- Люди!..

В возгласе, едва слышном в шуме дневной толпы, прозвучало столько горького разочарования, что у меня не возникло сомнения - так мог сказать только Аксад. Точнее, только он из всех моих знакомых имел право так сказать. Хотя, в принципе, это его проблемы.

В современной толпе, особенно на главной улице большого города, он почти не отличим от тех типов, которые проводят часть своего времени в тренажерных залах, полагая, что в здоровом теле здоровый дух. Итак, он достаточно высок, подтянут, у него широкие плечи, благородные черты лица и ясные глаза. Он не суетлив: жесты и осанка - все выражает уверенность. Да, уверенностью от него так и веет. Впрочем, все эти ломброзовские выкладки даже меня раздражают.

Потом я почувствовала его взгляд на себе, и мы встретились глазами. Он привычно улыбнулся и подошел ближе, так, что теперь его можно было рассмотреть. Он любил простоту и из современной одежды предпочитал самую древнюю: неизменные джинсы и заурядную куртку.

- Здравствуй, - приветливо заговорил он. - Рад тебя видеть.

- Я тоже. Какими судьбами снова в наших краях?

- Дела...

- Боже мой, боюсь даже представить, какими делами ты собираешься заняться здесь.

- Мне нужна помощь. Может, посидим, поговорим, - Аксад указал на одно из летних кафе.

Под воздействием его очарования никто не может не согласиться на такую мелочь, даже я. Но сидеть лицом к улице - это привилегия таких, как Аксад. Он удобно устроился на неудобном стуле, заказал что-то небрежно и явно увлекся рассматриванием гуляющих прохожих.

Принесенный кофе был чуть тепловатым и противным на вкус. Аксад отпил глоток и поморщился.

- Да, это явно не нектар, - он постучал пальцем по чашке, кофе вспенился, источая натуральный аромат. - Тебе подогреть?

- Да, - мне предлагался один из неизменных трюков, вполне безопасных для жизни.

- До какой температуры? По Цельсию.

- Мне - как всем.

- Понятно... - он щелкнул пальцем по чашке. - Знаешь, почему люди чудеса не могут совершать? Не потому, конечно, что я слежу за этим. Потому что чудеса вам не нужны. Они вам счастья не приносят. Наоборот, в большинстве своем люди чувствуют себя глубоко несчастными, когда происходят настоящие чудеса... даже на благо этих же самых людей...

- Значит, твои дела требуют посторонней помощи...



1

Майя тупо смотрела на экран монитора. Курсовая явно погибала в торосах Интернета: последние крупицы информации затерялись где-то среди пяти тысяч найденных поисковиком сайтов. Отечественная наука тонула в море пустопорожнего. С вздохом девушка достала из дисковода приготовленную дискету - и замерла. Свою дискету она не вынимала из сумки, и это была чужая. Логичнее было бы оставить этот продукт новой цивилизации там, где кто-то забыл его. Но любопытство Майи разыгралось; она оглянулась по сторонам: посетители интернет-кафе сосредотачивались каждый на своем отрезке всемирной паутины и не обращали внимания на соседей. В конце концов, дискета - это не чемоданчик с тротилом, почему бы ею не воспользоваться?

Майя вставила дискету обратно: несколько непонятных файлов занимали информационное пространство. Но пока она рассматривала перечень названий, интернет уловил какой-то смысл в недлинном списке, и на экране на белом фоне появилась надпись: "Введите пароль". И в то время как Майя мучительно соображала, каким может быть пароль, а ее пальцы парили над клавиатурой, монитор мигнул и выразился надписью: "Пароль принят. Добро пожаловать в общество сокровенности атлантов". Через несколько секунд в красной рамке появилось предложение выбрать город из длинного списка незнакомых слов. Тем не менее Майя из любопытства нашла свой. Этому городу была посвящена целая страница, сплошь заполненная словами и символами, теснящимися как кильки в бочке. Майя машинально ткнула мышкой в строчку "летний обряд". Ей предложили ввести дату, и она не задумываясь впечатала ближайший знаменательный день, из тех, о которых она писала в курсовой работе. Но вместо ожидаемого описания действа перед ее взором предстал еще один список, по всей видимости, каких-то терминов. Девушка выбрала наобум один из вариантов и вышла, как говорят, на следующую страницу. Но и в этом тексте ничего не упоминалось ни о каких обрядах. Несколько разрозненных дат, географических названий и непонятных аббревиатур были явно собраны здесь случайно и потому их комбинация - лишена смысла. Также на странице располагалась ссылка на какую-то картинку, но когда Майя щелкнула на ней мышкой, компьютер сообщил:

"Тип файла не опознан. Укажите приложение, необходимое для просмотра данного файла".

Майя пожала плечами в досаде на потерянное зря время и вынула дискету. Прильнувшие взглядами к экранам фигурки в салоне не проявляли интереса друг к другу; половина из них увлеченно проводила время в чате или играла. Майя скользнула глазами по пестрым картинкам и покинула зал.

Пришла пора немного отдохнуть, благоразумно рассудила девушка. Майя шла по улицам из магазинов, разглядывая витрины, вернее, себя в витринах, и больше всего ее радовали зеркальные двери, да еще стекла автомобилей. Двигаясь мимо них, она искоса смотрела на свое отражение: стройная девушка с внешностью фотомодели, в комплекте одежды под названием "модный прикид" из местного бутика. Иногда только появление подобных же фигур рядом на зеркальной поверхности омрачало ее настроение: как много развелось вокруг таких, в модном прикиде из бутиков.

Конечно, кроме привлекательной внешности в активе Майи были еще и мозги, особенно хорошо работающие в области науки, хотя это, скорее, большой минус, чем большой плюс. Теперь еще требовалось перевести умные мысли в красиво напечатанные на бумаге слова под названием курсовая.

Так что вечером Майя навестила лучшую подругу Вику, которая в то время жила неподалеку. Та встретила ее в своей полной красе: в красном атласном халатике, красных же бархатных шлепках, с глянцевым журналом под мышкой и пудрой в руке. Она скептически оглядела Майю с ног до головы, хмыкнула и повела на кухню.

- Хорошо, что ты зашла, - заговорила она, располагаясь за столом, усыпанным косметическими боеприпасами. - Мы тут купили новые коврики для ванной, я после покажу, - она демонстративно взялась за флакончик с лаком для ногтей. - А еще мы наконец-то повесили пейзаж в гостиной, ну помнишь, тот самый, который мой купил год назад... А у тебя что?

- Да все так же. Слушай, я хотела попросить... Можешь у себя на работе распечатать мою курсовую?

- Конечно, запросто. Все учишься... Хорошо тебе, ни забот, ни хлопот... - Вика помахала пальцами, чтобы лак быстрее высыхал. - Ну пойдем, покажу тебе коврики...

Экскурсия по памятным местам нового жилища Вики вскоре естественно закончилась в прихожей.

- Ну давай дискету. И извини, скоро уж мой придет, я вас потом как-нибудь познакомлю.

- А когда ты сможешь мне распечатать? - кротко спросила Майя, обессилев от напряженной работы ума в поисках эпитетов для восхваления ковриков и места для пейзажа.

- Завтра или послезавтра. Ты позвони мне на работу.

- Спасибо. А то на мне курсовая висит, хочется сдать поскорее...

Вика демонстративно помахала рукой и открыла дверь. Майя оказалась на улице быстрее, чем поняла, что не обо всем успела договориться, теперь же важный разговор переносился на потом. Хотя, конечно, Вика сочла бы все проблемы ерундой, как уже часто бывало. Майя стоически вздохнула и отправилась домой.



Через несколько дней работа была готова, и Майя, в душе торжествуя, привезла ее преподавательнице. Девушка заметила пожилую женщину еще на подходе к институту: та сидела на скамейке под сенью тополей в скверике напротив главного входа и, доброжелательно улыбаясь, беседовала с каким-то человеком. Майя тихо подобралась поближе. Но, несмотря на такие меры предосторожности, ее присутствие было тут же обнаружено.

- А вот и подрастающее поколение! - с энтузиазмом воскликнула пожилая дама. - Продолжатели нашего дела!

Ее собеседник живо вскочил на ноги. Майя, здороваясь, исподволь рассматривала его. Он выглядел вполне заурядно, но приятно заурядно: открытое лицо, чистые глаза, русые волосы, простая белая рубашка и обыкновенные джинсы - ничего примечательного. Мужчина склонил голову в знак приветствия и любезно улыбнулся.

- Деточка, я думаю, ты принесла свою работу? Я уже заждалась, давай сюда, - ласково проговорила преподавательница.

Майя послушно достала из сумки любовно скрепленную скоросшивателем пачку листов и протянула женщине. Та полистала работу и небрежно, но мило подытожила:

- Ну что же, хорошо. Это, кстати, интересная работа, касается народных обрядов. Правда, мы придерживаемся несколько иного взгляда на значение некоторых элементов... Вот, деточка, молодой человек, как выясняется, специалист в этой области. Можете обсудить детали, а я пойду...

Мужчина подала ей руку, и женщина поднялась, тяжело опираясь на нее. На прощанье одарив их улыбкой, преподавательница удалилась в сторону храма науки.

- Итак, нам предоставили возможность что-то обсудить, хотя обычно я не обсуждаю прописные истины, - вежливо начал мужчина. Майя никак не могла определить его возраст. - Впрочем, мы даже незнакомы...

- Майя, - представилась студентка, глядя на него снизу вверх.

- Аксад, - прозвучало в ответ.

- Аксад - это имя или фамилия? - удивилась Майя.

- Это то, как меня следует называть, - он обворожительно улыбнулся и медленно зашагал по дорожке прочь от института.

Майя, подумав, пошла с ним рядом - все равно в сторону площади и остановки.

- Вас тоже интересуют языческие славянские обряды?

- Я предпочитаю использовать другие принципы деления. Например, многие элементы древних обрядов перешли из язычества в православие, затем в мирской этикет, сохраняя свое значение, но другие забылись... Я слышал, у вас в городе организовали клуб по возрождению традиций...

Он остановился и посмотрел, как несколько пожилых людей возлагали цветы к ближайшему памятнику. Двигались они медленно, старательно придавая торжественности своим действиям, яркие белые и красные цветы двух маленьких букетиков выделялись на фоне темно-серого гранита. Аксад с интересом следил взглядом за ритуалом, и Майя выжидала около. Юная пара местных звезд телеэфира суетилась вокруг стариков: молодой человек с видеокамерой и девушка с микрофоном. В поисках удачного ракурса они сновали по площадке перед памятником и наконец вытолкнули Аксада с дорожки. После этого ему ничего не оставалось, как идти дальше.

Теперь, уже не боясь нарушить его созерцательного молчания, Майя решилась заговорить снова:

- Этот клуб, он уже давно существует. Они, правда, в основном песни поют и какие-то поделки делают...

- Дети?

- Конечно, преимущественно дети, - Майю удивила сама возможность сомнений.

- Скоро праздник, - задумчиво произнес он, - один из самых прекрасных...

- Ивана Купалы? Да, в клубе всегда устраивают празднование, это весело и...- она запнулась.

- Завораживающе? - Майя кивнула. - Вы участвуете?

- Ну! - возмутилась она. - Я уже не ребенок!

Аксад улыбнулся и остановился у перекрестка со светофором.

- Даже ради научного познания? А я собираюсь поехать с ними.

- Да я уж все знаю...

- Мы изучаем эти обряды несколько столетий, и все-таки я не могу сказать, что знаю все, - с явным удовольствием высказался Аксад. - И поэтому я здесь, в вашем городе.

- А сами вы откуда?

- Издалека, из северной столицы. И исключительно ради этого фольклорного мероприятия, как его здесь некоторые называют. Ведь так?

Не дожидаясь ответа, он перешел через дорогу, законопослушно, на зеленый свет, - и остановился у цветочного ряда. С заискивающими улыбками продавщицы наперебой заговорили, расхваливая товар. Аксад молча выбрал одну розу и выдернул ее из связки. Майя в предвкушении подарка смотрела, как он неторопливо возвращается, вдыхая аромат цветка.

- Итак, у вас хорошо готовятся к празднику? - спросил он, стоя спиной к стенам кремля и помахивая розой.

- Да, в клубе у нас все энтузиасты, - неуверенно ответила Майя, следя за цветком.

- Отлично, значит, я не зря приехал. А теперь я вынужден откланяться, - он театрально склонил голову. - Мой шофер уже заждался, наверное. Очень рад нашему знакомству.

Момент расставания наступил как-то внезапно, и Майя была совершенно к нему не готова. Все-таки она уверенно ожидала, что сейчас ей на прощание будет подарена роза. Но, к ее удивлению, Аксад сломал стебель цветка и бросил его на каменную плиту за спиной девушки. И пока Майя в возмущении и смятении подыскивала слова, он еще раз приложив руку к груди, склонил голову и исчез в толпе.

Девушка оглянулась, чтобы бросить последний взгляд на несостоявшийся подарок, но плита была пуста. На лужайке за плитой цветка тоже не было. Очевидно, кто-то уже успел подобрать пусть и сломанную, но такую красивую розу. Абсолютно разочарованная, Майя вернулась домой.

В тот же вечер Вика решила уделить ей несколько минут внимания и позвонила. Звонок застал Майю врасплох. Она раскладывала книги в стопки в зависимости от библиотек-источников. Девушка бросилась к телефону и задела одну из кип, которая тут же развалилась.

- Привет, это я. Как твоя курсовая?

- Сдала, все нормально, спасибо еще раз.

- Хорошо. Я к тому, что и мой труд там был, что бы ты без меня делала?

- Да-да, спасибо.

- Ладно, пока забудем. Я вот что звоню. Сейчас по телевизору показывали тебя с каким-то молодым человеком. Это кто?

- По телевизору? Меня? Когда? С каким молодым человеком? Где?

- Ну ты даешь! Встречается с таким классным парнем и ничего не рассказывает! Это не по-товарищески! Но я тебя засекла, хорошо, что наши СМИ начеку. Слушай, объясняю популярно. Сейчас показывали в новостях, как ты стоишь у памятника, ну, того, что рядом с твоим институтом, а с тобой - какой-то парень и что-то тебе говорит. Он точно с тобой был, не отпирайся...

- А! - Майя подумала, какой в сущности мимолетной оказалась та встреча, но промолчала.

- Ну вот. Я его рассмотрела. Я думаю, этот сюжет и по другим каналам показывать будут, я еще раз посмотрю. Ничего мужчинка. Он кто?

- Да так... Я его почти не знаю, случайно познакомились...

- Ну и что? Ну хоть что-то ты о нем знаешь? Вы же разговаривали о чем-то, я видела...

- Он просто фольклором занимается. Мы об этом и говорили.

- Да брось ты! Кому это сейчас интересно? Он наверно для отвода глаз так говорил.

- Нет же! - возмущенно воскликнула Майя. - И вообще, он сказал, что они несколько столетий уж занимаются изучением фольклора!

- Так он потомственный дворянин, что ли? Кто еще такой ерундой интересуется? Только те, кому больше заняться нечем. Вот здорово!

- Он из Питера, вот только что я знаю...

- А здесь он надолго? И где остановился, в какой гостинице?

- Я не спрашивала, да и времени не было. Он должен был куда-то поехать, и его ждал его шофер...

- Ой чудо ты! Надо было спрашивать, - с досадой крикнула Вика. - Дворянин, из Питера, с шофером - богатый! О чем ты только думала...

- О розе...

- О какой розе, господи?

- О той, которую он мне не подарил.

- Боже, мужик с деньгами, а она о каких-то розах думает!..

- Я не...

- Молчи! Молчи, несчастная, и слушай. Ты должна познакомиться с ним получше. Обязательно. Даже если он тебе не нужен. Подумай обо мне...

- Но ведь...

