На днях знаменитая латвийско–российская писательница вернулась из Первопрестольной с победой. Ее повесть "Ксения" получила высшую награду литературной конференции "Басткон" — "Меч Бастиона".

Но об отдыхе после поездки не могло быть и речи, ведь необходимо заканчивать роман из четырех частей об Архарове, который уже ждут московские издатели! Далия, пожалуй, первый за три века автор, решивший написать произведение о подвигах знаменитого сыщика. Но мы начали разговор именно с сакральной фантастики — нового яркого направления в литературе.

-Долгие годы вас считали писателем–фантастом, тогда каким ветром занесло в литературно–философскую группу "Бастион"?

— "Бастион" объединяет и молодежь, и взрослых писателей, а также историков, фантастов, философов, журналистов. То есть солянка сборная, но народ — более ста человек — подобрался очень интересный. Есть два "Бастиона": "Большой" — для взрослых и "Малый" — для начинающих авторов, которых учат уму–разуму. Молодые люди туда приносят рассказы, повести, критические статьи. Произведения обсуждают на семинарах, указывают на недочеты, подсказывают, что необходимо доделать. Идет живая работа! А поскольку в "Бастион" входят и уважаемые российские фантасты, и очень сильные историки, мне среди них уютно.

А если ближе к конкурсу "Басткон", то… В него вошло около пятнадцати произведений российских, украинских, белорусских авторов. Но никого не волновало, откуда ты прибыл. Да хоть с Луны! Лишь бы что–то интересное написал. В номинациях участвовала моя повесть "Ксения" — о блаженной Ксении Петербургской, ранее опубликованная в одном из российских литературных сборников сакральной фантастики. За одну повесть я главный приз точно не получила бы, мне его вручили за общий вклад в дело "Бастиона". Мне выдали настоящий меч, специально выкованный, вместе с кожаными ножнами и перевязью.

— На границе таможенники к холодному оружию не цеплялись?

— А я его повесила на крючок возле окна в плацкартном вагоне, а поверх накинула свою куртку. Так и проехала. У меня, конечно, имелся диплом "Бастиона" о главном призе, но, думаю, на пограничников он бы впечатления не произвел…

— В чем суть нового литературного направления "сакральная фантастика"?

— В последнее десятилетие в России очень четко виден ренессанс религий (не только православия), и это отражается буквально во всем, в частности, в литературе. Возникла прослойка писателей, которые желали писать на религиозную тему, но не по церковным канонам. Некоторые авторы работали в реалистическом ключе, другие, поскольку по происхождению фантасты, — в фантастическом. Естественно, последние пытались обрабатывать сюжеты, имеющие христианский заряд и идеологию, своими привычными средствами фантастики.

Например, у меня в "Ксении" действуют ангелы, сама блаженная Ксения. А у Дмитрия Володихина, председателя "Бастиона", в произведении "Полдень сегодняшней ночи" есть даже бесы, штурмующие Москву и устраивающие в ней побоище. Словом, используется весь антураж народного православия (в канонической литературе вы, допустим, никогда не найдете четкого описания беса), то, что присутствует в сознании верующего человека. При этом в произведениях основная идея вполне укладывается в рамки православной традиции и идеологии.

— Именно к этому жанру и относится ваш недавно вышедший в свет роман "Окаянная сила"?

— Верно! Во–первых, я постаралась стилизовать язык под описываемую эпоху (по крайней мере, не использовать слов, появившихся намного позже). Интересно, что словаря XVII века мне в двадцатом вполне хватило. А во–вторых, у меня там действует только родная русская нечистая сила и используются настоящие заговоры. Я ведь всегда увлекалась русским фольклором и историей. Кроме того, мне всегда было жалко царицу Евдокию, которая пострадала фактически лишь за то, что любила Петра I. Думала я, думала и придумала ей подругу Алену, наделила ее магической силой, и постепенно начал раскручиваться сюжет. Так и появилась "Окаянная сила". Правда, издатели, окончательно подсев на наркотик хорошо продаваемой женской дешевой литературы, сделали из моих романов — "Окаянная сила" и "Диармайд" — двухтомник, поместили на обложку каких–то дам и вообще переименовали произведения: превратили "Окаянную силу" в "Прекрасную Алену" (хотя мое название все же напечатано мелким шрифтом), а "Диармайд" — в "Заклятье колдуньи".

