрительно спросил Марк.

- Как розгой от пререканий отучивать! - прикрикнул я. И сам остолбенел. Не на бродяжку маленького кричу, не на принца, а на... на?

На предполагаемого Мессию?

Но Марк, как ни странно, от оклика притих и вопросов не задавал. Оглядываясь на планёр, мы пошли к лесу.

- Поджечь стоило, - заметил я. - Выгорел бы за десять минут. Меньше следов.

- Все равно крестьяне видели, - махнула рукой Хелен. - Да и не могу я... он так хорошо послужил. Как старого боевого коня зарезать... не могу...



Главное, что меня смущало - это странность нашей компании. Допустим я, по-прежнему, человек из богемы. Возвращаюсь из Миракулюса. Нормально, бывает. Летунья - куда ей из формы своей деться, тоже могла там развлекаться. Луиза в монашеском облачении... ничего особенного, конечно. Марк - мальчик, по одежде не высокородный, но из приличной семьи. Тоже бывает.

Но все вместе!

Вот так алхимики берут самые обычные вещи, соединяют, и получается такая гремучая смесь, что держись. При взгляде на всю нашу компанию - любой насторожится. А приглядевшись к Марку - поднимет тревогу.

Разделяться мне тоже не хотелось. Такие фокусы кончаются одним - кого-то ловят, он, вольно или под пыткой, выдает остальных. Тем более Хелен никогда в бегах не была, а в сообразительность Луизы я верил еще меньше.

Значит, надо сделать нашу компанию обычной, тривиальной, не заслуживающей внимания. По пути я все обдумал, и невольно начал улыбаться. Никому мои действия не понравятся - но иного выхода нет.

Мы остановились на краю рощи, там протекал тоненький ручеек, а вода была нужна. Я посмотрел на свою команду - и вдруг осознал, что все ждут моих решений. Все-таки я был здесь единственный мужчина, какими бы военными подвигами ни прославилась Хелен, какую бы силу ни нес в себе Марк, сколь угодно строптивой ни была бы Луиза...

- Так, - сказал я, смущенно подавляя желание откашляться и придать голосу командный тон. - У меня есть план. Но вначале пообещайте, что будете его выполнять!

- Если не в женском платье, и не в гробу... - буркнул Марк.

- Договорились.

Хелен подозрительно смотрела на меня:

- Только меня не наряжай мужчиной. И не брей налысо. И... ну... и не заставляй изображать сумасшедшую.

- А хорошая идея! - с интонациями летуньи, когда ей понравился полёт с подвешенным Марком, произнес я. - Ладно, не стану.

Луиза мучительно пыталась придумать то, чего она никак не допустит. Но то ли настоятельница уже на все была готова, то ли фантазия пасовала. Махнув рукой, Луиза сказала:

- Тебе виднее, Ильмар-вор...

- Спасибо, - от души сказал я. Настоятельница вызывала у меня наибольшие опасения. - Тогда запоминайте. Мы с Хелен - муж и жена. Луиза - приживалка, дальняя родственница Хелен, из милости взятая на содержание...

Летунья мстительно улыбнулась, но тут же задавила улыбку. Луиза пожевала губами, но смолчала.

- А я? - подозрительно спросил Марк.

- А ты - наш сын.

Мальчик с сомнением посмотрел на летунью.

- Глупо. Разве что, Хелен меня в тринадцать лет рожала...

- Вполне допускаю! - немедленно отквиталась Луиза.

Господи Боже! Ну что за змеиный клубок? Без шпилек и часа прожить не могут!

- Стоп! - закричал я, заставив Хелен проглотить ответную реплику. - Хватит! Моя жена любит свою тетушку, тетушка обожает племянницу! Так себя и вести! Клянусь, иначе я беру Маркуса и ухожу с ним вдвоем! А вы можете лаяться до прихода преторианцев!

Марк глянул на меня - и сообразил. Подошел, демонстративно взял меня за руку.

Бунт был подавлен в зародыше. Женщины пыхтели, мерили друг друга совсем не любезными взглядами, но молчали. Потом Хелен обратила подавленное ехидство на меня:

- И это все, что ты придумал? Кем бы будем называться? Гениально!