- Слушай, что тебе умные люди говорят! И действуй. Прямо сейчас. У меня от тебя голова разболелась. Все, пока, кажется, мой идет...

Таким образом, получив подобные инструкции, Майя набрала номер телефона и узнала, где и когда ее старые знакомые по клубу собирались проводить празднество. Привычный гам голосов был слышен даже в телефонной трубке, которую взяла одна из основательниц клуба.

- Ты нас совсем забыла, - приторно зачастила Маргарита, именовавшая себя Дидилией. Майя представила ее, как обычно в длинном балахоне от местного модного модельера, жеманящуюся и довольную жизнью, посреди толпы снующих туда-сюда людей. - А мы процветаем, у нас новые люди. Вот на днях снова выезжаем на обряды. Еще у нас пара новых волхвов. Один, правда, всего лишь хранитель, но зато другой!.. Так ты придешь? У нас, кстати, новая Леля, но тебя мы всегда рады видеть.

- Да, я, наверное, приеду...

- Кстати, наш новый волхв обеспечивает транспорт. Он у нас совсем недавно, но очень активно участвует во всех делах... особенно финансово... ну, если придешь, сама увидишь.



2

В назначенный срок Майя появилась перед дворцом культуры, в котором базировался клуб. Несколько человек из толпы, наполовину обряженной в национальные костюмы, наполовину одетой вполне современно, точнее, цивильно, весело приветствовали ее. Впрочем, в гуле голосов она едва расслышала обращенные к ней слова - и неопределенно помахала рукой в ответ.

Большой автобус, расписанный цветами, въехал во двор, его средние двери открылись, и взорам предстал невысокий полный мужчина в длинной белой рубашке с пестрыми вставками в так называемом русском стиле. Он взмахнул посохом, приглашая в салон собравшийся народ. Люди с гиканьем и одобрительными выкриками устремились к автобусу, подхватив с земли сумки и рюкзаки.

Майя стояла, выискивая глазами в толпе Аксада: среди бородатых лиц и длинноволосых голов знакомых черт она не видела и уже начала досадовать, что напрасно теряет время. Но тут сзади спасительно прозвучал голос:

- Я вижу, вы все-таки почтили своим присутствием это благородное

собрание... Искренне рад.

- Да вот решила вспомнить детство... - словно оправдываясь, сказала Майя, оглянувшись.

В это время из дверей автобуса высунулся Мезгирь - бородатый мужчина в камуфляжном костюме и с банданой на голове.

- Майя, у нас тут все места заняты. Ты поедешь стоя или следующего автобуса будешь ждать?

- Нет, езжайте без меня! - крикнула Майя в ответ.

- Ну смотри, еще неизвестно, когда он приедет. Простоишь здесь весь вечер...

- Ничего, я подожду.

Мезгирь разочарованно махнул рукой и скрылся в салоне. Автобус фыркнул несколько раз и поехал; двери закрылись уже на ходу. Площадь перед дворцом опустела; лишь несколько ящиков громоздились под окнами здания, и за ними приглядывали оставшиеся внутри дома. Их лица, ненадолго появлявшиеся в оконных проемах, показались Майе незнакомыми, но она деланно улыбнулась им.

- Я бы предложил подвезти вас, если бы не собирался подъехать на место немного позже. На закладке кумира Рода мне делать нечего.

- Я тоже не очень тороплюсь: я ведь уже все это видела.

- Мой план таков, - Аксад помахал рукой кому-то в окне. - Сперва я еду домой, беру кое-какие вещицы, которые я должен как хранитель раздать людям. Затем уже отправляюсь на празднование и по дороге захватываю еще одного волхва. Так что если мой план вас устраивает - присоединяйтесь.

- Да, конечно! - с плохо скрываемой радостью воскликнула Майя.

- Тогда пойдем.

Аксад указал на неприметный автомобиль неопределенного цвета на стоянке за зданием. Тот притаился в ряду других машин, так что Майя не сразу заметила его. Однако его внешний вид был обманчив, в чем девушка убедилась, едва они отъехали. Автомобиль мягко и плавно летел по ухабистой дороге задворок города. Впрочем, в городе скорость движения не всегда напрямую зависит от мощности двигателя, и почти целый час ушел на то, чтобы добраться к цели их путешествия.

Аксад подвел машину к дому за невысоким забором; ворота разъехались в стороны, пропуская их, и сомкнулись позади. Аксад развернул машину и остановил перед воротами, затем открыл Майе дверцу, подал руку и повел к своему жилищу: простому на вид двухэтажному зданию с крыльцом-портиком. У двери он достал из кармана джинсов прозрачную карточку наподобие кредитки и приложил к замку. Дверь открылась, и он вошел первым; Майя шла следом. Войдя, она хозяйским взглядом окинула холл (позже так же внимательно изучила все комнаты, в которых ей довелось побывать) и старательно отметила все детали интерьера - чтобы было потом что обсудить с подругами. Большая часть мебели выглядела старинной или антикварной. В обширном холле особое внимание Майи привлекли большой многостворчатый шкаф и огромное зеркало в потускневшей тяжелой оправе. Девушка мельком посмотрелась в него: блеклое отражение ей не понравилось, и она поспешила в гостиную, куда уже прошел Аксад.

Несколько лежаков-кушеток, покрытых пестрыми пледами, стояли вдоль стен; низкий столик с прозрачной столешницей был придвинут к одному из них. На нижней полке столика лежала телефонная трубка.

- Присаживайтесь, придется немного подождать. Вы что-нибудь будете, пока я собираю вещи?

- Ну, а что есть? - неуверенно спросила Майя, робко присаживаясь около столика.

- Оле-оп! - Аксад схватил один из платов с лежанки, взмахнул им в воздухе, потряс над столом и затем деловито-хозяйственно свернул. На столешнице объявились картонка с соком и корзинка с фруктами. - Да, выбор ограничен. У Копперфильда лучше получается, но...

- И это отлично. Вот бы еще стаканчик, - попросила Майя.

- Со стаканчиком сложнее. Сейчас посмотрю, - он исчез за дверью и почти сразу же вернулся с пластиковым стаканчиком, завернутым в целлофан, в руке.

- Там, где бессильна современная техника, работает старый добрый метод ловкости рук, - торжественно провозгласил Аксад и водрузил его на стол. - Извиняюсь, что не предлагаю свою помощь.

- А позвонить можно? - несмело спросила Майя, подкрепляя свою просьбу жестом в сторону телефона.

- Да, конечно, - Аксад снова скрылся за дверью.

Майя налила сока в стакан и потянулась за трубкой.

- Алло, Вика? Это я...

- Как идут дела? Ты выполняешь то, что я тебе сказала?

- Да. Знаешь, где я? У того самого молодого человека дома.

- Не может быть! Как ты умудрилась?

- Он меня сам пригласил. Привез на классной машине.

- Нет, правда? На какой иномарке?

- Я не знаю, я ведь в них не разбираюсь. Дом отличный, весь набит антиквариатом, знаешь, сколько это все стоит? Вот сейчас сижу, пью сок, ем ананасы.

Вика долго молчала и наконец спросила слегка изменившимся голосом:

- Вы с ним уже целовались?

- Нет, о чем ты! Это не тот человек...

- А! - обрадованно воскликнула Вика. - Ну, тогда могу сказать точно: у вас с ним ничего не будет. Вот мы с моим...

- Слушай, у меня нет времени, - уязвленно ответила Майя.

Аксад с большой сумкой в руках появился на пороге и поманил девушку.

- Ладно-ладно. В общем помни обо мне... и будь поосторожнее - вдруг он маньяк какой, - на прощанье посоветовала Вика и повесила трубку.

- Вот и хорошо, - заявил Аксад, когда Майя положила телефон. - Нам пора. Я обещал заехать за Огнеяром, это один из ваших, знаешь.

Майя с энтузиазмом восприняла это предложение, и вскоре они уже мчались по вечернему городу без красных огней светофоров. На одном из перекрестков их ждал Огнеяр: бывший физик-теоретик, сохранивший с тех давних пор интеллигентность речи и логичность рассуждений, но одевавшийся исключительно в праславянские наряды. Он устроился на заднем сидении и сразу же полез в сумку Аксада. В зеркале видно было, как он выудил оберег - деревянный круг на тесемке - и повесил его на грудь с безмерно довольным видом. Всю дорогу он разглагольствовал об особенностях различных оберегов и способах их изготовления. Майя с тоской слушала его, но Аксад дружелюбно улыбался и кивал.

Уже начало смеркаться, когда машина подъехала к опушке, на которой веселились братья-славяне. Несколько человек собирали сухостой для костра, другие болтали друг с другом. Около скатерти с остатками пиршества группки людей вяло расправлялись с последками: картошкой, хлебом, колбасой и кетчупом.

Огнеяр выскочил из машины, и под его энергичными криками люди суетливо забегали вокруг. Несколько человек, в том числе Аксада и Дидилию, он усадил за священнодействие добывания огня; некоторые стали с пением водить хороводы возле кумира, остальные же охапками подносили хворост и складывали неподалеку.

Через считанные минуты огонь вспыхнул, с восторженными возгласами его понесли к кострищу и ветки загорелись. Пламя взвилось к темному небу, рассыпая искры ранними звездами. Сейчас же в костер полетел заготовленный хворост. Чем ярче разгорался огонь, тем сильнее сгущались тени.

Огнеяр принес сумку Аксада и начал извлекать из нее различные обереги и одаривать ими присутствующих. Дидилия выхватила один амулет и вернулась к Аксаду, от которого не отходила последнюю четверть часа. Майя подобралась к ним поближе.

- ... Так я издревле чту эту традицию и неуклонно ей следую. А ты?

- Моя история не такая древняя, - засмеялся Аксад. - И из моих достижений могу отметить только открытие теплорода... да еще в психоанализе...

- Психоанализ по Фрейду?

- Да, именно его я учил, и это был тяжкий труд! Все остальные новшества - просто мелочи...

- О, не скромничай!..

- Извини, но я должен кое-что сделать сам, - с этими словами Аксад направился к Огеняру.

Между тем вокруг кумира хороводы приняли упорядоченную форму: из отдельных цепочек образовалась пара кругов. Отобрав опустевшую сумку у Огнеяра, Аксад остановился рядом с ними и извлек из нее несколько венков. К нему устремилась древнерусская молодежь, слегка искривляя круги и подставляя головы под венки.

Аксад с торжественным видом возлагал травяные короны на простоволосые головы, поправляя цветы и что-то шептал, придерживая молодых людей за запястье. После венценосные особы со смехом возвращались в круг. Майя пробралась сквозь толпу и подставила макушку под руку Аксада. Тот не глядя опустил венок на ее голову и крепко сжал руку.

- Майя?! Ты-то что тут делаешь? - он резко сорвал венок с ее головы и нахлобучил на чей-то лоб, вынырнувший из темноты. - Это не для тебя, извини...

Ликующие поклонники Рода оттеснили ее; она отошла в сторону молча переживать обиду. Запястье неприятно ныло. Майя потерла руку и в неверном свете костра разглядела четкие следы пальцев на коже. От самого легкого прикосновения к этим отпечаткам начинало жечь и покалывать, и девушка испуганно потрясла рукой.

К этому времени запасы украшений истощились, и славяне дружно все внимание обратили к хороводам и кумиру. Освободившийся Аксад бросил сумку на землю и подошел к Майе.

- Что такое? - участливо спросил он и дотронулся до ее руки. - Это... извини, не рассчитал. Но зато я всегда буду знать, где ты и что с тобой происходит.

- Больно! - возмущенно сказала Майя. - Когда это пройдет?

- Скоро! Не бойся...

Хороводы у костра плавно перетекли в игру в ручеек, что немного оживило действо. Огнеяр подскочил к Майе и за руку увлек ее в строй пар. Тотчас ее кто-то повел за собой, и снова, так что она все время оставалась сзади, во многом стараниями Огнеяра. Он время от времени пытался что-то рассказать ей, но в шуме и суете его слова терялись. Единственным, что Майе все-таки удалось разобрать, был краткий экскурс в языческое прошлое.

- Раньше на этом месте было древнее капище, здесь освящали жертвы, чаще всего человеческие. А потом их вели на берег реки... или убивали прямо здесь. Здесь земля была пропитана кровью...

Майя посмотрела под ноги: в полутьме ничего особенного видно не было. Кто-то подбросил топлива в костер, и огонь разгорелся еще жарче.

- Гори, гори ясно, чтобы не погасло! - раздались восторженные крики.

Ручеек обмелел: юные славяне предались древней забаве - прыжкам через костер. Майя также освободилась от цепкого напарника и выскользнула из колонны. Она встала в очередь молодежи и вскоре уже вихрем летела через огонь. Словно стая птиц, молодые люди с радостным смехом проносились над пламенем.

Кто-то снова подкинул хвороста в костер, и пламя вспыхнуло ярче. Темные тени вокруг сгустились и в отблесках огня принимали причудливые формы. Одни были похожи на черные силуэты людей, безмолвно стоящих вдоль линии света и мглы, другие напоминали темные глыбы или холмы. Майя остановилась, чтобы перевести дыхание, и увидела, как несколько человек с разбега проскочили через эту границу во тьму, и отчетливых черных теней стало меньше.

- Идемте искать цветок папоротника! - воскликнул кто-то.

Со смехом люди бросились в лес, топча траву или труся по тропкам. Майя предпочла проторенную дорожку и углубилась в чащу следом за четверкой отважных искателей чародейных трав. Темные тени метались впереди - тени то ли кустов, то ли коряг с сучковатыми ветками. Иногда они напоминали людей, безмолвно размахивающих руками.

Шедшие перед Майей ребята благополучно миновали черные места, лишь один из них, не вовремя изобразивший что-то наподобие полета вороны, попал в теньи дальше шел, неся на плечах сгустки мрака.

Внезапно Майя увидела светящийся огонек в чащобе в стороне - справа от тропы. Она закричала, размахивая руками над головой, чтобы привлечь внимание, но огонек сразу же погас. Девушка опустила руки; на мгновение ей показалось, что неведомая сила тянет ее вверх, но тотчас же это ощущение пропало. Однако на крик уже кто-то бежал.

- Что случилось? - из темноты вынырнул Аксад. - Что за крик? Все в порядке?.. Нет!.. - он испуганно выкрикнул, увидев ее.

- Все нормально, - заверила его Майя и указала рукой в темноту. - Там был цветок папоротника.

Но Аксад с отчаянным видом подскочил к ней и стал резкими движениями, словно обрывать невидимый покров на ее плечах. Его странные пассы ей показались кошмарным ритуалом сумасшедшего. Майя испуганно отступила назад: клочки мрака грудились на земле у ее ног. В ужасе девушка повернулась и стремглав помчалась по тропе догонять ушедших далеко вперед ребят. Дорожка петляла между темными деревьями, беспросветными стенами ограждавшими путь.

За одним из поворотов открылась прогалина, стены раздвинулись. Ночные звезды освещали поляну и тропу. На ней возник темный силуэт, похожий на человека, более темный, чем чаща. Майя остановилась, размышляя, что делать дальше.

- Доброй ночи, - вежливо заговорила она, вспоминая, кто бы это мог быть.

В ответ тень засмеялась, и эхо глухого смеха побежало по лесу и затихло вдали.

- Я - не добрая ночь, - от этих слов повеяло холодом.

Тень развела руки в стороны. Тьма оказалась плащом, которым была укутана облаченная в излучающие сияние металлические доспехи фигура. Звезды на небе исчезли, и свет теперь шел только от лат.

- Добро пожаловать на стезю искупления. Иди же, за моей спиной начинается твой путь.

Майя попятилась и наткнулась на подоспевшего сзади Аксада.

- Вы кто? Это вы, Родомысл? - спросила она, вспомнив того из славян, который отличался любовью к железу. - А где все?

