Ни один город в мире, даже Париж или Рим, не выглядят ночью так красиво, как Миракулюс.

Все сияет!

На аллеях зажглись газовые фонари, причем зажглись сами по себе, ни одного фонарщика я не увидал. То ли к ним шли электрические запалы, то ли применялось что-то еще более хитрое. Хрустальный Дворец весь сиял - верхний этаж мертвенным светом дуговых фонарей, остальные - от нормальных ламп. На нижних ветках деревьев раскачивались маленькие зажженные фонарики, их развешивали, быстро скользя на деревянных роликовых коньках, подростки в униформе. Разноцветными огнями пестрели пиццерии, ресторанчики, пивные. И людей меньше не стало, наоборот, все переместились из павильонов и дворцов на аллеи.

- Мне надо заглянуть на планёрную, - сказала Хелен. - Пойдешь со мной, или подождешь?

- Подожду, - решил я. - Давай встретимся вон там, у сцены...

Огромный открытый театр и впрямь был одним из центральных мест ночной жизни. Никакой платы за билеты не бралось, люди просто сидели перед сценой за столиками, пили, ели и общались, особо и не глядя на сцену. Хелен кивнула, и двинулась по аллее. А я присел за свободный столик, заказал подавальщице коньяк и кофе, уже начиная привыкать к местным ценам, и погрузился в раздумья.

По всему выходило, что наша авантюра обречена на провал. Нет здесь Марка, и не было никогда. Еще день-другой мы его поищем, а потом? Нет, для меня все понятно - надо бежать. А как поступит Хелен? Повинится перед Домом? Убежит со мной? Или решит сдать меня Страже?

Честно говоря, я боялся последнего. Наш странный альянс был столь хрупок... столь необычен. И ладно бы это. Мне всегда нравились подобные неустойчивые отношения.

Беда в том, что соединила нас не любовь... не то "сродство", о котором так вдохновенно толковал старый рудознатец. Стремление спасти свою шкуру, причем за счет другого.

А из дурного семени не вырастет добрый плод. Сейчас мы ищем Марка, а завтра будем ловить друг друга...

Я сделал маленький глоток коньяка. Посмотрел на сцену. Шел там какой-то водевиль из современной жизни. Актеры то ли не в духе были, то ли просто посредственные, но играли неважно. Зато острили удачно, видно текст писал хороший комедиант. Временами шутки пробивали даже увлеченно жующих аристократов, и те начинали аплодировать.

Водевиль был про Дом, и про самого Владетеля, который недоволен роскошью Миракулюса, превзошедшего Версаль. Вот Владетель и размышляет, не перебраться ли всему двору на Капри, чего очень не хотят придворные...

Действие шло на самой-самой грани измены. Спасало актеров лишь то, что Владетель был потрясающе мудр, красив и отважен, так что ни у кого язык не повернулся бы назвать водевиль насмешкой над ним. Зато аристократы, лебезящие вокруг него, выглядели недалекими и мелкими интриганами. Я долго не мог понять, как сидящая публика терпит это - ведь многие тут были вхожи ко двору. Потом до меня дошло. В насмешках видно и впрямь была определенная правда, но никто не хотел ее отнести на свой счет, и предпочитал посмеяться над другими.

Что ж, водевильчик рискованный, но зато даже плохая труппа срывала свои аплодисменты. Я лениво наблюдал за действием, размышляя, сколько в нем правды, а сколько фарса, и кто был автором - почти наверняка кто-то достаточно высокородный, чтобы позволить себе подобные шутки. Потом со сцены прозвучало имя Маркуса, и я напрягся.

- А младший принц поможет нам! - заявил один из интриганов. - Я подучу его забраться в рабочий кабинет высокого лица, взять со стола эдикт, а после с ним скрываться... эдикта нет - и гнев его отца обрушится на Маркуса немедля...

Ничего себе! Либо совсем новая пьеса, либо ее оперативно меняют, отражая все интриги и сплетни Дома. Скорее, второе.

Науськивание Маркуса актеры не показали, но всячески сосредоточились на своем безумном плане сорвать переезд в Миракулюс, украв подписанный Владетелем эдикт. Потом фонари на сцене притушили, рабочие в черных комбинезонах быстро сменили декорации - это почему-то вызвало бурю аплодисментов, видно какие-то реалии кабинета Владетеля были показаны очень верно. Показали и самого Владетеля, вокруг которого вился шут, предлагая не просто перевести Дом в Миракулюс, а еще и устроить жилища придворных в виде большущего гефестова колеса - чтобы каждый придворный был то вверху, то внизу. При таком раскладе, по мнению шута, ни у кого не будет повода для обид. Зал от души смеялся...

Я на минуту отвлекся, а когда снова глянул на сцену - по ней крался Марк!