- Нет, не все. Сейчас будем творить маскарад. Доставайте пудреницы.

Женщины переглянулись.

- Хелен, Луиза, если у вас нет с собой косметики - где угодно, на Слове, за пазухой, в потайных карманах - значит, я последний дурак в Державе!

Хелен вздохнула, прикрыла глаза. Потянулась в Холод. Я принял из ее рук увесистую сумочку, кивнул.

Луиза извлекала пузырьки, баночки, тюбики из многочисленных, хотя и совершенно неприметных карманов монашеского одеяния. Это заняло у нее гораздо больше времени, зато в результате она превзошла летунью.

- Знаток, - возмущенно сказала Луиза, расставаясь с богатствами.

- Ага. Мне однажды друзья сделали подарок, после полугода тюрьмы, когда я только вышел... - я покосился на Марка, но решил, что мальчика, выросшего при дворе, и в пять лет ничем не смутишь, не то что в двенадцать. - Под вечер привели и втолкнули в номер гостиницы девушку... ну, абсолютно голую...

Марк хихикнул. Луиза негодующе посмотрела на меня.

- Ей хорошо заплатили! - только и сказал я в свое оправдание. - Профессиональная блудница, очень опытная, с церковной лицензией! Так вот, утром, когда я проснулся, она красилась у окна.

Я считал эту тему законченной, но теперь вмешалась Хелен.

- Подожди, но... я могу предположить... она Слово знала?

- Нет, откуда ей.

- Тогда... раз ты с ней спал...

Луиза укоризненно покачала головой.

- Заранее спрятала в номере, когда заказ получила, - вынужден был объяснится я. - Не одежду, ее потом принесли, а косметичку! Все, хватит болтовни. Сестра Луиза, простите подобные разговоры... и раздевайтесь.

Марк веселился от души.

- До белья. Ничего страшного. Компаньонки не ходят в монашеском балахоне.

- А в чем мне тогда ходить? - возмутилась Луиза. - В белье? Я компаньонка, или эта... блудница с лицензией!

- Компаньонка, - успокоил я. - Но в трауре по почившему мужу. Сестра, речь идет о спасении... вы сами понимаете, кого и чего!

Все. Луиза сдалась. Только предварительно велела Марку отойти шагов на двадцать - большего ей не позволял страх за него, меньшего - стыдливость. Мальчику, похоже, карнавал доставлял искреннее удовольствие - он отошел, громко считая шаги, и растягивая ноги, будто хотел сесть в шпагат.

Можно было поблагодарить тех церковных чинов, что придумывали подобное облачение для монашек. Когда Луиза избавилась от верхней накидки с капюшоном и платка, из четырех юбок оставила одну, самую короткую - почему-то она оказалась благородного серого цвета, длинную блузу заправила в юбку...

- Одиннадцать раскаявшихся! - в восторге воскликнул я. - Хелен, погляди!

Летунья моего восторга не разделяла. А зря. Я любовался не Луизой, а делом своих рук - ее новым обликом. Весьма обольстительная, хоть и в возрасте, дама. И все при ней. Многие от таких вмиг соображение теряют.

- Луиза, тебе придется отбиваться от мужчин, - с напускной озабоченностью сказал я.

Настоятельница скривилась, но вышло это фальшиво. С жадностью схватив зеркальце, она стала оглядывать себя.

- Юбку повыше стоит поднять, - сказал я. - Почти до колен. И подкраситься - скромно и неброско, но ярко и вызывающе.

Монахиня - или правильно теперь говорить "бывшая монахиня"? - приняла это противоречивое приказание без вопросов. Лишь вздохнула:

- Я совершенно забыла, как это делается...

Можно подумать, косметику она с собой носила из ностальгических воспоминаний!

- Теперь ты, Хелен, - я подошел к летунье. И сразу понял, она не слишком довольна всем тем, что я проделывал с Луизой. Пришлось улыбнуться, всем видом демонстрируя, как смешны потуги монахини выглядеть соблазнительно.

