Диакон: Раздроби, владыко, святый хлеб.
Священник: Раздробляется и разделяется Агнец Божий,
раздробляемый и неразделяемый,
всегда ядомый и никогдаже иждиваемый,
но причащающаяся освящаяй

Чин Священной Божественной Литургии
святителя Иоанна Златоустого

Бывают периоды в истории мира и Церкви, которые можно назвать переломными. Уходит в прошлое прежняя эпоха и ее постепенно замещает новая. В такие времена общество бывает особенно падким на разного рода суеверия, приметы, предсказания, гороскопы, магические, алхимические и оккультные учения. К сожалению, как показывает жизнь, не обминули эти соблазны и церковное общество. На ниве русской догматической науки враг посеял новые плевелы: не так давно появились у нас сторонники римо-католического учения о Евхаристии как о пресуществлении (транссубстациации) Святых Даров. Суть этой латинской доктрины изложим словами римо-католического авторитета Фомы Аквинского: "Нет никакого иного способа, через который Тело Христово могло бы появиться в таинстве, кроме превращения хлеба в Тело. Итак, если что-то произошло через превращение, это уже не то, чем оно было до этого. Действительность Тела Христова в таинстве требует, чтобы вещества хлеба уже не было после освящения" . Вместо духовного преложения хлеба и вина в истинные Тело и Кровь Христовы римо-католики, как и их современные православные эпигоны, усматривают в Евхаристии магический процесс, какое-то волшебное превращение сущности хлеба и вина в сущность Тела и Крови Христовых. То, что подобный алхимический подход к Таинству укоренился и получил догматический статус в римо-католицизме, отпадшем от полноты Православия, вполне можно понять. Труднее понять мотивацию православных священнослужителей, которые в наши дни, когда православное богословие, наконец, начало освобождаться от довлеющего влияния латинства, пытаются пересадить латинскую терминологию и латинский способ мышления на почву православной евхаристологии. Впрочем, новоявленные сторонники транссубстанциации отмежевываются от своих римо-католических корней и пытаются найти обоснование своего лжеучения в творениях древних святых отцов. Насколько безосновательны и бесплодны эти потуги, мы постараемся показать в нашей статье. Но вначале кратко охарактеризуем ситуацию, которая сложилась в богословских кругах нашей Церкви в контексте споров о Евхаристии.

Сигналом для начала жаркой полемики послужила статья профессора А.И. Осипова "Евхаристия и священство" , опубликованная в Интернете на одном из православных сайтов. В ней профессор Осипов пишет буквально следующее: "… Святые Дары, халкидонски* воспринимаемые Богом Слово в то же самое единство с собой, как и плоть от Девы Марии, изменяют не свою материальную сущность, а характер своего существования в этом мире. Хлеб не превращается невидимо, обманчиво для чувств в Тело Христово, а халкидонски соединяется с Ним, с Богом Слово воплощенным, причащается Ему как и при восприятии Им человеческой природы воплощения. Потому, а не в силу какого-то таинственного, магического превращения, евхаристический хлеб и является истинным Телом Христовым". В общем, ничего нового А.И. Осипов здесь не сказал. Это есть то самое православное учение о Евхаристии, которое он уже много лет преподает студентам в Московских духовных школах, и которое, совершенно независимо от профессора Осипова, преподается в других духовных школах нашей Церкви, таких как Санкт-Петербургская, Киевская, Одесская, Почаевская Духовные Семинарии и др. Случилось так, что на эту статью профессора Осипова обратил внимание известный современный духовный писатель архимандрит Рафаил (Карелин), который, в силу каких-то неведомых причин, считает своим долгом ниспровергать все богословские построения Осипова, чего бы они не касались. Архимандрит Рафаил, не желая вникнуть в контекст рассуждений профессора Осипова, без колебаний обвинил его в проповеди Христа, единого в трех или четырех природах: божества, человечества, а также евхаристических хлеба и вина. Ученик профессора Осипова, преподаватель МДА А.А. Зайцев пытался в нескольких дельных статьях подробно объяснить православную суть воззрений Осипова, но в ответ навлек на себя очень резкие выпады сторонников пресуществления. Если архимандрит Рафаил (Карелин) ограничился заявлениями: "Это есть догматическая ошибка, которая может лишить человека вечной жизни" ; "Теория Осипова является новой христологической ересью - триофизитством или полифизитством" , - то его соратники пошли гораздо дальше. Так, священник Даниил Сысоев удивляется, почему священноначалие нашей Церкви до сих пор не предало профессора Осипова, А.А. Зайцева и всех, кто не верит в транссубстанциацию, анафеме. Он хотел бы запретить им причащаться, пока они не покаются и не признают превращение хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, с полным исчезновением хлеба и вина . Вообще, следует отметить, что на фоне полемической корректности А.А. Зайцева и других сторонников православного учения о Евхаристии, поведение адептов пресуществления отличается крайней невыдержанностью и агрессией. Безответственно называя своих оппонентов "еретиками" и требуя их анафематствования, приверженцы транссубстанциации как будто забывают о том, что со своими противниками они до сих пор причащаются от единой Чаши, а по книгам, учебникам и конспектам, в которых изложено ненавистное для сторонников пресуществления православное учение о Евхаристии, по-прежнему учатся сотни студентов в МДА, ПСТБУ, ОДС и других духовных школах нашей Церкви. Неужели всю систему духовного образования Русской Православной Церкви надо признать еретической только за то, что она не поддерживает римо-католического учения о транссубстанциации?