— Кстати, что значит "ренессанс религий"? В Латвии он в официальной церкви не наблюдается…

— В России народ более живой и активный, нежели в Латвии. У нас, если какой–то отдельный индивидуум захочет произвести в самом себе ренессанс религии, это дело и сведется исключительно к работе с самим собой — посещению церкви, соблюдению постов, чтению религиозной литературы. Он вряд ли будет искать общества себе подобных. А в России молодежь старается "сбиваться до кучи". Да, кстати, и не только молодежь.

В Москве выходит замечательный православный журнал "Фома" — "для сомневающихся". Вы бы знали, какие туда письма шлют, какая там происходит сетевая переписка?! Плюс появляются определенные структуры, куда человек, желающий осознать себя или православным, или католиком, или мусульманином, может обратиться, и своих людей он там обязательно найдет! А в Латвии… Даже не представляю, что бы я делала, если бы вздумала искать контактов с людьми, которые похоже мыслят? Поверьте, было бы проще найти какие–то криминальные структуры, банкиров или спортсменов, но, как ни странно, не православных творческих людей.

— Теперь об Архарове. Как у вас возникла идея написать литературный сериал об "отце" архаровцев?

— Неожиданно даже для меня самой. В компании, которая собралась на прошлом Фестивале российского кино в Риге (Далия, кроме всего прочего, еще и помогает Василию Мельникову его организовывать. — И. М.), зашла речь о том, как экранизировать российскую историю и что вообще в ней может быть интересного. И вот я нечаянно вспомнила слово "архаровцы", а потом и о легендарном обер–полицмейстере Москвы Архарове, который родился в 1742–м и умер в 1814 году.

Я стала собирать материалы о жизни Архарова, и при первом же приближении стало ясно, что только Россия была способна забыть такого человека! Вот, скажем, в Англии выдуманный персонаж Шерлок Холмс стал национальным героем, а во Франции кумир — каторжник, доносчик и убийца Видок. А у нас человек, честно служивший отечеству и престолу, оказался забыт намертво и наглухо! Похоже, что я вообще первая его и откопала… Да, сведений об Архарове негусто, но немало информации я нашла в расхристанном Интернете. Потом я работала в московских библиотеках, допекала библиографов. Мне, опять же, очень помогли историки из "Бастиона"… Сейчас роман из четырех частей на очень комичной стадии. Вторая часть почти готова, первая написана наполовину, есть довольно большие куски для четвертой.

Сам образ Архарова, какие–то жесты и повадки, я списала со своего друга — фантаста Леонида Кудрявцева. Но на самом деле Архаров был не подарок, смолоду растолстел, имел очень неприятный взгляд и отталкивающую внешность. Хотя по физиономии мог определить — врет ему человек или же правду говорит, не исключено, Архаров даже владел, сам того не подозревая, основами НЛП. Своих архаровцев он держал в железной узде, а когда те вырывались на свободу, то буянили. Хотя при Архарове это была очень сильная и дисциплинированная команда, с которой он раскрыл много преступлений.

— Например.

— В свое время обер–полицмейстер Парижа Габриэль де Сартин изобрел рулетку. И изобрел он ее как бы в противовес игре в карты, поскольку в столице Франции расплодилось огромное количество шулеров. И вот — это исторический факт! — очень многие шулера, у которых де Сартин выбил почву из–под ног, хлынули в Москву. Но Архаров очень профессионально выловил шайку опасных парижских шулеров… Скорее всего, романы об Архарове выйдут в издательстве "Рипол" в этом году.

— Как сейчас, не скучаете по тусовке авторов классической фантастики: Стругацкому, Громову, Лукьяненко, Бушкову и прочим?

— Стругацкий — это особая песня, а Лукьяненко и иже с ним — для тинейджеров. Ну не хочу я летать в космос! Понимаете, в этой тусовке народ зациклился на формальных признаках фантастики и, как утопающий, держится за соломинку, хотя она уже давно истлела. Большинство этих авторов строят миры и пытаются писать "фантастику идеи", а о людях, характерах и психологии не думают. Да, когда у меня возникает какая–то фантастическая идея, то я оформляю ее в рассказ или повесть. Не более того! Нарочно заставлять себя думать на эти темы я не собираюсь. Буду писать впредь только то, что мне нравится. Имею право!

— Спасибо за беседу!