Летунья подозрительно посмотрела на меня, но чуть расслабилась.

- Во-первых - рука, - сказал я. - Снимай повязку. Или давай я...

- Подожди, - Хелен вздохнула. Провела рукой по повязке - и лубок легко разлетелся на куски. Зато в руках летуньи блеснула сталь.

- Господь карающий... ты с этим ходила все время? - я был в ужасе. Сразу вспомнились самые неподходящие моменты, когда лубок мог разлететься, а тонкий как шило клинок - пронзить что-нибудь ценное.

- Повязка не так просто снималась, как тебе кажется. Тут нужен навык.

Да, в предусмотрительности Хелен не откажешь. Достать такое оружие куда быстрее, чем тянуться в Холод, а убить им - одно мгновение. Мне стало нехорошо. Почему-то я враз понял, кому предназначалось это оружие.

- Ильмар, давай не думать о старом, - тихо сказала Хелен.

- Ладно. Нож!

Летунья покорно протянула мне оружие. Это оказался стилет. Трехгранное лезвие было из отличной стали, но, конечно, резать им было нельзя. Пришлось достать свой кинжал.

- Ильмар, что мне делать с прической? - требовательно спросила Луиза. Я оглянулся на монахиню... на бывшую монахиню. Да, волосы были скручены каким-то некрасивым пучком, который только под платком и скрывать.

- Уложи помоднее... нет, по старой моде. Вот, как в мирской жизни носила, так и уложи.

Луиза глянула на Марка, уныло ковыряющего ногой землю. В нашу сторону мальчик старательно не смотрел. Позвала:

- Маркус! Поможешь мне!

Да, пожалуй, столь высокородного пажа еще не было ни у одной, самой светской, дамы. Оставив обрадованного окончанием ссылки Марка помогать Луизе, я вновь обернулся к Хелен. Скорчил злодейскую ухмылку, поднял кинжал... Потом вздохнул, и спросил:

- Хелен, ты позволяешь мне...

- Делай, что считаешь нужным, - твердо, хоть и с тревогой, ответила летунья.

Я крепко взял ее за летунские нашивки на коротком рукаве пиджака - парящий орел с мечом в когтях...

И спорол начисто.

Хелен вскрикнула, будто я отрезал кусок ее тела, даже Марк и Луиза обернулись. Спороть с офицера знаки различия - это позор. Только трибунал военный такое может совершить. В глазах летуньи вспыхнула ярость.

- Только не убей меня своим запалом, - неуклюже скаламбурил я. - Хелен, ты должна выглядеть не летуньей... пойми.

- А кем? Разжалованной летуньей?

- Женщиной, одетой в костюм летуньи! В одежду похожего кроя! Так ходят, полувоенные костюмчики всегда в моде! Особенно на увеселениях!

Говоря, я отступал от Хелен, и впрямь ожидая, что та выхватит из Холода пулевик или свой электрический запал. Как хорошо, что вначале я попросил снять повязку, а то стилет был бы не в моей руке, а в моем боку...

Летунья остановилась. Тоскливо покосилось на плечо.

- Валяй...

- Точно? Позволяешь? - осторожно уточнил я.

- Да. Все равно, я уже натворила дел на двадцать трибуналов. Ты лишь приводишь приговор в исполнение. Работай, вор! Времени у нас нет!

Превращая мундир летуньи в веселенький костюмчик молодой взбалмошной дамы, я чувствовал себя не слишком уверенно. Но Хелен терпела, даже давала советы. И когда через четверть часа я закончил - результат превзошел все ожидания.

Какая летунья?

Какая героиня карпатской войны?

Женушка преуспевающего торговца или мелкого шатлэна. Любительница балов, тщащаяся придать себе экстравагантный вид, за неимением подлинного богатства и вкуса. Кстати, кое-как в этом преуспела...

- Великолепно, - сказал я, убирая кинжал. - Сразу видно - ничего опаснее скалки в руках не держала. Верхом ездит только боком, кораблей боится, планёров тем более...

- Доволен? - спросила Хелен.

- Конечно. Теперь моя очередь.