Поперхнувшись коньяком, я смотрел, как мальчишка хватает со стола эдикт и бросается наутек. Хохот зрителей, услыхавших, что вместо эдикта о переезде глупый принц украл страстное письмо китайской императрицы, тайно влюбленной во Владетеля, прошел мимо сознания.

Неужели?

До сцены было далеко, но я готов был руку дать на отсечение, что это и был Маркус. Потрясающий ход! Гениальный! Прятаться от розыска, играя самого себя, на виду у сотен аристократов и стражников!

- Что пьешь?.. - Хелен присела рядом, удивленно уставилось на мое лицо. - Ты словно привидение увидал.

- Маркус...

- Где? - летунья вздрогнула.

- На сцене. Он самого себя в пьесе играет...

- Пошли!

Ее энергия вырвала меня из оцепенения. Я бросил на стол монеты, знаком дал понять, что мы можем еще вернуться, и мы двинулись в обход сцены. Пристройки для актеров и декораций оказались наглухо закрытыми изнутри, и Хелен уж было собралась стучать.

- Подожди... - я склонился над замком. Ага. Все ясно. - У тебя есть шпилька?

- Серебряная.

- Прекрасно, тут мягкая и нужна.

Хелен вытащила из волос заколку, я двумя движениями придал ей нужную форму и отпер простейший замок. Никакого труда, я тоже самое мог и ножом сделать, и даже гибкой веточкой. Но на летунью это подействовало.

- Как ты... - она изумленно смотрела на приоткрывшуюся дверь. - Никогда больше замк(м не поверю... Пошли!

Помещения театра оказались захламленными и грязноватыми. Даже в Стране Чудес была своя изнанка. Мы вышли в узкий коридор, по которому сновали актеры и рабочие. Слышались какие-то невразумительные шутки, смешные лишь их авторам, реплики, непонятные из-за жаргона актерского сословия. У Владетеля, оказывается, "брови текут", а "лорд-клеветник переиграл на балконе". На нас и внимания не обращали, то ли все были заняты идущим спектаклем, то ли привыкли к неожиданным посетителям. Я решил, что медлить не стоит, а тут как раз навстречу попался один из "лордов", в ходе действия уехавший с тайной миссией в Руссию. Рассудив, что уж этому комедианту в ближайшие минуты не придется выходить на сцену, я поймал его за руку.

- Что вам нужно? - еще с театральным пафосом возмутился "лорд". - Позвольте узнать ваше имя...

Вблизи на актера было смотреть смешно, и в чем-то даже неприятно. Яркий театральный грим делал его лицо похожим на грубо размалеванную маску. Из-под пудры и румян блестели капельки пота. Костюм, такой роскошный при взгляде издали, оказался из размалеванной дерюги, кружева - рваными и штопаными, меч на боку - откровенно бутафорским.

- Не на сцене, не командуй, - отрезал я. - Где мальчишка, игравший в пьесе младшего принца? Быстро!

Секунду актер смотрел на меня, будто размышляя, стоит ли подчиняться. Потом вдруг улыбнулся.

- А... Прошу вас, уважаемые господа, прошу...

Вслед за ним мы подошли к одной из дверей. Насмешливо раскланиваясь, комедиант распахнул дверь.

Маленькая комната, несколько дешевых зеркал на стенах. Окон нет. Очень душно. Полуголая девица подкрашивает лицо, двое мужчин пьют вино, скинув свои фальшивые драгоценности и пышные одеяния. Перед одним из зеркал торопливо переодевается мальчишка, меняя костюм принца на арестантскую робу.

Я шагнул вперед, Хелен за мной. Комедиант остался в дверях.

- Не пытайся бежать, Маркус! - рявкнул я.

Комедиант в дверях зашелся от хохота. Актеры, не выпуская бокалы, принялись смеяться. Девица захихикала, даже не оборачиваясь, следя за нами в зеркало.

- Опять тебя арестовывать пришли, принц! - давясь от хохота, сказал наш провожатый.

Мальчишка медленно обернулся.

Стыд какой... Это был не Маркус. Одного с ним возраста паренек, и фигура похожая, и лицо - но только издали.

- А можно половину награды за себя получить? - хрипло спросил юный актер.

Во взгляде, который бросила на меня Хелен, было куда больше, чем можно выразить словами.

- Уважаемый лорд... - девица наконец-то развернулась, присела в книксене. - Прекрасная маркиза... Моего младшего брата ловят каждый день, едва лишь мы ввели его в пьесу. Прошу простить нас, но это не принц Маркус...

- У меня есть бумага от Стражи, - мрачно сказал паренек. - Там написано, что я не Маркус, хоть и похож немного лицом. Показать?

- Извините... - брякнул я, даже не подумав, что не стоит графу извиняться перед нищими комедиантами. - Но похож...

- Мой друг когда-то видел принца, - спокойным тоном произнесла Хелен. - Вот и обознался. Браво, мальчик, ты каждый день обманываешь высокородных слепцов.

