Издательство: ЭКСМО, серия: "Летописи Средиземья"


В списке несбывшихся - и в принципе несбыточных - желаний почетное место заняло бы такое: ах, прожить бы Толкину жизнь, длиной с эльфийскую! Возможно, тогда бы он успел написать по толстому роману о каждом из героев, перечисленных в летописях. Профессор этого не сделал - и если и сделает, то это будет уже совсем в другом мире. То, что осталось за страницами книг, остается додумывать и, если есть желание, дописывать.

Я не претендую на звание специалиста по подобному творчеству. Фанфиков я читала не так уж много, а в последнее время я их вообще избегаю. Те околотолкиновские произведения, которые обычно попадались в руки мне, делались одним из двух способов: авторы либо пытались написать за Толкина то, что он не успел, старательно имитируя его стиль, но нередко забывая про то главное, что стоит за всеми этими легендами; либо же спорили с оригиналом - и орки им не гады, и эльфы им плохи. Ни то, ни другое меня не заинтересовало. Стихи неплохие иногда попадались, а прозу я решила больше не читать - и не читала, пока не взялась вдруг за "По ту сторону рассвета".

Что с самого начала понравилось мне в романе: Ольга Брилева ничего не имитирует и не опровергает. К сюжету из "Сильмариллиона" она подходит так, как можно было бы подойти к легенде из артуровского цикла. Не мне одной вспомнились Мэри Стюарт, или Мэри Рено. Но, открывая читателю свое, необычное, в чем-то шокирующее, видение этой истории, Ольга не старается ниспровергнуть Профессора. Книга не отменяет миф. Роман "По ту сторону рассвета" обрел немало почитателей, но, в отличие от ЧКА, не породил ереси. Чудаки, обижающиеся, если Моргота называют Морготом, мне встречались. Того, кто будет кричать: "На самом деле не так все было! Прежде чем Саурон на Финрода с Береном волков выпустил, там было - вот, вот и вот что!" мне не представить. Ниеннисты существуют. Брилевцев не видела.

Вызывает недовольство язык, которым рассказана история… Мне интересно, стали бы господа, падающие в обморок от слова "блевотина", возмущаться художником, который предпочел изящным мазкам тонкой кисти грубоватый и сильный штрих углем? Скульптором, выбравшим для статуи не мрамор, а гранит? Слова для писателя - те же краски и для задуманной картины Ольге была нужна именно эта гамма. Не нравится - в конце концов, в мире много других интересных книг.

Ругался ли Берен матом? Пожалуй, соглашусь, что не ругался. И эльфам не завидовал. И пленных женщин воины "наших" армий не насиловали. Вон, написал же Толкин целых три тома, в которых герои ведут себя вполне пристойно. Скажете, это все-таки сказка? Ну, Средиземье - сказочная страна и вести себя там можно по-сказочному. Хотите как в жизни? Пожалуйста:

"По поводу своей победы буры не выражали никакого особенного ликования и не бранили англичан… Для тех, кому еще возможно было подать помощь, было сделано все возможное в пределах человеческих сил, раненый капитан фузилеров Рис рассказывал, что его вынес с поля боя бур гигантского роста… Потом победители собравшись пели псалмы…"

Вот так воевали еще в конце 19 -начале 20 века. Свидетельство Артура Конан-Дойла - воевавшего на стороне англичан. Говорят, что историю пишут победители - но здесь даже победитель не мог сказать дурного.

"Если мы повстречаем добропорядочную женщину и кто-то сунется к ней без ее согласия, немедленно будет предан смерти".

Это уже другая эпоха - и люди совсем иной морали. Уголовники, головорезы… Цитата взята из устава одной пиратской команды. Подписали все. Свои законы пираты соблюдали сурово.

Про моего любимейшего героя всех времен и народов - Сципиона Младшего - рассказано столько, что хватит на десяток добродетельных королей и полководцев. Так что если есть желание писать "жизненно", можно и в жизни насобирать материал для создания на бумаге рыцарей без страха и упрека. Но Ольга Брилева не тем занята и не о том говорит.

Те, кто ругает ее за "несоответствие духу Толкина" словно бы не замечают очень простой вещи: роман написан не Ольгой Брилевой, а ее персонажем - Береном Белгарионом. То есть, никакого "не прав был Профессор", или "на самом деле все происходило вот как" в ее романе просто не существует. Она с предисловия заявляет - это вымысел и дважды вымысел. У тех, кто пишет на чужие сюжеты, подобная тактичность встречается нечасто.