Одеяния непризнанного скульптора погибли через пять минут. Я оставил лишь рубашку и брюки, все остальное бросил в кусты, на радость неведомому побродяжке. Пришлось потрудится, пряча пулевик под рубашку, но и это удалось. Над своим лицом я поработал косметикой - самую малость, убрав тени под глазами и морщинки на лбу.

- Вид у нас... будто из дома прогуляться вышли, - сказала Хелен.

- Конечно. Это и хорошо. Теперь займемся Маркусом.

Мальчик, уже закончивший помогать Луизе, подозрительно уставился на меня.

- Твоя идея с переодеванием была хороша, - сказал я. - Не бойся, повторять не станем. Что в первую очередь важно для стражника... просто для внимательного человека, желающего опознать беглеца? Учти - незнакомого беглеца.

- Пол, - мрачно сказал Марк.

- Конечно. Голова охотника на людей работает, как сито. Пусть никто об этом и не думает, но половину встречных сразу отсеивает из-за другого пола. А дальше? В черты лица вглядываться - занятие тяжелое.

- Возраст? - неуверенно спросил Марк.

- Правильно.

- Сделать меня старше или младше ты никак не можешь!

- Не могу. А вот заставить тебя выглядеть младше... Снимай штаны и рубашку. Хелен, Луиза, займитесь его одеждой. Штанишки должны быть короткие, рубашка - с кружавчиками. Возьмете те, что я спорол с формы.

Женщины переглянулись.

- И это поможет? - скептически заметила Хелен.

- Не только. Маркус!

Мальчик покорно пошел со мной к ручью. Я макнул его головой в воду, взлохматил мокрые волосы. Конечно, полноценных кудрей не завить, но волос мягкий, что-нибудь да получится.

- Мне же почти тринадцать, - фыркнул Марк. - Я буду глупо выглядеть в коротких штанах!

- Ты и сейчас-то выглядишь на год-полтора младше, - безжалостно сообщил я. - А будешь десятилетним.

- Что???

- Доверься мне.

Ну почему у людей нет никакой благодарности? Я творил сейчас шедевр маскировки, а Марк сидел с таким несчастным лицом, будто попал в лапы дикарей и готовится принять пытки.

- Художник, чья гравюра всюду висит, польстил немного... - разбираясь в косметике, сказал я. - Лицо точно передал, ну, тут нужды не было врать. А плечи пошире сделал, подбородок чуть покрепче... повзрослее тебя нарисовал. И это хорошо. Все будут искать крепкого подростка. Увидят маленького мальчика...

Тушь. Тени. Подводка.

Марк и так был большеглазый, теперь я еще больше усилил эту черту. За спиной Луиза и Хелен, ругаясь по поводу моих безумных идей, фасонов, детей, отсутствия портняжного инструмента, корпели над одеждой принца.

Румяна. Помада. Тональный крем. Пудра.

Марка надо было не размалевать, как малолетнего актера или клоуна в цирке, а чуть-чуть усилить детские черты. Последние остатки детства, еще живущие в лице. И это было самое сложное - все-таки я не профессиональный гример, а любитель. Эх, сюда бы Толстую Джули из Венеции! Или Биттл Джуса из Гамбурга! Вот это гример высшего класса! Он и среди ночного люда славу имеет, и среди знатных дам. А когда, раз в год, съезжаются все ярмарочные борцы в Гамбург - в честном бою подлинного победителя выявлять, тоже его зовут. В своем кругу яркий грим не нужен, а вот усилить черты лица, чтобы с трибун виднее было - всегда полезно.

Я стал рассказывать Марку про турниры в Гамбурге, про "гамбургский счет", чтобы хоть чуть-чуть отвлечь его от процедуры. Помогло. Марк, как любой ребенок, любил подобные истории.

- И там настоящего победителя узнают? Того, кто и впрямь самый сильный?

- Да нет, конечно. Подлинную силу турниры никогда не показывали. В Гамбурге тех бойцов, что общим уважением пользуются, а силы не имеют, утешают. Жизнь такая штука, мальчик, абсолютную истину искать - смешно.