- Это не Родомысл, - прошипел Аксад. - Я надеюсь... иди назад...

- Оставь нас, атлант с юга. Ты исполнил свой долг. Теперь не мешай нам. Ты бессилен...

- Нет, я знаю ритуал. Это неправильно. Это ошибка, - Аксад загородил собою Майю и снова прошептал: - Беги назад к костру. Быстрее...

- Атлант, ты знаешь закон. Не задерживай нас...

- Но это совсем не то. Тебя ждут другие, те, кто носит венок с чистоцветом.

- Нет правды в словах твоих, только страх. След чистоцвета вижу я. Не знаю, о чем ты говоришь. Уйди с дороги той, которую ты очистил на стезю вознесения совершенства. Помни о том заклятии, которое ты носишь триста лет.

Майе надоело смотреть через плечо Аксада на спектакль, сценарий которого она не знала и который не совсем вписывался в празднование той ночи, и она, хмыкнув, выступила вперед. Аксад схватил было ее за плечо, но она вырвалась и шагнула дальше.

- Родомысл, очень хорошо сыграно. Где остальные?

- Идут к реке...

- Пойдем вместе с ними. Там тоже будет весело, - Майя приблизилась к нему еще на один шаг.

Тот согласно кивнул и сложил руки на груди, отчего края его плаща сомкнулись. Призрачное сияние доспехов исчезло, снова лишь неясная тень высилась на тропе, сливаясь с тьмой леса. На небе вспыхнули звезды. Сквозь чащу леса пробивались слабые лучи бледной луны.

- Иди, - раздался голос откуда-то из темноты. - Я приду после. Я догоню тебя. Теперь я тебя не оставлю.

Майя не заметила, как он сошел с дороги, тень просто пропала. Девушка побежала вперед - ледяной затхлостью пахнуло на нее через несколько шагов, но это чувство тут же исчезло. Позади, как она заметила мельком, Аксад вполне мирно разговаривал с теперь уже невидимым собеседником, лишь подрагивал лунный луч, к которому Аксад прикасался. В следующее мгновение луч переломился, его направление изменилось, словно он отразился от зеркальца, и он вонзился во мрак.

Майя не стала ждать дальнейшего представления и вприпрыжку помчалась по тропинке. Через несколько шагов деревья расступились, и она оказалась на берегу речушки: у самой воды столпились девушки с венками и свечками в руках. Здесь было гораздо светлее, чем в лесу, и немного теплее. Гомон голосов, негромкий смех и нестройное пение будоражили ночную тишину. Веселье было в самом разгаре, и девушка с удовольствием присоединилась к людям.

Кто-то вручил Майе венок с зажженной свечой, и она спустилась к воде. Другие девушки уже исполнили обряд - их венки плыли по реке - и со смехом следили за огоньками, удаляющимися в темноту. Майя опустила свой венок на воду. Едва коснувшись тепловатой воды, он стал невероятно (неприподъемно) тяжелым и пошел ко дну, увлекая за собой не успевшую разжать пальцы Майю. Она потеряла равновесие и вниз головой упала в воду - в глубочайший омут без дна. Темная пучина поглотила ее. Девушка попыталась вынырнуть, но, как ни плыла вверх, не могла достичь поверхности. Где-то сквозь толщу темной серой воды просвечивало смутное светлое пятно. Майя попыталась плыть в эту сторону. Мутная холодная вода казалась вязкой массой, сквозь которую приходилось пробиваться, прикладывая огромные усилия. Отчаяние охватило Майю, но в этот момент сильная рука вытащила ее за воротник из воды.

- Я вовремя, - услышала она голос Аксада. - Ну что, рыбка золотая, приплыла ко мне, старику, из пучины вод?

Майя, распластавшись на травянистом берегу, слабым голосом ответила:

- Да... я жива?

- По моим данным, да. Чему я несказанно рад, - он сел на траву рядом.

- Что это было?

- Несчастный случай. Ты должна была утонуть, но...

- Как? Где? Почему? - Майя открыла глаза. Звезды на небе ослепительно вспыхнули.

- Это озерцо - исток реки. Оно не очень глубокое, но утонуть вполне возможно. Особенно если найдется кто-нибудь, кто способствует этому.

- Но ведь я же была вместе со всеми нашими у реки. Мы пускали венки... только что... Как я здесь оказалась? И где все?

- Я не знаю... Мой долг состоял в том, чтобы не дать тебе погибнуть. Все остальное мне не важно.

- И ты спас меня...

- Я надеюсь, что уже да. Посмотрим. Теперь нам пора возвращаться. Скоро светает, и все-таки... Ты можешь идти?

Майя живо вскочила на ноги, словно и не лежала недавно обездвиженная неравной борьбой в воде. Мокрая одежда неприятно прилипала к телу. Девушка одернула рубашку, комки липкой тины упала с нее на землю. Вокруг руки обвился обрывок венка, и Майя с омерзением соврала его и бросила наземь.

Аксад неторопливо поднялся на ноги и пошел вдоль берега озерка. Майя побрела следом, стараясь держаться подальше от воды.

Вскоре они вышли на шоссе. От асфальта тянуло теплом, было предрассветно тихо. Аксад энергично шагал впереди. Майя плелась сзади, держа на весу разведенные полы рубашки. Расстояние между ними все увеличивалось. Вдруг Аксад отскочил в сторону с обочины, рукой отгораживая пустое пространство за собой, словно отталкивая кого-то с дороги. На шоссе возник грузовик с разбитой фарой; с шумом он стремительно мчался навстречу Майе. Та застыла на месте в нелепой позе, глядя, как неумолимо приближается одноглазая махина. Наконец теплое железо коснулось девического тела, от этого мягкого и нежного прикосновения она оторвалась от земли и пролетела несколько метров по воздуху. Прохладная трава у обочины ласково расстелилась и приняла ее.

Грузовик промчался мимо. Над Майей склонился Аксад.

- Только не это... Ты жива? Как ты?

Майя равнодушно посмотрела в небо, где звезды постепенно слились в одно смутное светящееся пятно, более темное, чем занимающаяся заря. Ей показалось, что она словно поднимается над землей и далеко внизу видит и удаляющийся грузовик, и стоящего на коленях Аксада, и одноклубников, запаливших костер на берегу речки, и зарю. Но взгляд ее приковывало к себе это бледное пятно высоко в небе. Все остальное уже почти не существовало.

Аксад выпрямился и огляделся. Первые желтые лучи восходящего солнца упали на землю. Аксад обломил их - испускающими свет брусьями они повисли в воздухе над землей. Аксад соединил их вместе - получился своеобразный плот, на который он возложил неподвижное тело. Лучи порозовели, в небе потемнело и заря поблекла. Аксад толкнул плот и вскочил на него. Пятно света исчезло из поля зрения Майи. Она закрыла глаза.



3

- Нет-нет, держись. Вот смотри, сейчас будет лучше, - донесся до нее приглушенный голос Аксада.

- Опускай здесь, - прозвучал другой голос. - Ого, от лучей зарницы почти ничего не осталось...

- Сойкле, прошу тебя...

- Не волнуйся, теперь она не умрет. Но будет ли жить? Ты должен мне объяснить, зачем.

- Ты мне не веришь? Так надо.

- Ответ не соответствует вопросу.

- Хорошо, идем в дом, в комнату серого ветра.

- Ты хочешь, чтобы я нес твою пациентку?

- Ты же врачеватель.

- Хорошо, - Майя почувствовала, что ее подняли на руки. - Но не надейся, что это поможет. Веди. И помни, что твой дом полон адских пальцев, а для таких людей они смертельны.

- Я знаю, я ведь специалист по людям...

- Только по их причудам, не по их телам...

- Осторожно, вот тут особенно жгучий выход, - Майя почувствовала, как что-то обожгло ее ноги, и не смогла сдержать стон.

- Смотри, лучи зарницы стали совсем красными. Рассвет у ее земляков будет кроваво-алый.

- Да, холод и дождь. Но, по крайней мере, не ураган и не кровавый дождь... Мы пришли, вот сюда.

Майю опустили на что-то большое и мягкое, но открыть глаза она не могла.

- Итак, я жду. Объяснений, - голос, обращавшийся к Аксаду, звучал скорее безразлично, чем требовательно.

- Она - жертва печального стечения обстоятельств, и это все.

- Я не слышал о таком ритуале. Но в любом случае, жертва что-то меняет в себе, иногда жизнь на смерть, и это в порядке вещей. Никто не должен вмешиваться в ход ритуала. Что же я в таком случае делаю здесь?

- Это был обряд очищения и искупления. Ты знаешь, десять юношей и девушек, из них Наян выбирает пару... Но она-то в ритуале подготовки не участвовала. А если жертва не прошла обряд очищения...

- А ты уверен, что именно посланник Наяна пришел за ней?

- Да, я говорил с ним, но он слеп. Он мог найти другую жертву, но не стал. Я не знаю почему.

- Да, непосвященная жертва может уничтожить этот мир... Хорошо... Итак...

Майя открыла глаза. Она лежала на огромной кровати под балдахином. "В стиле барокко", - машинально отметила она. Рядом с ней сидел широкоплечий молодой мужчина в похожем на медицинский светлом халате с короткими рукавами. В руке он держал раскрытую книгу, заложенную тонкой брошюркой.

- Ну вот и отлично, - он захлопнул книгу и обратился к Аксаду, сидящему в кресле слева.

Майя проследила его взгляд: Аксад с облегчением откинулся на спинку и прикрыл глаза. В полутемной комнате, больше похожей на зал музея, и он, и его друг выглядели немного нелепо, словно два туриста, которые, воспользовавшись невнимательностью экскурсовода, забрались в экспонаты.

- Оставим нашу спасенную жертву. В ближайшие несколько дней ей ничего не грозит, это я говорю. Кстати, я не мог отказать себе в удовольствии кое-что подправить в ее теле. Ты не против?

- Мне все равно, - устало ответил Аксад. - Наян найдет себе кого-нибудь еще до вечера.

- Если уже не нашел. Скоро рассвет. Мы должны лицезреть его... предстать перед ним - слишком многое мы сделали вопреки правилам.

- Да-да, конечно. В моем доме есть замечательная веранда...

Они исчезли из комнаты так быстро - Майя не успела бы даже глазом моргнуть. Но она дремала, не вполне придя в себя.

Наступило утро, одновременно жаркое и свежее. Зной, наверное, будет позже, когда солнце окончательно расправится с ночной прохладой. Легкий шум, в котором смешивались ранний щебет птиц, шелест листвы, шепот ветра и случайные шорохи, доносился снаружи.

Аксад и Сойкле растянулись на пресловутой веранде на длинных лежаках и наблюдали, как небо из бесцветно-серого становится голубым. Восходом солнца они любовались, укрыв глаза черными очками.

- Приветствую тебя, о Гелиос лучезарный,

Солнца дарующий нам живительный пламень.

Пусть колесница твоя не встречает преград

На просторах безбрежного моря.

Над изломанной линией гор вдалеке появился краешек солнечного диска.

- День сегодня будет отличный, - сказал Аксад.

- Может, навестим кого-нибудь из должников, - предложил Сойкле.

- Того, кто будет счастлив нас принять.

Сойкле оживился.

- Притом того, кто будет сегодня днем дома. С тех пор, как их вынудили работать где-то вне дома, приходится быть осмотрительным. Можно прийти и стоять перед закрытой дверью. Грустно. Мир меняется в сторону независимости.

- Найдем такого! - уверенно произнес Аксад.

Они еще некоторое время нежились в лучах восходящего солнца, потягивая разбавленное вино - кувшины стояли тут же на веранде в углу.

Майя вышла на веранду, залитую ярким светом. Ни словом, ни жестом мужчины не показали, что обратили внимание на ее появление, и все же она почувствовала, что они мысленно приняли ее присутствие и милостиво позволили быть с ними. Аксад снял очки и подставил лицо солнцу, выдвинув вперед подбородок и закрыв глаза. Сойкле разглядывал содержимое своего бокала, поворачивая и наклоняя его то так, то эдак. Когда несколько капель упало на его белоснежную тунику (которую Майя приняла за врачебный халат), он поставил бокал на пол и встал.

- Пора. Хватит нежиться. Я иду переодеваться, и после пойдем. А ты подумай, кто может приготовить нам трапезу, - и, повысив голос, добавил: - Да проснись же ты, Кори!

- Кори? - Майя не смогла сдержать удивление. - Почему Кори?

Аксад подскочил с лежака. Сойкле, наоборот, застыл на месте. Он выглядел настолько потрясенным, что Майе стало не по себе.

- Ты поняла, что я сказал?

- Да, - немного испуганно ответила та.

- И все, что мы тут только что говорили? - добавил Аксад.

- Да, - упавшим голосом сообщила Майя.

- Что ж, так тому и быть.

- Это невозможно! - воскликнули они одновременно - и рассмеялись.

- Итак, теперь с тобой надо быть начеку, - обратился Сойкле к Майе, чем окончательно поверг ее в смятение.

Он вернулся в дом, Аксад прошел следом за ним. Через несколько минут они появились, готовые к выходу в город. Аксад, сохраняя верность своим привычкам, надел джинсы и футболку; Сойкле предпочел белоснежную тунику с шортами. Майе же пришлось довольствоваться прежним костюмом: миленькой рубашечкой и джинсами от кутюр, слегка помятыми и немного грязными после всех приключений.

По обрамленной увитой виноградом оградой тропе они спустились по саду в город и из благодатной тени попали на знойную улицу. Ослепительно светлая пыльная дорога между двумя глинобитными стенами где-то вдалеке сворачивала в сторону, так что стены смыкались в одну, словно отгораживая улицу от остального города.

Мужчины ушли вперед, оставляя цепочку следов в мягкой пыли. Майя бросилась вдогонку, поднимая пыль и затаптывая четкий рисунок следов.

- А он ждет нас? - услышала она вопрос Сойкле.

- Он всю жизнь ждет нас!

- Отлично!

Они остановились у приоткрытых ворот, единственных на улице, наглухо замкнутой от внутренних дел обитателей. В створ был виден уголок двора, в котором усердно начищал серебряную саблю какой-то старик, с белой бородой, одетый в пестрый халат. Он сидел, низко наклонившись, и бережно водил тряпочкой по клинку. Случайно старик поднял глаза и увидел стоящих на улице гостей. Секунду он подозрительно разглядывал их, но затем резво вскочил на ноги. Его лицо неописуемо изменилось. Он стремительно побежал к воротам, так что его когда-то какая-то национальная одежда развевалась наподобие флагов.

- Господи, счастье-то какое! Как я рад, что вы зашли! Мой дом всегда открыт для вас! Входите, входите!

Мужчины приняли невозмутимый вид, выслушивая суетящегося старика. Он провел их вглубь двора, где под деревом стоял вкопанный стол и пара табуретов. Однако когда Аксад подошел, старик оказался там уже с шезлонгами в руках.

- Может быть, вы хотите пройти в дом?

- Нет, - отмахнулся Аксад. - Здесь у тебя прохладно, хорошо.

Он взял один шезлонг, поставил его у стола, покачав, чтобы проверить устойчивость, и развалился в нем, всем своим видом изображая блаженство.

- Устраивайтесь, устраивайтесь, - хлопотал старик.

По его знаку из дома появился молодой человек с шезлонгом для Майи, после чего оба они бегом удалились обратно. Сойкле уселся в шезлонг напротив Аксада и провел пальцем по столу. Потом он поднес руку к глазам и безутешно вздохнул. От его дыхания поверхность стола покрылась светящейся пленкой, по которой пробегали цветные огоньки. Подошедший с подносом еды старик замер на месте, пораженный в самое сердце. Аксад знаком приказал ему поставить угощение, и тот почтительно опустил поднос на стол.

- Кто это? - спросил Сойкле, пока старик раскладывал блюда.