Маленький актер слегка улыбнулся. Поправил робу. Эх, комедианты. Это в городской тюрьме могут полосатую одежку выдать, на каторгу везут в своей... все расходов меньше.

- Похож? - гордо спросил подросток.

- Уже нет, - сознался я. - Лови...

Я кинул ему мелкую монетку, паренек ловко поймал. Судя по не изменившемуся выражению лица, примерно так и оканчивался визит каждого слишком умного аристократа, надумавшего схватить принца.

- Там дальше еще вор Ильмар появится, - сообщил со спины актер, игравший уехавшего в Китай лорда. - Это я буду. Сейчас переоденусь. Желаете поймать?

Стоило мне обернуться, как актер сообразил, что напрашивается на неприятности, и скрылся в коридоре.

- Остынь... - Хелен взяла меня за руку. - Сам ведь виноват... граф...

- Ваша Светлость, а где ваши владения? - вдруг спросил мальчик.

Едва мы вышли, как из-за прикрытой двери раздался взрыв хохота. Да, не все же высокородным над актерами издеваться, порой и комедиант может похихикать...

- Точно он был на сцене? - Хелен бросила мне спасательный круг. - Может они Маркуса прячут, а этот подставной...

- Да нет. Он и был. Дурак я.

- Ладно, не переживай. Бывает. Как-то мы поверили сдуру, что Маркус тут...

Мы вышли из той же двери. Возле нее уже стоял рабочий, недоуменно разглядывая замок со втянувшимся язычком.

- Хочешь досмотреть пьесу? - спросила Хелен.

Я хотел было отказаться, но тут же мстительно улыбнулся.

- Конечно. Вдруг там есть сцена, как одна известная летунья вывозит Маркуса и Ильмара с Печальных Островов? Планёр там всякий, разбитый, а также иные сцены...

Теперь перестала улыбаться Хелен. Но ничего такого в пьесе не оказалось. Вор Ильмар, ничуть на меня не похожий, появился лишь один раз, произнес какой-то вздор о том, как скрылся с каторги, прихватив с собой Маркуса, а тот от него убежал. Сразу после того Ильмар попытался спереть на базаре кошелек с тремя грошами, был пойман, бит плетьми, и отправлен обратно на рудник. Я остервенел, но что было делать? Парнишка показывался чуть чаще, пока не попался случайно китайской императрице, приехавшей с тайным визитом. Его нарядили китайчонком, намазали лицо желтой краской, и помогли замириться с Владетелем, с улыбкой простившим глупого отпрыска. Потом императрица отправилась обратно, забрав заодно и Маркуса, которого решили женить на китайской принцессе. Саму принцессу не показывали, лишь портрет, при виде которого мальчик с воплем бросился убегать, но был пойман, связан и насильно помещен в китайскую карету...

Мы с Хелен пили коньяк, потом съели каких-то безумно дорогих фруктов. У меня настроение было хуже некуда, а летунья впала в задумчивость. В конце водевиля Владетель объяснил придворным, что весь переезд был фикцией, выдуманной ради проверки их лояльности, и покаявшиеся аристократы упали перед ним на колени, Хелен задумчиво сказала:

- А ведь автор пьесы - кто-то из Версаля.

- Высокородный?

- Не обязательно. Может быть, из придворных комедиантов. Но уж больно много верных деталей... писалось явно по высочайшему повелению.

- Верных деталей? - я с сомнением посмотрел на Хелен. - Если ты думаешь, что принц спер любовное письмо...

- Да я не о том, Ильмар. Много мелких деталей. Например - кое-какие обороты речи. Это и впрямь речь Владетеля. Обстановка. Намеки на интриги. Понимаешь - сам спектакль пустышка, забавная глупость, интересная либо тому, кто ничего не знает о Доме, либо придворным высокого положения. Но в нем... намек. Информация.

- Какая информация?

- Хотя бы та, что принц Маркус, если явится с повинной, будет прощен. Слегка наказан... может быть выслан в провинцию, но прощен. Да и вора не казнят, а просто на рудник отправят, поскольку ничего он не знает...

По спине пробежали мурашки.

- Очень занимательно, Хелен. Только каторжнику это...

- А фразу актера о том, что доставь он Маркуса Страже - получил бы прощение, ты пропустил? Ильмар... эта пьеска с двойным дном. Во-первых она высмеивает всю охоту, затеянную Домом. Мол, не волнуйтесь, благородные господа, все это пустое, никакой беды нет. Мелкие интриги, Владетель в курсе ситуации... Это первое. А во-вторых, в пьесе есть намек для самого Маркуса. И для тебя. Только тебя переоценили, ты не заметил...

- Хелен!

- Извини. Извини, я увлеклась. Но я уверена, по всем крупным городам сейчас играют эту постановку. И народ успокаивают, а то каких только слухов не ползет, и Маркусу дают понять - "вернешься - будешь прощен".

- Может быть ты и права, Хелен, - признал я. - Очень даже возможно. Ну, что будем делать дальше?