- А что же тогда делать?

- Жить. Время все по местам расставит... Повернись.

Захватив на ладони немного бриолина, я еще раз встрепал ему волосы.

Отступил на шаг, любуясь эффектом.

- Щеки не надувай, Маркус... Хелен, Луиза, гляньте!

Женщины прекратили спор, грозящий вновь перерасти в ссору, и уставились на Марка.

- Ну как? - спросил я.

- А в младенца ты его загримировать не сумеешь? - почти серьезно спросила Хелен. - Десять лет, не старше! Великолепно!

Почему-то обе женщины разволновались так, будто я не внешность мальчику чуть подправил, а совершил подлинное омоложение. Хелен продолжила допрос:

- Взрослых тоже сумеешь... так?

- Конечно. Со взрослыми-то обычно и приходилось работать... Любой хороший вор должен уметь внешность...

Я замолчал. У них какой-то нездоровый блеск был в глазах.

- Женщину тоже можно так преобразить?

- Да.

- А сколько лет можно убрать? И как ты это делаешь? - встряла Луиза.

- Ну, тут важно детские черты разглядеть, и от них идти. Главное - в карикатуру не впасть... - бросившись к Марку, я схватил его за руку, уже занесенную, чтобы пригладить волосы. - Не смей! Забудь, что у тебя голова имеется!

- Ильмар, а... - Луиза никак не могла успокоится. И я понял, в чем дело.

Надо же! Высокородные дамы, а не владеют искусством лица лепить, что любой городской шлюшке известно!

- Потом. Хорошо? Мы уже час потеряли!

- А если нас схватят? - выкрикнула Луиза. - Ты же тогда не успеешь рассказать!

- Если нас схватят, то куда вам красится? Перед плахой?

Даже этот аргумент подействовал слабо. Но все же они умолкли, быстро закончили возню с одеждой Марка, и вскоре негодующий мальчишка влез в свой костюмчик.

- Прекрасно, - подвел я итог. - Мы имеем семейную пару из средних сословий, их высокого, но с невинным младенческим лицом сыночка, и стареющую компаньонку.

Нет, почему у людей нет чувства благодарности? Все трое уставились на меня такими возмущенными глазами...

- Пойдем, надо спешить, - быстро сказал я.

Мы вышли из-под прикрытия деревьев, двинулись по самой кромке леса. На ходу я оглядывал своих спутниц и мальчика, пытаясь найти слабые места в маскараде. Вроде бы ничего подозрительного. Теперь бы еще придумать, как помирится...

Я посмотрел в небо. И сразу же нашел безопасную тему для разговора.

- Хелен, ты погляди, какая птица! Парит в вышине, как планёр!

Летунья подняла голову, сделала еще пару шагов, застыла:

- Это не птица, дурак! Это планёр и есть!

- С линкора? - выдохнул я.

- Нет... это "фалькон", он с палубы не стартует. Не знаю. Может с острова? Или с берега, тут три площадки есть поблизости...

Планёр кружил в небе, высоко-высоко, белая большекрылая точка. Теперь, всмотревшись, и я понял, что для птицы он слишком велик.

- Преследование?

- Не знаю. Был он в небе, когда мы к лесу шли?

- Я не смотрел.

- И я тоже... дура...

Неведомый летун вроде бы и не собирался снижаться. Шел в небе огромными кругами... как коршун, выглядывающий добычу.

Сравнение мне не понравилось.

- Хорошо идет, - с завистью и восхищением произнесла Хелен. - Не знаю... слишком высоко, чтобы стиль понять. Но что-то знакомое есть...

- Может обратно в лес? - предложил я.

- Заплутаем. Идем дальше, как шли. С такой высоты лиц не разобрать...

Мы продолжили путь, но вскоре Хелен добавила:

- Впрочем, лица разглядывать вовсе не обязательно. Любая группа из четырех человек привлечет его внимание. Я бы именно так искала!

Но впереди уже показалось село, за которым тянулась накатанная дорога. А планёр продолжал кружить. И мы только ускорили шаг.

ДАЛЬШЕ >>>