- Местный Онассис. Богат, как тот Крез. Не Аристотель, но тоже человек сообразительный.

Между тем помощник старика также принес очередную порцию яств и, выгрузив их, поспешно ретировался.

- Я знал его отца, - продолжал Аксад.

- Ты знал его отца? - переспросила Майя, еще не вполне придя в себя от вида светящегося стола.

Старик упал на колени и уткнулся лицом в землю.

- О господин мой, позволь мне...

- А где твое знаменитое вино? - перебил его Аксад. - Я много наслышан о нем. Принеси же нам, дабы мы могли насладиться его великолепным вкусом.

Наверное, если бы не стремление поскорее исполнить приказ, старик пополз бы на коленях. Но желание угодить было сильнее, и он вскочил на ноги и умчался в дом.

- Итак, - потер руки Сойкле, - приступим. Что тут у нас?

- И, пожалуйста, - серьезно сказал Аксад Майе, - ничего не говори, пока мы здесь. Дело в том, что не все, что мы обсуждаем, предназначено для людских ушей. Я ничего не могу поделать, ты понимаешь нас. Когда мы говорим, ты слышишь нас, а грек - нет. Когда же говоришь ты, он слышит тоже. Мне не хотелось бы прибегать к помощи Сойкле, поэтому прошу...

- Да уж, теперь твоего Онассиса не отгонишь, - усмехнулся Сойкле. - Я правильно понял, что за обед плачу я?

- Если тебе не трудно, хотя и этого достаточно, - Аксад указал рукой на столешницу, которая светилась уже не так ярко.

- Ладно, о чем речь. Что твой грек нам приготовил?

Майя, низко сидя в своем шезлонге, не могла видеть всех разносолов; не знакомая с греческой кухней, она тем более не могла определить, что за блюда им принесли. Однако разнообразие впечатляло. В то время как мужчины смаковали угощение, она робко потянулась за яблоком - единственным знакомым предметом в пределах досягаемости. Яблоко было действительно необычайно вкусным, сладким и душистым. Все трое в молчании наслаждались едой.

Наконец появился старик с бутылью вина и кувшином воды. Его подручный безмолвно возник следом, водрузил на стол кубки и исчез. Старик с почтением налил вина и разбавил его водой. Аксад удовлетворенно кивнул и протянул руку за кубком. Грек отступил на шаг назад и притих там, всем своим видом изображая готовность выполнить любое повеление.

Майе вдруг подумалось, что неплохо было бы и старику присоединиться к их застолью. Она открыла рот и отчетливо произнесла:

- А...

В тот же самый миг она почувствовала на себе взгляд Сойкле - и слова застряли у нее в горле. Сойкле поднял руку и потянулся к ней.

- Стой, Сойкле, оставь, - быстро выкрикнул Аксад, приподнимаясь с шезлонга.

- Почему? - искренне удивился Сойкле. - Это же ненадолго, часа на два-три. Мы спокойно закончим, вернемся обратно - и все пройдет.

- Сойкле, а если ты перестараешься? Завтра утром мы возвращаемся. Что я буду делать с немой помощницей?

Сойкле расхохотался простодушно и так громко, что даже старик услышал и подобострастно захихикал в ответ.

Испуганная Майя сжалась в комок с огрызком яблока в руке и затаила дыхание. Мужчины же продолжали веселиться, смакуя угощение, вино и услаждая себя приятной беседой. Время от времени Аксад кивал греку, и тот трусил в дом за новой порцией яств, а затем снова на своем посту под деревом.

Когда солнце стало клониться к закату, Аксад решил, что пир окончен.

- Итак, что ты хочешь сделать для старика?

- Аксад, диапазон моих способностей еще не столь велик. Я вижу, он богат, разбогател и ни в чем не знает нужды. Что нужно такому человеку в его возрасте? Скажи мне, что может сделать его счастливым?

Аксад хитро посмотрел на грека и перевел взгляд на Сойкле.

- Несколько лет назад у него была мечта. Сейчас он и не вспоминает о ней. Смирился. Я думаю... самое время воплотить ее в жизнь, - он усмехнулся. - Знаешь, их мечта - иметь сына. Это в диапазоне твоих возможностей.

Сойкле на секунду задумался, затем поманил к себе старика. Тот торопливо просеменил к столу и застыл склонившись. Сойкле хлопнул его по плечу и провозгласил:

- Известно мне твое сокровенное желание. О наследнике славном денно и нощно мечтаешь. Благородный твой род не прервется, рождение сына я сегодня прислан тебе возвестить. Со своей стороны обещаю, что лет двадцать-тридцать он еще проживет, а уж как другие распорядятся, я не знаю. Все.

Старик снова упал на колени и зарылся лицом в край туники. Сойкле, вырвав из скрюченных пальцев ткань, проговорил запинаясь:

- Я так и не понял, он доволен или нет. Хорошо, что я надел эту старую тунику. Тут больше проблем с его женой, - он многозначительно посмотрел на Аксада.

Тот с улыбкой смотрел на умилительную сцену, но ответил весьма категоричным "нет". Наконец Сойкле освободился от цепкого захвата благодарности. Аксад поднялся на ноги и бросил через плечо, не глядя на Майю:

- Вставай, мы возвращаемся.

Майя выронила свой огрызок и послушно встала. Грек, опираясь рукой о колено, тяжело поднялся и с трудом выпрямился. Мужчины направились к воротам, нимало не заботясь, следуют ли за ними люди. Но те покорно плелись следом. У ворот старик вздохнул, подождал, пока Майя выйдет со двора, и тогда упал на колени и опустил лицо в пыль. И так неподвижно он стоял до тех пор, пока из-за поворота не скрылся из вида.

Майя догнала своих спутников уже под сводами, увитыми виноградом. От их былого оживления не осталось и следа. Они молча неторопливо поднимались по тропе. На веранде Сойкле растянулся на своем лежаке. Аксад, ни слова не говоря, удалился. Майя под пристальным взглядом села на пол у двери, стараясь не смотреть в сторону Сойкле.

- Отличный был денек, верно?

Майя обхватила колени руками и исподлобья посмотрела на него.

- Этот старик...

- А, грек! Он долго будет меня благодарить. Знаешь, теперь это место, где меня боготворят. Благословенное место: там меня обожали и боялись. Страх и благодарность - то, что дает силу. Ведь ты боялась меня...

- Нет, я...

- Я чувствовал твой страх, - он оживился, - он был как бурный поток. Он дал мне силы помочь греку. Жаль, что не ужас. Ужас - как водоворот... - мечтательный взмах рукой сопровождал последние слова.

- Любовь - вот что дает силы, - тихо прошептала Майя.

Сойкле разразился хохотом.

- Вам, может, не нам, - пояснил он, немного отдышавшись. - Но теперь я понимаю Аксада, когда он говорит, что начинает любить людей. Хотя это слишком опасно. Я бы не стал так напрягаться и рисковать.

Он закрыл глаза, и на веранде сразу стало темнее. На небе засияли звезды, на земле сгустилась тьма. Из комнаты вышел Аксад, в длинной тунике и босиком. В руках он держал небольшой ящичек - в темноте Майя не могла рассмотреть его.

- Сойкле, ты возвращаешься или остаешься?

- Если звезда моя уже на небе, я вернусь. Если нет, я останусь здесь.

Аксад достал из своего ящичка свечу. Через несколько секунд ее фитиль вспыхнул ярким пламенем; оно разгорелось, вытянулось вверх и осветило веранду. Подождав, пока огонь окрепнет, Аксад прикрепил свечу к каменным перилам веранды. Сойкле поднялся, принял ящик из его рук и тоже вынул свечу. Она долго не загоралась, так что ему пришлось положить ящик на пол около кувшинов и прикрыть тускло светящийся фитилек ладонью.

- Завтра мы возвращаемся, самолетом, - Аксад присел на край ложа. - Я взял билеты на утро.

- Я редко летаю на самолетах, - Сойкле установил свою свечу на камне рядом со свечой Аксада и остался стоять, повернувшись к ним лицом.

- Удобное изобретение. Они хорошо его разработали. Времени, конечно, уходит много, но силы тратить почти не приходится. Я писал об этом...

- Кори, я хотел спросить тебя о доме этого грека. Может, ты уступишь мне это место?

- Странно говоришь ты о том, что в этом мире столь бесценно.

- Разве это странно? Там меня чтят, там меня боялись.

- Один человек тебя боялся, и один человек тебя чтит...

- Пока. Потом будет больше.

- ... но это не сравнится с тем, сколько получаю я. Ты молод, Сойкле, ты можешь сам найти место, где создать себе силу. Людей сейчас много, не то что раньше, на нас на всех хватит.

Сойкле повернулся лицом к ночному небу.

- Темно, - глухо сказал он. - Темно здесь. Эту тьму берет царица ночи на свой мягко-ласковый шелковый плащ.

- К счастью, не эту. Но не мешало бы прибавить света. Здесь действительно слишком темно.

Словно услышав команду, Майя вскочила на ноги и бросилась к лежащему на полу в углу ящичку. В мгновение ока она выхватила одну из свечей, необычайно неосязаемую на ощупь. Свеча моментально вспыхнула ослепительно белым светом, разбрызгивая горящие капли.

- Что ты делаешь! - страшным голосом закричал Аксад.

Одним прыжком он оказался возле Майи, вырвал свечу и затушил пламя ладонью. Дымок легким облачком окутал его. Короткий огарок упал на пол.

Сойкле через плечо наблюдал за сценой.

- Плохо твое дело, бесстрашный Аксад. Хранители Хаоса мчатся на встречу с тобой, обнажая лезвия сверкающего небытия, упреждая царицу смерти облаченную...

- Спокойно, я все еще силен и могу отбить натиск, - ровным голосом сообщил Аксад.

Он присел на корточки, осмотрел обгоревшую свечу, в ладонях смял ее в комок и скатал в шарик.

- Может, все-таки отдашь мне тот дом? На пороге смерти зачем он тебе?

- Сойкле, мое время еще не пришло. Я готов ко всему. А ты, - обратился он к Майе, - иди сядь на пороге. Оставайся там, что бы ни случилось. Это самое безопасное место для тебя.

- Во всей вселенной, - усмехнувшись, добавил Сойкле.

Аксад выронил шарик на пол и медленным шагом направился в дом. Майя скользнула следом и опустилась на пороге, прижавшись к косяку.

- Твой страх - мой страх, - прервал молчание Сойкле. - Он всегда будет моим. Всегда... Всегда может кончиться через несколько минут, когда хранители Хаоса будут здесь. Сначала они уничтожат Аксада, потом расправятся с тобой. Но лучше они, чем Наян.

- А ты не боишься?

Вместо ответа Сойкле прислушался. Снаружи доносился ритмичный глухой шум, напоминающий гул прибоя. Воздух посвежел, запахло морем. Сойкле перегнулся через перила, вглядываясь в темноту. Майя тоже привстала, вытянув шею. Снизу поднимались люминесцирующие точки, словно светлячки или гнилушки. Они неуклонно приближались к веранде, неровным кольцом подступая со всех сторон. Сойкле отшатнулся и вытер лицо рукой. Майя сделала несколько шагов вперед. Мужчина резко повернулся к ней и предостерегающе вытянул руку.

- Вернись! - и она послушно отступила. - Не двигайся с места. Это в самом деле самое безопасное место для тебя. Я все-таки не хочу, чтобы это мое всегда закончилось так быстро... Они идут! - он обратился к Аксаду, вышедшему из дома.

Аксад был готов к сражению: блестящий щит с рубиновыми шипами и короткий меч с деревянным лезвием, инкрустированным сапфирами, составляли все его снаряжение. Он наклонился к Майе и тихо сказал:

- Сиди здесь и ничего не бойся. Прошу тебя, не бойся.

- Разве это - оружие? - Майя дотронулась до отполированного дерева. - Это такая игра, типа хоббитов, эльфов и орков?

- Это самое лучшее оружие сейчас. И это не игра, никогда не игра. Но они не хотят убить меня. Они думают, что я уже мертв. Я просто докажу, что я жив, - и они уйдут.

Между тем плеск воды усиливался и по верхним ступеням побежали первые робкие волны. От воды исходило мертвенное бледное свечение, отчего становилось более жутко. Сойкле поспешно отошел вглубь веранды, где, поочередно поднимая ноги, осмотрел подошвы сандалий. Майя поджала ноги, когда вода, похожая на медузу, докатилась до нее.

Аксад подобрал шарик и бросил его в воду. С глухим плеском тот погрузился в лужу и очередной поток с пеной ворвался из тьмы. Сойкле быстро перепрыгнул на порог.

- Когда мой бренный труд падет в глубины мира, когда твои посланцы не вернутся, повержены у ног, когда живая кровь моя достигнет твоих стен, - тогда пойми, что жив я и поныне, и отзови свою недремлющую стражу, - продекламировал Аксад, стоя уже по щиколотку в воде.

В ту же секунду из воды высунулась ощерившаяся рыба, покрытая колючками. Аксад ударом меча отбросил ее в сторону, и она шлепнулась, подняв тучу брызг. Тогда сразу несколько чудовищных рыбин взвились в воздух, норовя впиться в живую плоть. Аксад отмахивался от них щитом и мечом, как от назойливых комаров, почуявших добычу. Вода прибывала, и рыбья стая становилась гуще. Плоть притягивала их, и их зубы все чаще достигали цели. Вырвав клок, рыба замертво падала в воду, но вместо нее в тело другие. Вода окрасилась кровью, и скользкие рыбьи тела вверх брюхом плавали вокруг. Волной несколько тварей прибило к ногам Майи. Она с содроганием посмотрела на безобразных рыбин: серые колючки вместо чешуи, жабры с костяными крючками, огромный рот с треугольными зубами в несколько рядов, крошечный хвост. Глаза, подведенные светящимися холодным светом полосками, были абсолютно безжизненными. Тотчас на мертвых налетели живые собратья и пожрали их - так что в воду остались только обрывки и клочки. Майя испуганно отшатнулась, но Сойкле удержал ее за плечо.

- Замри. Если они тебя почуют...

- Помоги ему, - просительно прошептала Майя.

- Не могу. Моя помощь сейчас убьет его. Он должен выстоять сам.

Тем временем Аксад уже просто устало отмахивался от чудовищ, а его руки и ноги были беспросветно покрыты ими. Сами же они роем разъяренных ос носились кругом, и живых становилось больше, чем мертвых.

- Время, только время, - прошептал Сойкле. - Все исполнено, теперь время.

Вода у порога вздымалась бугром, словно ее удерживала невидимая стена. Она уже поднялась на полметра, и в мутной толще ее кишели разнообразные ужасные твари.

Внезапно Аксад упал на колени и замер. Меч и щит его утонули, и он просто стоял, прикрыв голову руками.

- Мы должны ему помочь! - отчаянно вскрикнула Майя.

- Пойдем, пойдем отсюда, у него остался последний шанс, - Сойкле за плечо поднял ее на ноги и потянул за собой.

В тот же миг снаружи налетел водяной вал. Стремительный поток заполнил всю веранду до потолка, ударился о порог - и откатился назад, увлекая за собой своих монстров. Он смыл и свечи, до последней минуты ярко освещавшие жуткую картину. Тьма воцарилась вокруг, тьма по имени великое ничто.

Майя ожидала самого страшного продолжения. К счастью, ни капли смертоносной жижи не попало на нее.

- Замри, - приказал Сойкле. - Сейчас я найду какой-нибудь свет.

Майя услышала, как он вышел на веранду. Через секунду вспыхнул неяркий свет, и в окно девушка увидела, что Сойкле стоит посередине и смотрит вниз. Она, осторожно ступая, прошла к дверному проему и выглянула. Свет лился из круглого желтого пятна на стене. Веранда была почти пуста: волна вынесла все, что было не закреплено. На ступенях ничком лежал Аксад, вернее, то, что от него оставили прожорливые безжалостные твари - кровавое месиво. У Майи сжалось сердце.