В той реальности, в которой существует Берен Второй, сказания Средиземья - не просто явление литературы 20 века. Они занимают в этом мире то же место, что Илиада, или Старшая Эдда, в нашем. Можно ли считать эту реальность "Средиземьем N эпох спустя"? Это уж как угодно - Ольга опять же ничего не навязывает. Нам известно только, что в том мире Землю именуют Ардой, люди носят имена, известные по книгам Толкина, язык свой называют вестроном… Герой вроде бы ведет родословную от Беорна-Медведя, но это может быть столь же достоверным, как родословная римских императоров от Венеры - а может быть правдой. Глоссарий, к примеру, переносит нас из мира в мир, из эпохи в эпоху, не хуже желтых и зеленых колец, выдуманных льюисовским чародеем. То обсуждаются тонкости вымышленных языков, то появляются татарские слова, или украинизмы. То упоминаются - на правах реальных личностей - выдуманные герои, то говорится о добрых знакомых. Сам Толкин - то ли автор, то ли переводчик древних текстов. Не будь это сделано так изящно, могло бы раздражать. Чуть меньше вкуса - и вместо остроумной игры получился бы балаган. А так, простор для фантазии остается немерянный. Тем, кому не нравится идея о космических кораблях в Арде, само собой подворачивается любое удобное объяснение - например, в далеком будущем одну из земных колоний основали толкинисты. Предположение ничуть не более дикое, нежели то, что человечество в принципе способно дожить до восьмой эпохи. Не это главное. Конечно же, Берену Белгариону история его легендарного тезки известна не хуже, чем нам. Наверняка в их мире эти имена уже несколько эпох как стали нарицательными. Ему не надо доказывать величие Берена из легенд - ему куда важнее показать человека грешного, усталого, готового сломаться - и при этом остающегося человеком. Можно представить себе раздумья пилота, оказавшегося перед тяжелым выбором. Имя, данное ему при рождении, слишком много значит для того мира. "Берен. Я зовусь Береном. Но ведь я - не герой, не безупречный рыцарь… будь Берен таков, как я…" - и вот уже потянулась ниточка, пошло повествование. Мог бы Берен убить друга? Каково ему прослыть предателем? "… роман был не только проекцией событий на борту корабля, но и своего рода "полигоном" для принятия решений" (Ольга Брилева). Читая роман, я ни на минуту не забывала о Берене Белгарионе, и, должна признаться, полюбила .?его больше всех. Надеюсь, он спасся

Получается нечто вроде зеркального коридора. Ольга Брилева из нашего мира связана с Переводчицей - обитательницей перекрестка миров: предисловия и глоссария. Переводчица рассказывает о Берене Белгарионе, который пишет роман о Берене, сыне Барахира. Герой написанного романа живет своей самостоятельной жизнью - в весьма суровой вариации на тему Арды. Но волею авторов (здешнего и вымышленного) он связан с Береном из легенды. Легенду же эту сочинил филолог из нашего мира. Круг замкнулся. Н-да, и чей же это был сон? Мой или Черного короля?

Тем, кто не принимает Ольгин роман, могу посочувствовать. Я вас понимаю. Сама, к примеру, до дрожи не выношу "Одиссея и Навсикаю" Арбенина - так мою любимую историю испортить! На кассете проматываю, в зале не аплодирую. Но… песня то хорошая, что поделаешь. Не перечитывайте роман. Не скрывайте того, что он вам не понравился - ваше право. Но не ругайте его за то, чего в нем нет. Грязи нет. Кровищи, грязищи - сколько угодно, но не грязи. Напротив, "По ту сторону рассвета" - рассказ о милосердии. О том, что никто не проклят изначально. О том, что каждый может быть прощен. О бессмертии человеческой души, убить которую пытается вся злоба на земле - но душа смерти неподвластна.

Теперь несколько слов о том, что НЕ понравилось.

Не понравились черные рыцари. Лучшей полемики с Ниенной я не припомню, но коробит от самого существования подобной публики в Арде.

Да, помню, я говорила, что Ниенна сумела воссоздать ложь, преподносимую Сауроном. Но по моим представлениям россказни о благородном Мелькоре могли появиться уже ПОСЛЕ Войны Гнева и здорово после. Пока Моргот в силе, ему достаточно страха. Сентиментальность, жалость - эти орудия будут пущены в ход много позже.

Не понравилось очеловечивание орков. Хотя, ближе к концу, это стало понятным - для автора важно показать, что возможность спасения дана всем. Даже орку. Но орк, страдающий от гибели сына… Это чересчур.

Показать воплощенное зло - слишком тяжелая задача. Увы - Моргот мне показался похожим скорее на злого волшебника, достаточно мерзкого, чтоб рыцарям было, кого убить, но не являющегося чистым злом.

На сем пока заканчиваю.

Ольге - успехов.