- Я лично буду спать, граф. У меня уже глаза слипаются.

Я кивнул:

- Согласен, Хелен.

Осушив бокал я уж было собрался встать из-за столика. И тут увидел мальчишку, игравшего в пьеске Маркуса. Уже в обычной, простой одежде, без грима, утратив сходство с принцем начисто, он бродил между столиков, высматривая кого-то.

- У меня было ощущение, что разговор еще не окончен, - пробормотал я. И поднял руку. Мальчик повернулся, быстро подошел к столику.

- Ну? - спросил я.

Юный актер мялся, поглядывая на Хелен.

- Давай, говори.

- Ваша светлость, простите мою дерзость... - здесь, среди аристократов, мальчик держался очень подобострастно. - Но не скажите ли вы, где ваши владения?

Наверное мы с Хелен одновременно почувствовали азарт. Что-то происходило.

- В море, мальчик. Я граф Печальных Островов, - тихо сказал я.

Актер просиял:

- Граф, у меня есть для вас послание!

- Давай.

- На словах.

- Говори!

- Граф, мне сказали, что вы заплатите стальную марку, если я вас встречу...

Я бросил на стол две монеты. Накрыл ладонью:

- Получишь обе. Но только если не врешь.

Парнишка был достаточно смышленый, чтобы не спорить:

- Слово графа крепче железа... Ваша светлость, меня просили передать вам следующее: "Смоленый канат кинжалом не разрезать..."

- Так, - я поймал его за руку, заставил сесть рядом. - И все?

Мальчишка явно испугался:

- Нет... если для вас эти слова не пустые...

- Давай, заканчивай.

- "Жди."

- Что?

- "Жди." Одно слово.

- Прекрасно, а теперь вспомни, кто тебе это сказал?

- Я ее не знаю. Женщина, такая... высокая, средних лет, лицо скучное, постное, темноволосая, одета небогато... Обычный человек, ничего особенного. Наверное, не высокородная.

Женщина? Почему-то я этого не ожидал.

- А как и когда ты ее встретил?

- Неделю назад, когда в пьесу сцену про Маркуса вставили, и я первый день играл, она тоже подошла в актерскую, вроде как вы. И сказала, что если однажды меня примет за принца граф Печальных Островов, то я должен передать эти слова. Она сказал, вы будете довольны...

Доволен ли я?

Нет, конечно...

- Ты ее видел потом?

- Нет. Я ее не знаю, слово чести!

В устах маленького комедианта клятва впечатление не произвела. Но все же мне показалось, что он говорит искренне.

- Если ты вспомнишь еще что-нибудь важное, то заплачу вдвое, - я убрал ладонь с денег. Монетки мигом перекочевали в карман парнишки.

- Нет, - с сожалением сказал он. - Больше ничего не знаю. Я поначалу внимания не обратил, я радовался очень, что сыграл хорошо... Я ведь хорошо играю?

- Да, замечательно, - похвалил я. - И все же... вспомнишь еще что-то - подойди.

- А куда?

- Гостиница. "Золотой ритон". Знаешь?

- Конечно, мы тут каждый год играем... А кого спросить?

- Графиню Хелен, - переглянувшись с летуньей сказал я. - Сам я путешествую инкогнито.

- Благодарю, ваша светлость.

Мальчик встал, старательно поклонился Хелен и торопливо зашагал прочь. Я посмотрел на летунью:

- Ну? Ты хоть что-то понимаешь?

- Что значили слова о смоленом тросе?

- Я говорил это Маркусу. Когда мы бежали.

- Ясно.

- Хелен, если ты поняла, за что я заплатил пару стальных, то скажи.

- Дорогой граф, мы только что узнали две вещи. Во-первых то, что Маркус в Миракулюсе.

Хелен сияла не меньше маленького актера, заработавшего две монеты.

- Похоже на истину.

- А второе - нам дали понять, что искать его бесполезно. У него есть здесь покровитель... точнее, покровительница.

- Значит - ждать?

- Да. Кстати, ты был прав, этот мальчуган хороший актер.

- Почему? Такой же бездарь, как вся их труппа. Но не огорчать же парнишку...

Хелен вздохнула:

- Ильмар, замки ты открываешь ловко, а вот с интригами разбираешься скверно. Ты даже не обратил внимания, как изящно и непринужденно этот ребенок выманил наш адрес.

- Побойся Сестры, Хелен! Я сам его назвал, чтобы он...

- Вот именно.

Лицо летуньи становилось все жестче и жестче. Усталость уходила из глаз.

- Пошли, - она резко поднялась. - Я не знаю, сколько придется ждать, и чем кончится ожидание. Но нам лучше быть в гостинице.

Наверное, она была права.

Среди гуляющих в Стране Чудес мы, по-видимому, были редкой парой, возвращающейся в гостиницу так рано. Портье вручил нам тяжелый медный ключ, и мы поднялись на четвертый этаж. На лифте - не хотелось упускать оплаченного удовольствия.