- Он умер?

- Вопрос неуместный, - желчно ответил Сойкле. Он подошел и наклонился над телом. - Помоги мне.

Медленно Майя приблизилась к ним, ноги не слушались ее. Она присела на корточки, наполовину парализованная ужасом.

- Надо его перевернуть на спину, - деловито скомандовал Сойкле. - С твоей стороны ко мне.

Превозмогая себя, Майя просунула руки под бок лежащего Аксада. Ладони ее погрузились в теплую плоть, сочащуюся кровью. Она судорожно толкнула, и тело перевернулось на спину. Впрочем, большой разницы не было: такое же кровавое месиво.

- Ну-ну, отвращение - это не страх, - возмущенно воскликнул Сойкле. - Абсолютно ненужное мне чувство. А это кто у нас, посмотри! - и он поднял с пола окровавленный кусок.

Не все чудовища были смыты последней волной. В руке Сойкле держал мертвую рыбу с клочком мяса в пасти: в бок ей впилась маленькая, но не менее безобразная змейка, еще живая, извивающаяся. Сойкле перехватил змейку двумя пальцами, полюбовался ею - и резким движением поднес к лицу Майи. Гадина выпустила рыбину и, широко разинув пасть, рванулась к девушке. Та вскрикнула, откинулась назад и закрыла лицо руками.

- Отлично! - с восторгом произнес Сойкле. - Сейчас мы тебя, красавица, куда-нибудь определим.

На несколько секунд он исчез в доме, затем вернулся, весьма довольный.

- Вот и все. Итак, осталось только одно, - радостно объявил он, склоняясь над телом. - Вставай, свет мой ясный, и дай мне воды.

Он похлопал Аксада по щекам, как приводят в чувство упавшего в обморок. Тот пошевелился и сел.

- Я бы на твоем месте принял ванну, - заметил Сойкле. - И мне нужна вода для моей рыбки.

Майя открыла глаза и замерла в недоумении.

- Здесь темно, - хрипло произнес Аксад. - Что это? Почему ты не включил свет?

- Я не знаю, где у тебя выключатель. Мне было легче написать слово "свет", чем искать выключатель, - беспечным тоном объяснил Сойкле. - К тому же я не знаю, работает ли что-нибудь после такого потопа.

- Да ведь ты же с ошибкой написал. Потому и светит так тускло. Смотри, - Аксад вытянул руку, - у тебя написано так, а надо - так, - и он проделал несколько неопределенных пассов в воздухе.

- Понял, - охотно повинно склонил голову Сойкле. - Водички бы мне.

Аксад тяжело поднялся и бросил Майе:

- Пойдем, тебе тоже надо умыться.

Следом за ним Майя прошла в ванную - часть двора, отгороженную каменными панелями. Большую часть ее занимал мраморный бассейн-купель с высокими бортиками. Аксад вяло прочертил рукой какой-то знак, и камень начал излучать бледно-желтый свет. На каменных скамьях вдоль панелей лежали ворохи трав и ткани. Аксад открыл кран на краю купели и смыл кровь с рук и лица. Под сгустками крови оказалась чистая неповрежденная кожа.

- Умывайся, пока я схожу за водой.

Майя следила, как купель наполняется водой, и чувствовала, как ощущение ужаса нарастает в ее душе. Ей показалось, что если она коснется безобидной на первый взгляд глади, там тотчас появятся чудовищные рыбы с хищным оскалом. Закрыв глаза, она опустила руку к поверхности воды - и сразу же отдернула ее.

- Понятно, - услышала она голос Аксада. - Тогда - извини.

Сильные руки схватили ее и окунули с головой. Она судорожно попыталась вырваться, но ее уже извлекли из купели. Вода потоками стекала с нее на пол. Майя в ярости повернулась, готовая разразиться гневной речью. Аксад сидел на бортике, меланхолично снимая с торса остатки туники.

- Вон там полотенце, вот вода для Сойкле, - большая прозрачная пластиковая канистра стояла на полу. - Извини, у меня нет сил церемониться.

Полотенцем служил кусок прозрачной бесцветной с белыми прожилками ткани, невесомой, как пух. Майя нервно схватила ее, и материя легко взмыла вверх. Растекаясь по воздуху, полотенце окутало девушку, мгновенно впитало влагу и стало беловатым, как утренний туман. По знаку Аксада Майя взяла канистру и вышла.

Около дома ее поджидал Сойкле.

- Я провожу тебя в спальню, следуй за мной, - скомандовал он, вынимая из ее рук канистру.

Он шел по коридору, лавируя, словно исполняя замысловатый ритуальный танец, и Майя спешила за ним, стараясь повторять все его па, но время от времени наталкиваясь на невидимые колючки и оставляя по пути обрывки своего полотенца. Они клубились, излучая призрачный свет.

- Ну вот, это твое место. Вчера ты вполне благополучно здесь ночевала, - объявил Сойкле, когда они дошли до нужной комнаты. - До утра осталось всего несколько часов, но все равно, тебе надо поспать.

- А... Аксад, что с ним? - дрожащим голосом спросила Майя.

- А что с ним? С ним все нормально. Каждый получает то, что хочет, - весело ответил Сойкле и потряс канистрой. Вода с шумом заплескалась внутри, и Майе снова стало не по себе.

- Спокойной ночи. Я верю, что больше ничего не произойдет, - сказал с усмешкой на прощание Сойкле и степенно удалился.

Майя сбросила с плеч остатки ткани и присела на постель, все еще сжавшись. Теперь, когда Сойкле ушел, страх покинул ее, но осталось смятение. Она не понимала, что происходило, действия следовали друг за другом слишком быстро и бессвязно.

- Я хочу домой, - отчетливо жалобно сказала она сама себе. - Завтра я буду дома.

От этого заключения ей стало легче, она даже приободрилась и выпрямилась. Спать ей не хотелось, и она поискала, чем бы занять себя. На столе все ее лежала книга, которую Сойкле оставил прошлой ночью.

Майя подошла к столу и взяла толстый том в руки. Судя по названию "К вопросу о человеческих отношениях в Договоре о разделении", это был научный труд. Что может быть более усыпляющим, чем рассуждения ученых мужей об общеизвестных истинах! Майя как добросовестная студентка отлично это знала.

Она устроилась на постели, включила лампу у изголовья и раскрыла книгу. В середине она была заложена тонкой брошюркой под невыразительным и не впечатляющим названием "Секреты колена для начинающих. Конспекты". Девушка небрежно отбросила ее в сторону и принялась за чтение научной работы.

"Согласно упомянутому в Введении Соглашению о совместной проживании и генеральном симбиотическом использовании данной территории категорически запрещается непосредственное воздействие на зоны контроля. Однако принимая во внимание характер межчеловеческих отношений, складывающихся на протяжении последних двух столетий и их особенности, наблюдаемые в области традиционного владения и областях более позднего заселения, следует отметить перспективность применения косвенных или опосредованных способов стимуляции. Сумимируя выходные количества, возможно получение результата, во много раз превосходящего по значению..."



4

Сон сморил ее незаметно, и проснулась она только тогда, когда книга стала ускользать из ее рук. Она судорожно вцепилась в переплет и открыла глаза. Над ней склонился Сойкле, виновато улыбаясь.

- Не хотел тебя будить. Мне пора. Если не возражаешь, мою книгу я заберу с собой.

- Да, да, конечно, - Майя выпустила фолиант.

- Прощай. Не могу пожелать тебе всего хорошего, ну понимаешь... не в моих интересах...

- А как Аксад?

- Отлично. Спит. Вы увидитесь позже.

Сойкле зажал книгу под мышкой и вышел. Буквально через несколько минут на пороге появился Аксад - бодрый, свежий, подтянутый, чисто выбритый, на любимых джинсах - ни пятнышка. Он бросил на кровать объемный пакет.

- Собирайся, вот одежда. Должна быть впору.

Майя достала из пакета костюм, развернула - и не смогла сдержать восторга.

- Ух ты, какая прелесть! Откуда?

- Заказал по интернету. Одевайся, скоро приедет такси. Я буду в соседней комнате.

Оставшись одна, Майя быстро переоделась и, заправляя постель, заметила оброненную брошюрку. Девушка подняла ее, открыла наугад и пробежала глазами несколько строк. "При данном недомогании повышается содержание тринитрила в крови. Чтобы его нейтрализовать, используйте прием Костеура (см. приложение 2)".

- Ты готова? - как гром среди ясного неба прозвучал голос Аксада.

Майя вздрогнула и торопливо сунула брошюру в карман жакета.

- В конце концов, каждый получает то, что хочет.

- Мы идем? - заглянул в комнату Аксад.

- Да-да, - Майя одернула жакет и направилась к двери.

В руках Аксад держал кожаный чемоданчик. Он небрежно помахивал своей ношей, широко шагая по коридору в странном танце, Майя вприпрыжку бежала за ним, стараясь не отстать.

На улице уже нетерпеливо сигналило такси, скрытое пожухшими плетями винограда и пожелтевшей стеной. Аксад секунду постоял на веранде, оглядывая сад, и сбежал по ступенькам вниз. Майя трусила следом и буквально наткнулась на него, когда он внезапно остановился. На земле в раскисшей куче то ли травы, то ли водорослей виднелся круглый край металлического предмета. Аксад присел на корточки, двумя пальцами вырвал его из грязи. В руках у него оказался щит, пострадавший в бою, погнутый, с разорванным краем, с забитыми землей отверстиями вместо нескольких рубинов.

- Иди к машине, я сейчас тебя догоню, - сказал Аксад Майе и со щитом побежал в дом.

Девушка спустилась на улицу, где смуглый шофер, стоя около машины, время от времени нажимал на гудок. Увидев Майю, он возвел руки к небу и приготовился разразиться пламенной речью. Но подоспевший сзади Аксад жестом оборвал его порыв и приказал садиться в кабину. Он втолкнул Майю на заднее сиденье и сел рядом. По знаку такси рванулось с места, вздымая пыль.

- Мы опаздываем? - спросила Майя.

- Да, в некотором роде.

- Мадам беспокоится? - вмешался шофер. - Я хорошо вожу машину, вмиг домчу. А вы улетаете? В свадебное путешествие? Вы очень красивая пара. Дева Мария благословит вас. Да, сейчас хорошо бы уехать куда-нибудь. Слышали, что случилось ночью? Сейчас многие уезжают в путешествие...

Он действительно довез их очень быстро. Такси остановилось перед высоким зданием из стекла и бетона. Аксад передал шоферу несколько бумажек и вытолкнул Майю наружу. Как на площади, так и внутри аэропорта было немноголюдно. Несколько женщин у касс атаковали служащего в униформе, что-то показывали ему, сумбурно крича и жестикулируя. Человек вырвался из окружения и подбежал к Аксаду.

- Наконец-то! Регистрация уже давно закончилась. Идемте!

Служащий провел их по залу, мимо возбужденных женщин, то ли ругающихся между собой, то ли солидарных в своем праведном гневе. Он предусмотрительно держался подальше от спорщиц, скрываясь за Аксадом и Майей.

- Они всегда чем-то недовольны, - жаловался он по дороге. - Да, билеты дорогие, но от меня-то это не зависит.

Они прошли лабиринтом внутренних переходов и вышли на летное поле. Неподалеку стоял самолет, стюардесса в открытой двери помахала им рукой. Едва они поднялись наверх, трап отъехал.

Стюардесса проводила их на место и с улыбкой стояла рядом, пока они не пристегнули ремни. Аксад положил чемодан на колени, бережно придерживая.

- Через несколько часов я буду дома. Тебе придется еще попутешествовать. Но я хочу, чтобы ты помогла мне в одном деле. Хорошо? Потом поедешь домой.

- Да, с радостью, - Майя во все глаза смотрела на него.

Самолет взлетел. Майя закрыла глаза и задремала - напряженная бессонная ночь давала о себе знать. Она немного повозилась и устроилась поудобнее, положив голову на плечо Аксада. Невнятный голос сообщил, что теперь можно отстегнуть ремни и вскоре им предложат напитки.

- Что ты будешь? - спросил Аксад, когда тележка стюардессы остановилась около.

- Сок.

- Апельсиновый сок, воду и вино, - улыбнулся Аксад стюардессе.

Майя, не меняя позы, взяла свой сок и томно прикрыла глаза.

- Что же, неплохо, - блаженно пробормотал Аксад, сотворив себе напиток по вкусу и пригубив.

- Да? О чем ты думаешь? Тебе хорошо?

- Да, хорошо.

- Тебе не мешает, что я так сижу?

- Нет, все отлично.

- Так тебе нравится? А что ты сейчас чувствуешь?

- Что? - Аксад взъерошил свободной рукой ее волосы. - Будто бабочка опустилась на мое плечо, бабочка с большими яркими крыльями. Она нежно касается моей кожи, потому что иначе не может. Я чувствую во взмахах крыльев трепет этого лучика прекрасного и боюсь спугнуть его. Она такая яркая и невесомая, живая и эфемерная, что не знает об этом и отважно летает по свету. Лоскуток красоты на ветхом одеянии мира. Это был подарок Афродиты...

Майя полусонно спросила:

- А что это за бабочка?

- Уместный вопрос, - Аксад снова налил в стакан вина и долил воды, стараясь не потревожить Майю. - Не знаю. Бабочки живут недолго. Их жизнь как луч света - вечно в движении и так скоротечно. Здесь в моем саду живет множество бабочек. Они - милые создания.

- А вот Сойкле любит всяких чудовищ. Он злой.

- Нет, - усмехнулся Аксад. - Он добрый, очень добрый. Только людей не любит. Просто он слишком молод. С возрастом пройдет.

- А ты тоже в молодости не любил людей?

- В молодости мы все максималисты, - Аксад обнял ее за плечи. - Спи, еще долго лететь.

Майя послушно уснула, даже не заметив как, и он осторожно вытащил из ее зажатого кулака стакан.

Через несколько часов самолет приземлился. Аксад выждал, пока все пассажиры выйдут, и последним спустился с трапа, пропустив вперед Майю. Внизу, около полупустого автобуса, их ожидало затянутое в черную кожу, в черных очках существо юнисекс, ростом чуть выше Майи.

- Поли, Майя, - представил их друг другу Аксад.

В ответ раздался достаточно высокий мелодичный голос, сказавший что-то неразборчиво, и Майя решила, что это, скорее всего, женщина. Поли пропустила их в автобус на заднюю площадку и заскочила после.

Автобус ржаво заскрежетал и затрясся по дороге к зданию аэропорта. Аксад наклонился к Поли и что-то долго объяснял ей. Та время от времени кивала. Автобус остановился перед стеклянными дверями, и народ потянулся к входу. В предвкушении долгой процедуры Майя побрела туда же, но Аксад жесткой рукой выдернул ее из толпы.

- Нам в другую сторону. Поли нас выведет.

Поли скользнула в какую-то боковую дверь и помчалась по пересекающимся коридорам. Майе приходилось бежать, чтобы не отстать. К ее глубочайшему удивлению, им не встретился ни один работник аэропорта; точнее, несколько раз они видели удаляющиеся спины в форменных мундирах, но не более того. Никто не остановил их, не спросил, куда они идут и почему находятся там, куда посторонним вход воспрещен. И так, открыв очередную дверь, они оказались на улице.

Поли молча указала на серую машину, у которой стояли несколько дюжих молодцов и просто толстых мужчин. Когда сработала сигнализация, они обернулись к троице.

- Мы уезжаем, - решительно пресек расспросы Аксад. - Расступитесь.

Последнее слово подействовало, кажется, сильнее, чем уверенный тон, и дорогу им освободили. Аксад усадил Майю на заднее сиденье, сам сел впереди. Поли подождала, пока оба ее пассажира пристегнут ремни безопасности, и машина тронулась с места.

- Итак, план действий таков. Сейчас мы едем на встречу с покупателем. Предупреждаю сразу, мой эксперт, которому я всецело доверяю, задумал продать картину другому клиенту и, кажется, уже позвонил своим сообщникам. Так что отступление будет бурным. Ты, - повернулся он к Майе, - постарайся говорить поменьше.

- Но если он так поступает, почему же ты хочешь вести с ним дело? Ведь встречаться с такими людьми опасно, - серьезно и рассудительно спросила Майя.

Аксад откровенно потешался над ее замечанием.

- Потому, - сообщил он с довольной улыбкой, - что мне нужны деньги, и я долго работаю с ним, и самое важное - я и дальше собираюсь работать с ним. В конце концов, если щенок кусает тебя за ногу, не стоит его убивать, лучше просто потрясти за шкирку, чтобы он знал, кто здесь главный.



Поли вела машину по дороге так плавно, что казалось, что город расстилается перед ними, поворачиваясь своими улицами, как на экране компьютера. Она заехала в один из дворов и остановила машину на газоне около подъезда.

Они вошли в темный подъезд, и Майе показалось, что Поли исчезла. Консьержка подозрительно посмотрела на них, но не успела придумать, что сказать, только буркнула вслед: "Что еще за парочка! Интересно, к кому..." Выйдя на свет, однако, Майя убедилась, что их снова трое и никого они не потеряли. Аксад решительно направился к двери на лестничной площадке и позвонил.

Дверь открыл ничем не примечательный человек, внимательно посмотрел на Аксада и его спутниц. На его лице появилось испуганное выражение.

- Господин Козлов ждет нас, - коротко бросил Аксад.

- Заходите, - торопливо ответил тот и пропустил мимо себя.

Аксад не колеблясь прошел в гостиную типичной городской квартиры. Навстречу ему поднялся невысокий полный мужчина с круглым пухлым лицом, в дорогом костюме с бриллиантовой заколкой на галстуке. Он немного натянуто улыбнулся и пробормотал какое-то неразборчивое приветствие.

- Мадам, - поцеловал он руку подошедшей Майе, - очень рад...

- Приступим к делу, - оборвал его Аксад.

- Да, конечно, - засуетился Козлов. - Позволь представить тебе нашего покупателя, господина Сорина. Сеньор Сорин, сеньор Аксад.

При звуке своего имени из темного кожаного кресла поднялся высокий черноволосый худой человек в темном костюме. Сидя в кресле, он как-то с ним сливался. Господин Сорин вообще не сильно выделялся на фоне темной старинной мебели, составляющей обстановку гостиной, поэтому его появление было для Майи неожиданностью - такой, что она даже нервно отступила назад, наткнувшись на Поли. Аксад и Сорин обменялись рукопожатием.

- Так, так, так, к делу, господа, - взял слово Козлов. - Присаживайтесь, господа, - и, подождав, пока все расселись (мужчины - в кресла, девушки - на диван) продолжил: - Господин Аксад имеет честь предложить Вашему клиенту, господин Сорин, миниатюру из личной коллекции.

Откуда-то из недр меблировки возникла темная фигура похожего на Сорина человека. Новоприбывший пристроился рядом с Сорином и тихо зашептал ему на ухо. Тот хранил каменное выражение лица. Аксад открыл чемоданчик и достал продолговатый пакет. Изнутри на свет появился скатанный холст, по виду весьма древний. Козлов принял полотно из рук, развернул, удовлетворенно кивнул и передал Сорину. Покупатель стал внимательно рассматривал его, то поднося к самому носу, то отдаляя на расстоянии вытянутой руки.

Аксад счел нужным пояснить.

- Из нашей семейной коллекции. Фамильная реликвия.

- Я вижу. Очевидно, один из ваших предков. Очень похож на вас, - вежливо ответил Сорин. - Действительно, кажется, это подлинник... как и все, что вы предлагаете. Я должен связаться со своим клиентом, если не возражаете.

Аксад кивнул, и Сорин вынул из внутреннего кармана пиджака телефон. Несколько нот-цифр тонального набора вывели его на разговор о высоком искусстве.

- Это я, Сорин... Я как раз держу его в руках... Похоже, тот самый, о котором писали... Да, по всему, подлинная... Я все-таки профессионал. Вы мне доверяете?.. Ориентировочная стоимость?.. Я думаю, процентов на 30 выше, чем вы предлагаете... Хорошо...

Козлов вопросительно глядел на невозмутимого Аксада, явно нервничая. У Майи на языке вертелись замечания, но Поли так выразительно посмотрела на нее, что та даже поникла.

- Господа, вопрос улажен. Ваша цена устраивает моего клиента, и на ваших условиях он готов заключить сделку.

- Отлично. Послезавтра я передаю картину вашему клиенту. Передача денег - как условленно, - Аксад встал и взял у него картину. - Детали обсудите с господином Козловым. Возможно, у него другие планы.

Козлов изобразил недоумения на лице, но Аксад уже, казалось, потерял к нему интерес. Он свернул полотно, бережно обернул шелковой тканью и спрятал в чемоданчик.

- До свидания, господин Сорин. До свидания, господин Козлов.

Он подал руку Майе, галантно помогая ей подняться, и направился к выходу, не выпуская ладонь Майи. Козлов семенил позади и пытался обойти его то справа, то слева. Однако до самой площадки перед закутком консьержки ему этот маневр не удавался. Только почти у самой входной двери он сумел забежать вперед и преградил дорогу. Аксад взял Майю под руку и вопросительно поднял брови.

- Господин Аксад, я хотел пригласить вас ... с супругой поужинать...

- Вынужден отклонить ваше приглашение. У нас другие планы, понимаете ли. Я свяжусь с вами позднее, - тоном, не терпящим возражений, прервал его Аксад. - Сейчас вас ждет Сорин, и я настоятельно советую обстоятельно с ним побеседовать.

- Настоятельно... - повторил Козлов, но Аксад отстранил его рукой с чемоданчиком. Глазами голодной собаки мужчина проследил движение этого кожаного черного квадрата, но только понуро побрел обратно, боком вполоборота, вожделенно оглядываясь.



5

Поли уже ждала их в машине. Она надела наушники и покачивала головой в такт музыке. Аксад снова сел впереди, оставляя Майе заднее сидение. Туда же он бросил свой чемодан.

- Присмотри за ним, - сказал он, пристегивая ремень. - Там, можно сказать, миллион. И пристегнись сама. Поли водит в стиле бросок кобры.

Поли кивнула и завела мотор. Машина тихо съехала с газона, выехала со двора и на улице влилась в поток транспорта.

- У нас всего несколько минут, - размышлял вслух Аксад. - Поли, за это время ты не успеешь отвезти нас. Но тем не менее постарайся. Потом будешь развлекаться. Сейчас мы поедем ко мне, переночуешь, а завтра утром поедешь домой, - Майя поняла, что последняя фраза была обращена к ней.

Тем временем машина убыстряла ход, лавируя между рядами автомобилей. Некоторые пытались повторить этот маневр, но в плотном потоке это было нелегко. Поли свернула в переулок, пересекла двор и снова оказалась на магистрали. Пара машин все так же держалась позади. Преследователи не отставали. Дальнейшая гонка продолжалась в том же порядке, но расстояние между ними постепенно сокращалось: в отличие от Поли те не всегда соблюдали правила дорожного движения.

- Они хотят загнать нас в угол и изъять сокровище. Возможно, стрелять. Мне не хочется, чтобы их замысел удался. Поэтому постарайся оторваться и высадить нас, - прокомментировал Аксад.

Поли обогнала несколько машин, выехала на свободное место и нажала на газ. Тут же сзади пристроился добровольно примкнувший к их процессии мерседес, решивший состязаться в скорости. Поли свернула на пустырь, отгороженный добротным деревянным забором. Пыльная площадка в середине была изъезжена вдоль и поперек.

- Нет, Поли! - крикнул Аксад. - Не здесь, не через это! - он вытянул руку, словно прикрывая пятно впереди.

Поли повернула руль, и машина, сделав крюк, промчалась к выезду - пролому в заборе на противоположной стороне. Они оказались на боковой улочке с разбитым асфальтом и притормозили. Аксад, и вместе с ним Майя оглянулись: Мерседес не стал петлять по пустырю и пролетел напрямик. Но в следующий момент он взлетел в воздух, упал и покатился по земле. Машина перевернулась несколько раз и остановилась поперек дороги, точно между краями пролома, преградив путь остальным преследователям. Кавалькада рассыпалась по пустырю, как чернильное пятно расплывается по промокашке.

Поли даже не оглянулась, чтобы посмотреть на происходящее. Она сидела неподвижно, глядя прямо перед собой, пока Аксад не тронул ее за плечо. Несколько минут машина колесила по городу и наконец притормозила в подворотне. Аксад неторопливо отстегнул ремень, перегнувшись назад, поднял с пола чемоданчик.

- Мы приехали. Спасибо, Поли. Счастлив был познакомиться.

Майя с чувством облегчения выбралась из кабины и, покачнувшись, схватилась за руку Аксада. Машина рванула с места и исчезла за углом.

Во дворе, в окружении тусклых сталинок, высился скромный аккуратный трехэтажный особнячок. Свежий зеленый газон расстилался вокруг него, узкая асфальтированная дорожка вела к парадному подъезду. Она, как отметила Майя позднее, глядя сверху из окна квартиры Аксада, вместе с отраженными от стекол бликами заходящего солнца создавала знак мира и безопасности.

Квартира Аксада находилась на втором этаже и напоминала восточный дворец с лабиринтом комнат-пещер Алладина. Особенно поразительно смотрелись потолки с росписью из замысловатых узоров на темном фоне. Обстановка состояла из предметов современных и древних по форме, подобранных в причудливом сочетании. "Проклятая эклектика", - Майя засмотрелась на узоры: исполненные неведомым ей смыслом, необъяснимо очаровательные, и высказалась:

- Вообще-то считается, что золото по черному или темно-синему - это плохой вкус. Это вульгарно.

Аксад удивленно посмотрел на нее и подтолкнул ее в ближайшую комнату.

- Ты обиделся? - спросила она участливо. - Извини, я не хотела тебя обидеть.

- Ничего, ничего, такие выпады меня не обижают, - заверил ее Аксад.

Эта комната была обустроена в том же стиле, который так поразил Майю. Темно-красный фон стен, испещренный золотыми разводами, переходил на портьеры и смыкался на цветном линолеуме. Низкий стол красного дерева стоял вплотную к бордовому бархатному дивану. Телевизор, пара кресел, ковер в углу были выдержаны в той же самой цветовой гамме, как сказал бы любой дизайнер по интерьеру - они все говорят одинаковыми словами из одной книги.

Аксад достал из чемодана свой драгоценный сверток и положил его на этажерку в углу, бросив чемодан на пол рядом.

- Я посмотрю, чем бы нам поужинать, а ты отдыхай. Вот пульт от телевизора. Умыться, освежиться - ванная там.

Майя воспользовалась его предложением. Вернувшись в комнату, она подошла к окну - и прочла знак на траве. Это понимание странного сочетания линий, какой-то смысл, возникший в ее голове при взгляде на них, удивил ее. Словно мир стал наполняться полными значения письменами. Аксад громыхал посудой на кухне и развлекать ее не спешил. Глядя на знак, она вспомнила о брошюрке, лежащей в кармане. Устроившись на диване, она вынула книжечку и раскрыла в начале. Глаза скользнули по строчкам и задержались на одном из абзацев:

"Важным фактором является содержание воды. В случае недостатка воды необходимо срочно восполнить его. Для этого более всего подходит знак воды, а именно..."

Майя остановилась. Прочитанное показалось ей настолько забавным, что она решила, следуя описанию, порисовать в воздухе руками. Она зажала страницу левой рукой и, периодически сверяясь с текстом, стала выделывать пассы правой. Поначалу получалось плохо: ладонь не сгибалась, пальцы заплетались, переходы от одного жеста к другому были нечеткими. Наконец она смогла воспроизвести знак почти правильно, лишь однажды прервав процесс, чтобы бросить взгляд в брошюрку. Тогда она отложила книгу, откинулась на спинку дивана и стала медленно выводить знак вытянутой к потолку рукой. Едва она закончила, с потолка с шумом хлынул поток воды. К счастью, он почти сразу превратился в тоненькую струйку, но на полу растекалась лужа. Майя испуганно сжалась в комочек, спрятав руки за спину.

На шум прибежал Аксад.

- Соседи пролили, - оценил он обстановку. - Ну надо же.

Он вывел в воздухе знак, в которой Майя с трудом прочитала "Нет воды", сначала в направлении к потолку, затем - над лужей на полу. Вода исчезла бесследно.

- У меня все готово, - сообщил Аксад, разглядывая потолок. - Как ты, не скучаешь?

- Не очень... - промямлила Майя и украдкой утянула брошюру за спину.

Аксад кивнул и отправился на кухню за едой. Вскоре на столе выстроилась рядами посуда непривычной формы, наполненная кушаньями, источающими соблазнительные ароматы. Майя подалась вперед, чтобы рассмотреть это изобилие, но ничего абсолютно знакомого не обнаружила. Аксад развалился на диване, лениво отщипывая кусочки то от одного, то от другого блюда.

- Посмотрим, что нам расскажут об этой жизни, - глубокомысленно произнес он. - О наших приключениях. Новости?

Экран стоящего в углу телевизора засветился, и взорам предстала местная ведущая с целлулоидным лицом. Впрочем, на ее месте сразу же появилась картинка с южным пейзажем.

- ... как сообщает наш корреспондент. Местное отделение экологической организации Гринпис виновником происшествия называет завод по производству химических удобрений в соседнем городе Сент-Эстебан, откуда и могла произойти утечка отравляющего агента. Предварительная экспертиза показала, что виноградникам нанесен ущерб, к счастью, не столь значительный. Для Думитриона, главную статью дохода которого составляет именно экспорт вина, это было бы равносильно катастрофе...

На экране мелькали изображения пожелтевших лоз, покрытых коричневой пылью домов и мрачных лиц в одном из эпизодов. Майе почудилось что-то знакомое, и она искоса посмотрела на Аксада, но тот был более занят своей трапезой.

-... А теперь с нами снова связались наши корреспонденты, работающие на улицах. Они передали нам новые кадры погони, происходящей, вернее уже переместившейся из центра к окраинам. На перехват были отправлены милицейские машины, был установлен заслон и вот как зачинщик вышел из данной ситуации, - на экране серый автомобиль перелетел поверх ряда машин. Правда, его преследователям повезло меньше: они врезались друг в друга. - Таким образом, основная масса участников была отсечена, они задержаны и отправлены в отделение... Лидеру, как видим, удалось уйти, он, можно сказать, все еще в желтой майке. Хотя нет, как мне только что сообщили, этот серый призрак был несколько минут назад обнаружен под мостом на берегу реки... разумеется, пустой.

- А, это Поли, - встрепенулся Аксад. - Теперь без машины. Ладно, найдет другую.

- Поли? Как же это удалось? Поли любит, наверное, повышенный адреналин в крови, - вопросительно заметила Майя.

- Да я даже не знаю, есть ли и Поли кровь. И тем более, есть ли адреналин, - усмехнулся Аксад.

- Как это? Кто же она такая?

- Я даже не знаю, он это или она. Я мало что знаю о Поли.

- Разве вы незнакомы? - удивилась Майя.

- Нет, - Аксад снова занялся едой.

- Но она так помогала тебе... По-моему, даже рискуя жизнью.

- Я просто пообещал Поли двадцать минут счастья. Хотя! Погоня длилась дольше, так что обещание даже перевыполнено.