- Паровой? - спросил я паренька-лифтера в темно-синей форме. Тот гордо кивнул, будто его работа состояла не в том, чтобы сигналить машинисту, а в присмотре за котлом. Лифт полз медленно, но уверенно.

- Скажи, дружок, - Хелен достала из сумочки монетку. - Если бы ты искал на острове женщину средних лет с невыразительным скучным лицом... куда бы двинулся?

Паренек скривился:

- Я бы помоложе искал. И веселую.

Летунья улыбнулась:

- Понимаю. Но такой ответ тебе денег не прибавит.

Лифтер старательно соображал. Неуверенно пожал плечами:

- У нас тут скучающих мало... Может, среди монашек?

- Где?

- В монастыре Исцеляющих Слез. Они там все скучные, им положено.

- Это женский монастырь? Там нет приюта?

- Не...

- Ладно, держи...

Паренек распахнул решетчатую дверь и мы вышли из лифта. Хелен задумчиво постукивала пальцами по гипсу.

- Нет, отпадает, - с сожалением признала она. - Будь там приют для бездомных детей, то лучшего места для Маркуса не найти. А так... им даже младенцев мужского пола запрещено в стены монастыря вносить...

- Откуда ты только все знаешь? - полюбопытствовал я.

- А... по молодой дури собиралась в монастырь уйти, - Хелен усмехнулась. - Потом поняла, что это не по мне. Нет, приют точно отпадает. Я думаю, что все приюты, и при монастырях, и при городских советах, в первую очередь проверили в поисках Маркуса...

У двери я полез за ключом. Летунья усмехнулась:

- Зачем ты вообще им пользуешься?

- Я же не на работе...

Мы были в напряжении. И вели себя как-то нарочито весело, пытаясь занять время. Зажгли газовый рожок, выкрутив пламя до отказа. Позвонили слуге - тот явился, не успел еще колокольчик затихнуть. Заказали шампанского и икры, уселись у окна, наблюдая за островом.

Миракулюс будто ждал ночи, чтобы предстать во всем великолепии. То с одного, то с другого конца острова били в небо фейерверки, затейливые, не хуже китайских. Прошла карнавальная процессия, направляясь куда-то к сверкающим стенам Хрустального Дворца. Завязалась было под окнами пьяная ссора, но откуда-то прибежали крепкие, хорошие одетые парни и вежливо растащили подгулявших гостей.

- Бдят, - вздохнула Хелен. - Нет, я не представляю, как Маркус мог здесь хоть сутки продержаться. Как вообще мог попасть в Миракулюс! Ясное дело, в Стражу только тупые идут, но не слепцы ведь...

Я кивнул. Казалось мне, что разгадка рядом, и проста до чрезвычайности. Стражники... слепцы... тупые... Как мог их обмануть мальчишка, не привыкший, в общем-то, убегать и прятаться?

В дверь тихонько постучали. Мы переглянулись, я набросил куртку, во внутреннем кармане которой был пулевик, и открыл.

Слуга.

- Шампанского больше не надо, - сообщил я.

- Простите за беспокойство, - всем своим видом тот демонстрировал полное понимание ситуации - парочка аристократов уединилась с вином любви, а их беспокоят... - Прошу прощения... к вам посетители.

Хелен удовлетворенно хмыкнула.

- Кто?

- Две женщины. Говорят, что графиня Хелен их ждет.

- Монашки? - полюбопытствовал я.

- Что? - слуга замялся. - Нет... не знаю...

В его взгляде вдруг мелькнуло понимание ситуации. Правда, ложное...

- Пусть приходят, - я прикрыл дверь, не потрудившись ее запереть, уменьшил свет. Вернулся к Хелен, и мы не сговариваясь уселись подальше от окна и газовой лампы, так, чтобы вошедшие нас сразу не увидели. Я достал пулевик, положил на колени.

- Справишься? - поинтересовалась летунья.

- Раньше справлялся. Целься да нажимай...

- А заряды еще есть?

- Должны быть.

Минуту мы просидели молча, потом за дверью послышались шаги.

- Сейчас все станет ясным, - негромко сказала Хелен. Она была на взводе, и я заметил, что правая рука ее замерла в том жесте, которым обычно тянутся в Холод.

Что там еще у тебя припрятано, кроме мирного запала, Хелен?

Дверь открылась, и в наш номер вступили двое. Мелькнуло на миг любопытное лицо слуги, но перед его носом дверь захлопнули.

- Проходите, дамы, - негромко сказала Хелен, привлекая их внимание.

Одной женщине было за тридцать, а может быть и под сорок. Такой тип лица, что трудно возраст понять, в молодости они не блещут, зато потом свое берут. Незнакомая, в чем-то красивая... и при том характеристика юного актера была абсолютно точной. Лицо скучное, постное, отрешенное. Даже у ученых женщин такое редко встретишь. И одежда под стать - монашеское темное платье до пят, плат на голове, поверх еще клобук. Ни сумочки, ни зонта, ни иной мелочи, которой женщины так любят руки занимать.