- Как же ты мог довериться тому, кого совсем не знаешь? - немного укоризненно сказала Майя.

- Про таких, как Поли, трудно что-то знать. У них нет прошлого, только настоящее и чуть-чуть будущего.

- Как это? Так не бывает!

Аксад задумчиво покачал головой.

- А я не знаю, как бывает и как не бывает. Но Поли - есть. Я пользуюсь тем, что есть, независимо, соответствует ли это моему опыту или самоуважению.

- Что? - Майя была огорошена этой тирадой.

- Я знаю, например, что некоторое время назад Поли обучали в школе софистики, какой-то очень древней, то ли греческой, то ли китайской. Что-то из области искусства задавать вопросы...

- Задавать вопросы? Да Поли ни одного вопроса не задала! - возмущенно воскликнула Майя.

- В этом весь смысл. В правильно заданном вопросе всегда скрыт ответ. Если в самом деле умеешь задавать вопросы, отпадает необходимость их задавать, - безразлично ответил Аксад с набитым ртом.

- Но...

- Я сам когда-то пытался учиться там, но мне было сложно.

- Но ведь у тебя есть прошлое, - Майя попыталась произнести свою сентенцию как можно более рассудительно, наподобие настоящего философа.

- Да... - Аксад задумчиво посмотрел на очередной экзотический фрукт, повертел его и положил обратно, - прошлое... У меня есть прошлое. Между прочим, очень даже неплохое, даже по человеческим меркам. Хочешь, я покажу тебе мое прошлое? - он резко вскочил на ноги, не дожидаясь ответа, и устремился к этажерке за своей картиной.

Он развернул ее и приложил к стене, придерживая за края. На картине был изображен темноволосый подросток в хитоне. Он сидел на траве на фоне зеленых холмов с белой лилией в руке и, наклонив голову набок, рассматривал пчел, кружащихся вокруг цветка. На плече мальчика сидел белый голубь. Майя отметила явное сходство между персонажем и Аксадом.

- Рафаэль изобразил меня в виде Иоанна Крестителя. Как сейчас говорят, трактовка меня не очень устраивает. Понимаешь, мое прошлое, конечно, не эти холмы или пчелы, мое прошлое - это лицо и художник.

- Ты не сильно изменился, - сообщила Майя.

- Нет, мне не очень нравится этот портрет. Нос великоват, а лоб слишком низкий.

- Да что ты, очень даже милое лицо. Ты был очаровательным ребенком, - пролепетала Майя с умилением в приливе нежности.

Аксад улыбнулся с довольным видом и свернул картину.

- И ты хочешь продать этот шедевр? Ведь это же память.

- Память - это то, что здесь, - Аксад указал на свою голову. - Если здесь что-то есть, зачем хранить при себе реликвии; а если ничего нет, то такие вещи, - он потряс в воздухе холстом, - всего лишь, как сейчас говорят, промывание мозгов. Я предпочитаю аутотренинг использовать в других целя.

Майя обиженно промолчала. Аксад бережно уложил картину обратно и вернулся на свое место на диване перед блюдами. Он пристально посмотрел на девушку и погладил ее по голове.

- Ты приуныла? Почему? Или просто устала?

- Столько случилось за прошедшие дни...

- Теперь-то все позади, - успокаивающе заверил ее Аксад. - Давай переключимся с этих страстей, - он кивнул на сцены на экране, - на что-нибудь задушевное. Музыка, музыка, - он вытянул руку по направлению к телевизору и дважды щелкнул пальцами; тотчас же картинка стала более яркой, с более насыщенными цветами, и полилась приятная музыка.

Майя передвинулась немного ближе к нему.

- Знаешь, и все-таки все было неплохо, - начала она.

- Разумеется, - подхватил Аксад, - очень даже неплохо. Козлов, конечно же, не ожидал, что я приду не один. Вы с Поли спутали его карты. Все-таки эта человеческая сентиментальность... я не зря так долго над ней работал. Вы молодцы.

- Да, все как-то странно складывалось...

- Немного театрально, согласен. Но это того стоило. Хотя меня больше интересовала реакция Сорина. Если бы он что-то заподозрил...

- Но ведь он остался с Козловым, и тот сможет...

- Ничего не сможет. Уж поверь мне. Теперь Козлову нет резона портить отношения с моим покупателем. Он достаточно жаден и достаточно умен. Те, кто его переманил, остались ни с чем...

Аксад замолчал, не отрывая взгляда от экрана телевизора. Майя смотрела в его лицо, просто не сводила глаз, затаив дыхание.

- И, наверное, он много отдал бы, чтобы узнать, о чем мы говорили с Сорином, - задумчиво продолжил Аксад. - Плохо ему без переводчика.

- В самом деле? - удивилась Майя. - Разве этот господин говорил не по-русски?

- Да нет, на каких-то диалектах и по-испански.

- Но как же так... ведь я понимала все, что говорил Сорин, а испанского я тоже не знаю. Мне показалось, что он говорил по-русски.

- Потому что ты все понимала? Не все, что ты понимаешь, говорится по-русски, как не все, что говорится по-русски, ты понимаешь. Ясно? Ладно, - добавил он, видя, что майя колеблется, - не бери в голову. Считай, что ты постигаешь универсальный язык.

- Язык любви? - сказала Майя первое, что пришло ей на ум.

Аксад расхохотался, возведя руки вверх.

- Да, можно и так сказать, - наконец смог он произнести. - Хотя любовь - это очень серьезно...

- Любовь - это так прекрасно, - воодушевлено заговорила Майя. - Она придает смысл жизни, я знаю. Раньше я жила, как облако в небе: ни настоящей радости, ни настоящего счастья. Так, непонятно что и зачем. Иногда мне становилось страшно - неужели так и пройдет жизнь. Немного солнца, немного ветра, немного дождя. А теперь мне не страшно жить. Со своей любовью я засыпаю и просыпаюсь...

Вид у Аксада был явно довольный, он откровенно блаженствовал.

- Я бы даже сказал: умираешь и воскресаешь...

- Да! - подхватила Майя с жаром. - У меня такое впечатление, что я воскресаю от любви, каждую минуту, каждый миг. Моя душа поет. Я никогда не думала, что смогу найти человека, который был бы мне так близок, - Майя подалась вперед: Аксад слушал ее с нескрываемо благодушной улыбкой и размеренно кивал. - Но когда я встретила тебя, я сразу поняла, что ты не такой, как все. Я увидела, что ты - тот, кого мое сердце искало повсюду. Я поняла, что не могу лишиться тебя. Это просто невозможно, не по силам моей душе. Потому что я тебя люблю...

Аксад не шевельнулся; он полулежал, полузакрыв глаза и покачивая головой, скорее в такт музыке.

- ... и хочу всегда быть с тобой. А ты меня любишь?

Аксад молчал так долго, что Майя решила было продолжить свою трогательную речь. Но в этот момент он заговорил беспечным голосом:

- Я тоже тебя люблю. Но, боюсь, это не совсем то, что ты хочешь.

- О чем ты говоришь! - Майя схватила его за руку. - Я просто люблю тебя.

- Ты мне очень нравишься, - ответил Аксад, не делая попыток высвободиться. - Я даже люблю тебя. Но это не та любовь, которая тебе нужна. Ты хочешь взаимной любви, такой, чтобы чувствовать себя важной и значительной, единственной и уникальной, ведь так? Чтобы идти по жизни с гордо поднятой головой...

- Чтобы делить все радости и горести, счастье и невзгоды...

- ... я не могу дать тебе такую любовь. Если ты рядом, мне хорошо, если нет - все равно...

- ... ведь любовь - это самое светлое, святое чувство...

- ... и быть всегда с тобой я не могу...

Слезы потекли из глаз Майи, когда она осознала смысл последней фразы, слезы, большие и медленные, как танки на параде. Аксад вытер их ладонью и прижал ее голову к своему плечу.

- Ну перестань, - словно уговаривая капризного ребенка, мягко сказал он. - Я тоже тебя люблю, но мы из разного мира. Я не смогу любить тебя так, как ты этого заслуживаешь. А ты... ты не можешь любить меня так, как я хочу. Ш-ш-ш... - прошелестел его шепот, когда Майя попыталась поднять голову и возразить. - И твоя любовь причинит мне одни страдания... А моя любовь принесет тебе смерть. Да и что любовь моя? Солнечный зайчик - и тот постояннее и долговечнее, а солнечный вихрь - холоднее и созидательнее. Человеческое сердце не может выдержать ее.

- Но ведь я... вот посмотри, я ведь тоже не обычный человек. У меня вот четыре линии на руке, а по поверьям Бали люди с четырьмя линиями имеют происхождение от... - Майя протянула к нему раскрытую ладонь и залилась слезами снова, когда Аксад обхватил ее ладонь своей с тыльной стороны и с силой сжал в кулак.

- Разве это - главное? Это ничего не меняет. Твой мир никогда не отпустит тебя, если... Забудь. Мы можем остаться добрыми друзьями, это все, что позволит мне моя судьба...

Майя долго всхлипывала, уткнувшись в его плечо; наконец силы и слезы ее полностью иссякли. В отупении она сидела неподвижно, и тогда Аксад уложил ее на диван, укрыл покрывалом, выключил свет и телевизор одним жестом, другим опустошил стол и тихо вышел...



6

Наутро Аксад как ни в чем ни бывало заглянул в комнату.

- Вставай, уже утро. Надо собираться. Скоро за нами приедет машина.

- Поли? - сонно спросила Майя, высовывая голову из-под покрывала.

- Нет, не Поли. Просто мой старый знакомый, хороший человек. Сегодня мне нечего предложить Поли. Все пройдет обыденно, незамысловато. Никакой опасности. Так что вставай и собирайся, времени мало.

Голова Аксада скрылась; Майя выбралась из-под покрывала, слегка стреножившего ее. Сквозь зазор между портьерами пробивался лучик света; девушка встала и собрала тонкое пушистое покрывало, чтобы аккуратно сложить. Она встряхнула его, и, соприкоснувшись с солнечным лучом, оно с тихим звоном стало испаряться. Майя испуганно отдернула ткань, но край прекрасной материи исчез. Девушка торопливо сложила остатки покрывала и положила в угол дивана. Там она обнаружила изрядно помятую книжечку конспектов и, решив почитать на досуге, спрятала в карман.

Завернув по дороге в ванную, Майя наконец добралась до прихожей. Аксад, неожиданно элегантный, в по-европейски дорогом костюме с иголочки, с чемоданчиком в руках, уже поджидал ее, поправляя прическу перед зеркалом:

- О, изи кэа, отлично смотришься. Хорошее приобретение для переездов. Идем?



* * *

- ... Итак, тебе нужна моя помощь? Не могу поверить своим ушам, - я посмотрела в глубокие честные чистые глаза Аксада.

- Мне нужна помощь, - твердо сказал он. - Ты можешь помочь мне, или кто-нибудь еще, выбирай.

- Я помню, чем обернулась моя попытка оказать тебе помощь. Святые парки! Почему, если хочешь кому-нибудь помочь, надо кого-нибудь подставить?

- Несчастное стечение обстоятельств. В этот раз все абсолютно безопасно.

- Безопасно?

- Если только уж очень постараться, то можно отыскать острые углы, даже здесь, за чашкой кофе.

Я посмотрела на людей, праздно гуляющих по улице: они явно никуда не торопились, бездумно брели, рассматривая неизменные витрины, вывески и встречный люд, и излучали безобидную скуку.

- А знаешь, между прочим, вот одна женщина, по-моему, в Штатах, купила в МакДональдсе кофе и обожглась. Ей в виде компенсации кучу денег выплатили.

Аксад усмехнулся и прихлебнул свой кофе.

- Ты намекаешь на вознаграждение? Да ты, я смотрю, стала совсем большой.

- Нет, я просто...

- А что ты хочешь?

- Я не знаю...

- Как всегда! Кстати, кое-что интересное у меня есть.

Аксад достал из кармана куртки небольшой кожаный футляр, открыл его и высыпал на ладонь несколько красных камешков.

- Один из них - твой, - сказал Аксад, протягивая мне ладонь.

- Что это?

- Рубины. Остались после починки щита. Выбирай.

- Натуральные?

- Обижаешь. Конечно, искусственные. У природных таких размеров после долгих лет истории такая грязная карма!

- А я вот возьму и не стану тебе помогать, ты не боишься?

- Нет, не боюсь. Дары даются только тем, кто на них добром ответит... Ну так поможешь?

Как будто мой ответ что-то значил...



7

Майя встретила Аксада на улице, неподалеку от его дома. Он показался из-за угла, неизменно подтянутый, в привычных джинсах и футболке, с сумкой через плечо. Он подошел, дежурно улыбнулся и церемонно поздоровался.

- Снова лето, опять жарко, - добавил он, глядя на открытое короткое платье девушки. - Хорошо выглядишь.

- Ты совсем не изменился, - отметила Майя.

Хотя на самом деле какая-то перемена в нем произошла. В глазах чувствовалась усталая обреченность, и в голосе слышалась грусть.

- Ты хотел, чтобы я что-то сделала, так? Я тебя слушаю.

Аксад состроил недоверчивую мину.

- Твоя экипировка не совсем подходит. Сейчас сообразим, что можно придумать. Я дам тебе накидку с капюшоном, иначе ты рискуешь...

- Ты же говорил, что дело абсолютно безопасное! - возмущенно воскликнула Майя.

- Скажем так: дело не в деле, а в народе. Боюсь, там, куда тебе надо пойти, такой наряд не оценят. Ладно, не будем препираться и тянуть, пойдем.

Аксад пошел к дому. Майя нерешительно двинулась следом. Только у дверей он задержался и обернулся. Его долгий сумрачный взгляд заставил ее ускорить шаг. Они вошли в холл. Поминутно прислушиваясь, Аксад подошел к шкафу и вынул темно-серую накидку такого приятного оттенка, что Майя невольно протянула к ней руки. Переливы серого мягко обволокли ее плечи. Аксад подвел Майю к зеркалу и расправил складки, и в это время сзади в дверях, ведущих в комнаты, появилась женщина.

Майя вздрогнула отчасти от неожиданности, отчасти от испуга. Высокая статная женщина с мертвенно-бледным лицом и горящими черными глазами неотрывно смотрела на них. Бледные губы не шевелились, ничто не нарушало тишину. Аксад обернулся к ней и склонил голову.

- Кто это? - шепотом спросила Майя.

Ни слова не говоря, Аксад вывел ее из дома. Когда они отошли по улице на достаточное расстояние, он наконец заговорил:

- Это моя сестра... Теперь слушай. Ты должна пойти в ближайшую церковь, здесь неподалеку есть одна. Там просто поставишь свечку. Вот эту, - он достал из сумки завернутую в полиэтилен свечу и передал Майе. - Подожди, пока она догорит... да, и лучше ставить за упокой.

Майя медленно двинулась в сторону старой церквушки, на ходу разглядывая свечу. Это была восковая палочка желто-розового цвета с зелеными вкраплениями. В церкви, под сводами которой Майя оказалась через несколько минут, свеча, освобожденная от обертки, занялась белым пламенем перед единственным образом, рядом с другой, поставленной старушкой в пестром платье-балахоне и вылинявшем платке.

Свеча горела ярко и быстро, отбрасывая причудливые тени; капли расплавленного воска стекали, открывая взору статуэтку женщины, также тающую от огня. Она накренилась, грозя упасть, и Майе пришлось поправить ее голыми руками. Жгучие капли воска стекали по ее пальцам и застывали желтой коркой. Девушка убедилась, что догорающая фигурка закреплена надежно, и вышла из церкви.

Теперь, как справедливо посчитала Майя, ей предстояло отчитаться и вернуть накидку - вещь интересную, но абсолютно бесполезную в современной жизни. И девушка направилась к дому Аксада. Она тихо поднялась на крыльцо и толкнула дверь.