Руки, кстати, красивые. Не измученные тяжелой работой.

А вторая была совсем юная девушка, на которой такое же мрачное платье сидело как на корове седло, и лицо под надвинутым на глаза платком было знакомое до жути...

- Одиннадцать проклятых! - завопил я, вскакивая и роняя пулевик. - Марк!

Хелен нервно засмеялась, начала:

- Опомнись, граф...

И затихла, когда переодетый в женское Марк охотно стянул платок. Лицо-то безусое, нежное, а вот волосы короткие, выдают.

Женщина, пришедшая с принцем, бросила на него короткий взгляд. Посмотрела на пулевик, валяющийся на полу, на миг сложила руки лодочкой:

- Прошу вас, уберите оружие. Мы пришли с миром.

Я быстро подошел к Марку, взял его за подбородок, запрокинул голову, посмотрел в глаза. Только и сказал:

- Что же ты, Марк?

Даже сам не пойму, что имел в виду. То ли то, как он бросил меня на побережье. То ли их нынешнюю глупость, когда Марк со своей покровительницей сами дались нам в руки.

- Выслушай, - быстро сказал он. - Выслушай меня и сестру Луизу.

Хелен уже пришла в себя. Поднялась, жестом гостеприимной хозяйки указала на диванчик.

Гостеприимство гостеприимством, а усаживала она их хорошо, так чтобы на свету были.

- Графиня Хелен, летунья. Ночная Ведьма.

Я взял руку сестры Луизы, коснулся губами:

- Счастлив познакомится, сестра. Граф Ильмар, вор.

Похоже, сестра Луиза была несколько растеряна. События разворачивались быстрее, чем она ожидала. Неужели думала, что я не узнаю паренька, с которым с каторги бежал, даже в женской одежде?

- Сестра Луиза, - наконец ответила она. - Настоятельница монастыря Исцеляющих Слез. Мир вам, графиня и граф.

- Если желаете пройти умыться... - начала Хелен. Сестра Луиза покосилась на летунью и резко ответила:

- Оставьте любезности, Ночная Ведьма. Я не в вашем замке в Богемии, и у нас не светская беседа.

- Как будет угодно... сестра Луиза, - Хелен пожала плечами. - Прошу вас, садитесь... Принц Маркус, простите, я действительно не узнала вас.

Мальчишка слабо улыбнулся, вновь набрасывая платок:

- Наверное, очень трудно представить, что сын Владетеля унижается до подобного? Ужасный вид, да?

- Да нет, тебе даже идет, - насмешливо ответила летунья. - Как вы нас нашли? Мальчик-актер?

Сестра Луиза подтолкнула Марка к дивану, опустилась рядом, сложив руки на коленях:

- Да. Маркус почему-то был убежден, что Ильмар попытается его найти. Я... поставила несколько ловушек. Честно говоря, не ожидала, что сработает именно эта, в театре.

- И кто же попал в ловушку? - поинтересовалась Хелен. Мне показалось, что между женщинами мгновенно и беспричинно возникла неприязнь. Это было плохо, но вмешиваться в таких случаях бессмысленно. Только масла в огонь подливать.

- Мы все, - сестра Луиза игнорировала колкость. - Позвольте мне рассказать вам кое-что.

Ох, не нравилось мне это.

Раз уж мы собираемся схватить и выдать Марка - ничего нам слушать нельзя. Связать паренька, заткнуть рот кляпом, да и доставить на планёре прямо в Версаль или Урбис. Даже на местную Стражу нельзя полагаться, всю честь поимки себе отберут.

А уж слушать разговоры - точно не время...

- Ильмар, вы человек не пропащий, прошу, выслушайте мои слова...

Сестра Луиза глядела мне в глаза, будто мысли читала.

- Говорите, - сказал я. - Только я буду честен до конца. Маркус, мы с тобой вроде как друзья...

Мальчик насторожился.

- Только выхода у меня нет. Ты мне вначале врал, потом в своих целях использовал. А под конец бросил, ушел. Так что - мы квиты. Сейчас я из-за твоих дел по всей Державе в розыске, затравлен как собака. У меня иного выхода нет...

- Кроме как меня выдать?

- Да.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

- Будь ты изначально честен со мной, Марк, я бы так не поступил. А теперь - извини.

- Выслушайте меня, Ильмар! - сестра Луиза говорила по-прежнему тихо, но властно.

Я замолчал, развел руками. Все, я предупредил, моя совесть чиста.

- Маркус, младший принц, мне знаком уже почти три года. Когда делегация Дома на Капри приехала, мне было поручено за ним приглядывать...

Настоятельница глянула на Марка - то ли мне почудилась в ее взгляде теплота, то ли и впрямь на миг из скорлупы гладенькой ее душа показалась...