Холл был пуст. Майя сбросила накидку на скамью и осторожно и бесшумно прошла по коридору. В одной из комнат раздавались голоса, и девушка подошла ближе. Говорила в основном женщина; мужской голос изредка вставлял какие-то реплики. Майя заглянула, готовая произнести что-нибудь невинно оправдательное. Впрочем, ее появление осталось незамеченным. В комнате же, обставленной в соответствии со вкусом владельца, на кушетке лежала с закрытыми глазами та женщина, которую Аксад назвал сестрой. Сам он сидел на полу возле, спиной к Майе, и сжимал руками ладонь женщины. Едва уловимая аура окружала их и с каждой секундой становилась ярче и шире.

- ... о чем ты не знаешь. Помнишь тот день, в доме Акилиона? Ты был так молод...

- Пять веков назад, - тихо произнес Аксад.

- Когда сказали судьи, что нарушил ты ход времени и повернул историю к смерти. Я вспоминаю этот час, когда один за другим говорили судьи "Виновен" и подобен взмаху крыльев смерти был каждый звук. А ты, непокорный и безмятежный, сидел и бросал кости. И вот когда стихли последние отголоски последнего слова, тень осуждения пала на твое чело. И поняла я, что мое молчание не золотом освятит мои уста, но смертью навсегда покроет голову мою. Тогда вознесла я голос свой "О небо, призываю в свидетели. Отец мой и мать моя сошли в царство смерти, и не будет другого брата у меня. Итак, слово мое от уст моих: мой брат невиновен". Тогда один из судей воскликнул: "Одумайся, несчастная. Ошибку юнца исправить нетрудно, но ошибки зрелого мужа не подвластны нам". И хотя внешне были они непреклонны, я поняла, что победила в борьбе за твою жизнь. Последний раз один из них решился со рвением меня остановить, и верный старому завету, мне предрек: "Подумай, что сулит тебе судьба таким решением? Погибнешь ты от руки родного брата". И тень скорбей рассеялась мгновенно...

- Я помню. Это был свет, озаривший всех, откуда-то снизу.

- Тогда и судьи отступили. Вот так я знаю обо всем. И не вини себя, не надо: я знаю это предсказание и пять веков живу спокойно.

Аксад опустил голову на ее руку.

- Не плачь, не думай, не жалей. Но берегись тех обвинений, что с губ судейских сорвались и носятся с тех пор по свету...

Майя слушала с открытым ртом. Они понимала, что ее присутствие здесь неуместно, но ноги будто приросли к месту. Девушка продолжала прислушиваться к разговору, то затихающему, то снова возобновляющемуся.

Вдруг резкая боль пронзила ее левую ладонь. Девушка вздрогнула и поднесла руку к лицу. В середине расплывалось кровавое пятно. Тотчас несколько болезненных уколов расширили рану. В недоумении Майя сделала несколько шагов назад. Капли крови побежали по ладони и стали падать на пол. Майя зажала запястье правой рукой и расширенными от боли и возмущения глазами смотрела, как усиливается поток крови. Между тем покалывания уже достигли локтя, и кровь просачивалась в этих местах тоже.

- Ну-ну, это никуда не годится. Это же не страх! - услышала она негодующий голос сзади, и могучие руки обхватили ее за плечи.

Подчиняясь силе, Майя отступила назад, до самого холла, оставив кровавую дорожку на полу.

В холле ее развернул лицом к себе Сойкле. Ребром ладони он нанес сильный удар по ее плечу, и раны мгновенно исчезли. Майя потерла кожу и подняла взгляд на Сойкле. Тот смотрел в коридор, в котором над кровавой полосой уже занималось легкое свечение.

- Пойдем отсюда, - коротко бросил он, за локоть увлекая ее за собой.

Они вышли из дома. Сойкле придирчиво осмотрел свою одежду: светлый длинный пыльник и светлые же брюки, обнаружил на ткани пятнышко крови и щелчком стряхнул его.

- Итак, ты ничего не хочешь мне сказать? - обратился он к Майе.

- Что это было? - растерянно спросила она.

- Нет, я имею в виду мою книгу.

- Какую книгу? - Майя не могла прийти в себя от увиденного и услышанного.

Сойкле потряс ее за плечо.

- Ау, приди в себя. Ту, конспекты. Я понял, что она должна быть у тебя. Верни.

- А, эта! Она у меня дома, наверно, - Майя посмотрела на него отсутствующим взглядом.

- Ну так пойдем.

Сойкле взял ее под руку и повел по дороге. Выйдя на шоссе, он остановил одну из машин, и пожилой водитель согласился за умеренную плату подвезти их.

В кабине, сидя впереди, Сойкле повернулся к Майе.

- Вообще-то это была неудачная мысль - брать мои книги. Ты же в них ничего не понимаешь.

- Где учитесь, ребята? - понимающе улыбнулся шофер.

- В меде.

- Будущие врачи?

- Да, лечим понемногу.

- Понятно. А вот у меня, бывает, в спину вступает, не знаете, почему? - и он увлекся перечислением своих симптомов, которых хватило на всю дорогу до дома Майи.

В конце пути Сойкле показал ему прием массажа, от которого шоферу настолько полегчало, что он даже отказался брать с них деньги.

- Я подожду тебя вон в том скверике, - Сойкле указал на рощицу за оградой через дорогу, откуда доносился восторженный детский визг.

Майя стремительно взлетела на второй этаж, открыла дверь и проскочила в свою комнату. Единственный вопрос, который не занимал ее, - сможет ли она найти эту книжечку. Несколько месяцев назад она попыталась отыскать пресловутую брошюрку - и потерпела фиаско. Среди развалов толстенных томов и стопок башен из фолиантов, переложенных местами тетрадями, следов пребывания брошюры не было. Неделю назад, сдавая книги по библиотекам, Майя смогла разрушить свой бастион знаний, и отдельные его кирпичики с облегчением переместились в книжный шкаф, освободив поле битвы за науку. Раскладывая учебники по полкам, девушка обнаружила странную подшивку из разноцветных листов, очевидно, образцов какого-то высокотехнологичного материала. Первым желанием Майи было выкинуть этот хлам или отдать кому-нибудь из знакомых, но в конце концов она просто сунула его куда-то до будущих времен.

Сейчас же Майя ворвалась в комнату и завертела головой, осматривая залежи по сторонам. Письменный стол, кровать, тумбочка, шкаф, скорее книжный, чем платяной, полка. Поверх учебников лежала брошюра Сойкле.

Майя схватила книжечку и побежала обратно, второпях захлопнув дверь. Наверху что-то осуждающе пронзительно закричала соседка. Девушка же уже выбегала из подъезда.

В скверике Сойкле развалился на скамейке, опираясь локтем на спинку, и смотрел на играющих на детской площадке ребятишек. Не глядя на Майю, он протянул руку за книгой. В мгновение ока брошюра исчезла под покровом его одежды.

- Ты не боялся, что я могу что-нибудь прочитать там? И выучить? - сказала Майя, машинально садясь на скамейку рядом.

- Что бы ты там поняла?! - равнодушно бросил Сойкле.

- Кое-что все-таки поняла, - вяло ответила девушка.

- Да что ты! Невозможно. Тебе это не по силам.

- И даже кое-чему научилась.

- Людям, таким, как ты, это не дано вообще.

- Мне?! - встрепенулась от такого обращения Майя. - Смотри!

Сойкле лениво перевел на нее взгляд, полный скептического удивления. Майя немного отодвинулась и непринужденным замедленным движением руки начертила в воздухе знак воды - на фоне дорожки. Тотчас же на асфальте разлилась лужа с грязной водой. Сойкле изумленно присвистнул:

- Вот это да! Я не верю своим глазам...

Он смотрел, как неуклюже скакали по луже или пытались ее обойти женщины и весело шлепали, поднимая брызги, дети.

- Вот оно, счастье, - рассмеялся он наконец, - сотворить грязную лужу!

- Я хотела... - начала было объяснять Майя, но властный жест ее остановил.

- Я понял. У тебя одна ошибка, ты пишешь "мало воды", тут в конце надо вести от себя, а не к себе. Вот так...

Сойкле вытянул руку в сторону и неуловимо быстрыми пассами показал правильное написание; Майя не спускала глаз с его пальцев. Из гущи травы на газоне вдруг взметнулся фонтан воды. С визгом женщины побежали прочь, а дети запрыгали под импровизированным дождем.

- Ай-ай, - сам себе сказал Сойкле. - Прорыв водопровода. Я и не знал, что здесь трубы проложены. Сейчас исправим.

Непонятный Майе знак он изобразил еще быстрее, и фонта иссяк так же молниеносно, как и появился.

- А Аксад написал "нет воды", - сообщила Майя, вспомнив свой первый опыт.

- Здесь нельзя - все засохнет, будет кусочек пустыни, - серьезно пояснил Сойкле. - И водопровод придется прокладывать в другом месте. Но Аксад знает, что делает... На то он и Аксад.

- Аксад - твой друг?

- Не так. Его старший сын был моим наставником, а младший будет моим подопечным.

- А сколько лет его младшему сыну?

- Он еще не родился. Но когда он родится - года через три, наверное, я должен быть готов.

- Но ведь жена Аксада погибла...

- Разве это проблема? Траур когда-нибудь закончится.

- А сейчас? Что у них происходит сейчас?

Сойкле насупился, видно было, что эта тема ему неприятна.

- Сестра Аксада... Пришло ее время. Великий Океан смывает... - он не договорил и замолчал, откинувшись на спинку скамьи и глядя в небо.

Майя проследила его взгляд. В безоблачном небе царил голубой цвет со всеми его оттенками. И ясно читался знак печали высоко над горизонтом.

Девушка зажмурилась, подставляя лицо солнечному свету. Приятное тепло разморило ее. Вдруг поток зноя исчез, отчего по всему телу побежали мурашки. Майя открыла глаза.

Она стояла на вершине холма. В долине, у подножия расстилался огромный город, бело-зеленый, как поляна с отцветшими пушистыми одуванчиками. Лишь в центре, на площади, было пусто. Далеко за холмами блестело море, там светило солнце, над городом же плыли облака.

За спиной Майи высился храм; сначала ей показалось, что эта та самая церквушка, в которой она зажигала свечу Аксада. Она оглянулась: нет, это было вырубленное в скале и из скалы древнее святилище. Колонны, соединенные аркой, вели в просторный зал с узкими прорубленными бойницами-окнами. В глубине в очаге горел огонь; по стенам на каменных полках стояли полчища разноцветных свечей, между ними змеились гирлянды благоухающих цветов.

В руках Майя держала завернутую в листья свечу в виде статуэтки. Она сама вырезала эту фигурку из горного синего воска и теперь собиралась поставить ее в ряд с другими. Вот она поворачивается, идет в зал мимо колонн, разворачивает статуэтку и ставит на полку возле радужных свечей. Листья падают на пол. Отступив на шаг, она любуется картиной. В это время фигурка из горного воска вспыхивает; от нее, объятой пламенем, занимаются соседние свечи; огонь переходит с одной на другую и стремительной змеей несется по рядам. Вскоре пылают все стены. В зал вбегают люди, одетые во что-то, напоминающее саронги. Они кричат и возводят руки к потолку. Майя в ужасе выбегает обратно - туда, откуда она недавно обозревала утопающий в зелени город.

В городе ничего не изменилось, только море вдали перестало сверкать. И вдруг с той стороны появилась и стала быстро приближаться серая волна - нет, стена воды, потому что простиралась она до самого неба. Лучи солнца, пробиваясь сквозь облака, освещали ее, и в толще воды были видны очертания чудовищных существ. Стена воды нависла над долиной, на несколько секунд задержалась - обрушилась вниз. Сотни водоворотов закружили на поверхности, и пенный вал ударился о вершину холма. Брызги, холодные, как лед, взвились к небу. Из храма выбежали люди и пали на колени, простирая руки к бушующей пучине. А капли, взмывшие вверх, не упали обратно: они оказались маленькими ужасными рыбешками - такими, каких Майя видела уже. Они уверенно держались над волнами, хищно разевая пасти. Словно рой диких ос, они налетели на коленопреклоненных людей. Те стали исчезать на глазах, беззвучно, незаметно, бесследно. Странный холод резал руки; Майя посмотрела на них: сквозь десятки отверстий была видна земля, покрытая мутной пеной.

Новый вал взметнулся над головой. Сердце Майи бешено забилось в предчувствии трагедии. Медленно, очень медленно волна стала опускаться, кошмарные пасти, зубы и глаза неотвратимо надвигались - и наконец обрушились. Темнота окутала мир; последней мыслью Майи было "Вот и все".

-... не было там никакой воды, даже следов не обнаружено. Причины следует искать в чем-то ином.

- В чем, например?

Мимо их скамейки шли двое молодых людей, по виду вчерашние школьники, и обсуждали свои проблемы.

- В этом и вопрос. Вода вступила бы в химическую реакцию, что вызвало бы взрыв...

Майя перевела дух и посмотрела на Сойкле. Тот все еще разглядывал небесные письмена и улыбался.

- Ну, теперь, я думаю, ты в безопасности, - провозгласил он наконец.

- В безопасности?

- Тебе больше ничего не грозит. Пока. Сегодня, я хочу сказать.

- А потом?

- Потом мне неподвластно, - Сойкле перевел взгляд на Майю.

Лужа на асфальте начала подсыхать, и даже разряженные дамы в дорогой обуви безбоязненно преодолевали ее. Зной делал свое иссушающее дело. Майя смотрела, как словно шагреневая кожа уменьшается темное пятно влаги на дорожке.

- А как мне сделать мое "потом" дольше? - спросила она вдруг.

- Что?! - засмеялся Сойкле. - Нет-нет, я понял тебя, - он задумался. - Я не знаю. Вот что я могу сказать тебе. Не думай, что ты знаешь все об этом мире. Если ты не умираешь каждую минуту, это не значит, что ты все благополучно знаешь. Я могу показать тебе этот мир таким, каким тебе следовало бы его видеть... Но это неприятное зрелище. Ты хочешь? - быстро спросил он.

- Что? - испуганно выдавила из себя Майя.

- Смотри! - Сойкле дотронулся указательным пальцем до лба девушки.

На несколько секунд мир для нее утратил четкость, словно несфокусированная фотография. Затем он снова приобрел резкость, но на фоне знакомого пейзажа появились новые предметы. Красотой они не отличались все, но особой неприглядностью поражали несколько черных сталагмитов в разных местах. Не обращая на них внимания, люди проходили сквозь них. Эти выросты иногда изгибались и шевелились, как пиявки, и Майя содрогнулась от ужаса и отвращения. Сойкле выглядел откровенно довольным.

- Ты их видишь... Проходя через них, человек отдает им часть своей жизни, совсем немного - но каждый раз. Не отдавай им свою жизнь - и будешь жить долго.

- Сколько?

- Я не знаю. Люди не могут миновать их потому, что не видят. Так что подтвержденных данных нет.

- Но я-то теперь вижу!

- Этот дар - или проклятье, я не знаю, - ненадолго с тобой. Вскоре ты разучишься их замечать. Но они всегда есть. И пока ты их видишь - держись от них подальше. Ради меня, например.

Последнее слово он произнес, поднимаясь на ноги. Вот и все, что он сказал на прощанье. Майя следила, как он удаляется, обходя черные призрачные колонны, и как смело проходили их насквозь люди. Наконец она тоже встала со скамьи и медленно двинулась вперед. На пути ее поджидал черный сталагмит. Она подошла к нему почти вплотную и остановилась. Минуту поколебавшись, она сказа себе:

- Ладно, пока я вас вижу, я буду вас обходить. На всякий случай. Мне нетрудно, - и обошла его стороной, уловив недоуменные взгляды.



© Ада Истриц