- Жаль, что младшим принцам не дано наследовать власть. Хоть раз встал бы добрый человек во главе Державы.

Хелен на подобную крамолу не отреагировала, мне все равно было. Одернул Луизу Марк:

- Сестра, не говорите так.

- Прости, мальчик... Графиня, граф, я хочу сказать, что укрывала бы Маркуса в любом случае. Будь он даже и впрямь в чем-то виновен. Но...

Они опять переглянулись с Марком, и я понял, что между ними идет незримый диалог, что настоятельница знает куда больше, чем младший принц мне, например, доверил.

- То, что мальчик взял в Версале, не принадлежит Владетелю. Это... это общее.

- Что в этой книге? - резко спросил я. Сестра-настоятельница вздрогнула.

- Я не говорил! - быстро произнес Марк.

- Что в ней? - повторил я. - Святая сестра, ты к Господу ближе, тебе за себя решать легче. Но если хочешь меня переубедить...

Хелен по-прежнему разминала пальцы на здоровой руке, чертила ими в воздухе, и я вдруг резко, будто холодной волной окатило, понял - ее-то уж точно не переубедить.

А я... неужели я готов отказаться от поимки Марка, и вместо того - помогать ему?

Что это со мной?

- Книга, которая попала к Маркусу... - сказала Луиза, и прозвучало это совершенно однозначно: не мальчик нашел книгу, а та позволила ему себя найти, - написана рукой Сестры.

У меня морозом спину свело, а к лицу кровь прихлынула. Не может быть...

Или может?

Летунья вздохнула - в тишине вздох прозвучал слишком отчетливо, чтобы его игнорировать.

- Добрая сестра наша... я всем сердцем радуюсь столь чудесной находке. Любой гражданин Державы готов поздравить принца Маркуса и вознести молитву за его здравие. Но... добрая сестра... я не могу понять, к чему было скрывать эту божественную книгу. И более того...

Хелен на миг замолчала:

- Я считаю, что принц Маркус действительно виновен, если посмел скрыть от святой Церкви и Дома драгоценную реликвию.

Ко мне вернулось самообладание. Хелен была права, безусловно права.

- Маркус... - сестра Луиза посмотрела на мальчика. - Покажи им книгу, дитя..

Это было даже слишком просто!

Немыслимо легко.

То, за чем гонялась вся Держава, что пытались вытрясти святые паладины и сам Владетель!

Марк медленно приподнялся. Бросил на Хелен быстрый настороженный взгляд - и потянулся в Холод. Я видел, что летунья впилась в него напряженным взглядом, явно пытаясь уследить, понять, запомнить Слово. А я даже не пытался. Куда мне, дураку, до высшей мудрости.

Дохнуло ледяным ветром, расступилось Ничто, повинуясь Божьему Слову. И в руках Марка, затравленного паренька, безмерно нелепого сейчас в женской одежде, никому не нужного младшего принца, оказался маленький томик в темной коже.

Книга, самой Сестрой писаная!

Той, что Искупителю вровень стала, и не по веленью Господа, что себе приемного сына среди людей пять тысяч лет выбирал, а исключительно собственными достоинствами и добродетелями.

Самой Сестрой...

Покровительницей грешников, заступницей униженных...

Я и не заметил как встал, протянул руку - и наткнулся на бешеный взгляд Марка.

- Стой... - прошептал младший принц, и я понял: сейчас уберет книгу обратно на Слово.

- Не надо, - быстро сказал я. - Покажи, хоть издали. Дай на почерк Сестры глянуть! Прочти, хоть слово, хоть два! Марк!

Наверное, в моем взгляде было слишком много мольбы - Марк чуть остыл. Осторожно поднял томик, раскрыл - страницы были из желтоватого, плотного пергамента, чернила ничуть не выцвели, и строки, на незнакомом языке написанные, были отчетливыми.

- Я бы не сказала, что этой книге почти две тысячи лет, - сказала Хелен. Она оставалась в кресле, не сделала даже попытки подойти.

- Ее хранили на Слове, - спокойно ответил Марк. - Тут есть записи, в конце. Каждый, кто берег ее, оставлял свое имя. От отца к сыну, больше полутора тысяч лет, почти без перерывов. Тридцать пять имен. Последний хранитель не нашел, кому передать святую книгу... и спрятал ее среди манускриптов.

- Ты хочешь сказать, что это почерк Сестры?

Хелен то ли не верила до конца, то ли просто тянула время, не решив еще, что делать.

- Нет, - мальчик покачал головой. - Сестра не знала грамоты. Она рассказывала, а брат Фома и брат Петр писали.

Я осторожно скосил глаза на сестру Луизу. Неужели она верит? Неужели не сложит сейчас руки в святом столбе или святой лодочке? Не одернет мальчика...

- Он говорит правду, - сказала настоятельница.

- Сестра-настоятельница, принц Маркус... - Хелен поднялась из кресла, склонила голову. - Я верю вашим словам. Но если это и впрямь откровения Сестры Марии... двумя раскаявшимися апостолами записанные... наш долг немедленно вручить их Пасынку Божьему, и скромно удалиться. Владеть этой книгой - гордыня и грех! Не нашим рукам ее касаться. Вы согласны, сестра?

Сестра Луиза молчала.

- А что ты скажешь, Маркус? - ласково спросила Хелен. - Я ведь все понимаю. В моем замке хранятся мощи святого Яна Пражского... я знаю этот трепет... Прикоснутся к святыне...

Ее голос был так мягок и одновременно тверд, что Марк отвел глаза.

- Ты почувствовал себя в ответе за святую книгу, за бесценное сокровище, что оказалось погребенным в библиотеке... ты решил хранить ее... но зачем? Мальчик, ты добрый слуга Господа, и положение твое предписывает тебе быть в рядах самых ярых защитников веры... Так зачем же ты уподобляешься тем, кто извращает веру? Зачем впадаешь в ересь и скрываешь от взглядов людских святое писание Сестры и апостолов?

Летунья подошла к Марку, положила руку ему на плечо. Парнишка отвел книгу в сторону, сразу напрягся как пружина, но Хелен вроде не собиралась выдирать из его рук святыню.

- Маркус, у меня планёр. Летим в Версаль. Решим по дороге, что объяснить Владетелю... повинную голову меч не сечет. И твоему бедному другу Ильмару облегчение... - взгляд на меня, и едва заметный взмах бровей. - И мне, которую угораздило тебе на пути попасться. И сестру Луизу, - вежливый кивок, - от большой беды избавишь. Неужели ты решил, что Владетель накажет тебя, если вернуть книгу?

- Сестра моя, ты не веришь, - Луиза еще сидела, прямая как палка, вся закостеневшая. Но взгляд ее наливался огнем: - Графиня Хелен, ты слишком много провела в небе, чтобы преисполнится почтения к святыне. Тогда хотя бы подумай своей хорошенькой головкой! Девятнадцать веков эту книгу прячут! И не варвары, не язычники, не одержимые гордыней безумцы!

Настоятельница поднялась во весь свой немалый рост, простерла к Хелен руку:

- Сейчас ты сама впадаешь в грех, который приписываешь мальчику! Рискуешь судить о поступках Сестры и Раскаявшихся апостолов! Опомнись!

Хелен подалась ей навстречу. Ее голос взвился:

- Да? Неужели? Святая сестра, я видела много чудесных реликвий! Пила из колодца, что Сестра в пустыне вырыла, чтобы Искупителю воду принести! Частицу святого столба трогала! Писания подлинные видела! Рубища Искупителя касалась! Я все понимаю! Если эта книга и впрямь Сестрой надиктована...

Она вдруг замолчала.

- Почему ее прятали, графиня Хелен? - настоятельница покачала головой. - Подумай. Хорошенько подумай! Евангелие сквозь века пронесли, писания апостолов к нам дошли, а эту книгу - скрыли! Ее первым хранителем апостол Петр был!

- Говори, сестра, - Хелен кивнула. - Если я не права - покаюсь! Но в неведении не держи! Пока все, что вижу - гордыня и преступление. И эта книга...

Луиза и Марк переглянулись. Миг - и книга скрылась, исчезла в Холоде. Хелен осеклась. Махнула рукой, будто смиряясь с безнадежностью спора, и отошла к окну.

- Они должны знать, - сказал Марк. - А то не помогут.

- Ильмар тоже? - настоятельница спрашивала обо мне с явным сомнением.

- На нем грехов смертных нет, а раскаянье все прочее очистит, - Марк глянул на меня, кивнул: - Скажи, сестра. Или я скажу. Искупитель всех прощать велел, Сестра людей на злых и добрых не делила.

Сестра Луиза кивнула, осенила себя святым столбом. Заговорила, и в голосе мелькнули неуверенные нотки:

- Граф Ильмар. Графиня Хелен. От имени Сестры прошу вас... помочь. Оставить прежние мысли и помочь!

- В чем? Святыню от людей скрыть?

- Когда Маркус пришел в монастырь... переодетый девочкой, затравленный... - ее глаза опять на миг потеплели, - я укрыла бы его в любом случае. Долг мой спасать и безвинных и виноватых. Но когда я узнала правду...

- Тогда дай и нам узнать.

- Я скажу, - Марк сделал жест, словно умоляя Луизу помолчать. Видно той не хотелось, очень не хотелось хоть чем-то с нами делиться. Но она не ослушалась. - Ильмар, Хелен... в этой книге - Слово.

- Какое слово? - не поняла летунья.

- Изначальное. То, которому Искупитель Сестру учил. Первое Слово, что в начале всего было.

Меня забила дрожь.

Хелен побелела как полотно.

ДАЛЬШЕ >>>