Чтобы снять возникшее напряжение и придти к какому-то общему мнению, в МДА было решено провести богословский семинар о Евхаристии с обязательным присутствием всех членов Ученого Совета. Из-за отсутствия владыки ректора дату семинара с конца января до начала марта несколько раз переносили, но наконец в марте семинар состоялся. Позицию приверженцев пресуществления представлял доклад "Евхаристия" протоиерея Валентина Асмуса (о нем подробнее чуть позже), традиционный православный взгляд на Евхаристию был представлен в докладе А.А. Зайцева. Конструктивного диалога на семинаре не получилось. В отсутствие владыки ректора примирить враждующих было некому транссубстанциальные страсти разгорались все сильнее, поэтому было решено приостановить полемику и воздержаться от дальнейших печатных выступлений. Как долго будет действовать мораторий на евхаристические споры в МДА, пока сказать затруднительно, но мы, будучи стороной прямо не вовлеченной в эту борьбу, и опираясь на права широкой автономии, предоставленные Украинской Православной Церкви, считаем для себя допустимым высказаться сейчас по указанному вопросу.

Для начала совершим небольшой исторический экскурс и наметим основные вехи в развитии учения о Евхаристии от древности до наших дней.

Святая Православная Церковь всегда верила в то, что после литургического освящения хлеб и вино становятся истинными Телом и Кровью Христовыми. Но никто из святых отцов никогда не пытался выяснить "механизм" преложения Святых Даров, понимая, что это есть божественная непостижимая тайна. Как писал преподобный Иоанн Дамаскин: "… Самый хлеб и вино изменяются в Тело и Кровь Бога. Если же ты отыскиваешь тот образ, как это происходит, то тебе достаточно услышать, что с помощью Святаго Духа, подобно тому как при содействии Святаго Духа Господь для Себя и в Себе осуществил и плоть от Святой Богородицы; и больше мы ничего не знаем, за исключением того, что слово Божие истинно и действенно и всемогуще, а образ неисследим" . Первые попытки выяснить, как именно происходит преложение Святых Даров, мы видим лишь в IX веке, причем не в творениях какого-либо святого отца, а в богословском трактате западного рационально мыслящего теолога Пасхазия Радберта (+856) "Liber de corpore et sanguine Domini" ("Книга о теле и крови Господних"). В этом сочинении Пасхазий настаивал, что после освящения уже не остается физических хлеба и вина, а есть только Плоть и Кровь Христовы, хотя мы их и воспринимаем в образе хлеба и вина. Один из представителей современного нам лагеря защитников транссубстанциации (священник Даниил Сысоев) называет Пасхазия Радберта "православным богословом", желая подчеркнуть, что раз Пасхазий жил до отпадения римо-католицизма от полноты Православия (1054 г.), то его взгляды имеют сертификат православности и заслуживают всяческого доверия в Христовой Церкви. На самом же деле мы прекрасно знаем из истории, что в эпоху жизни Пасхазия Радберта, а это есть эпоха святого патриарха Фотия, при внешнем сохранении общения, духовная пропасть между Востоком и Западом пролегла уже очень глубоко. Причем одним из наиболее конфликтных пунктов расхождения во взглядах было именно учение о Евхаристии. Константинопольские соборы 50-60 гг. IX века неоднократно осуждали латинскую практику служения литургии на опресноках, а ведь опресноки, как верно было замечено современными защитниками православного учения о Евхаристии, имеют теснейшую связь с учением о транссубстанциации. Если хлеб и вино исчезают после освящения Святых Даров, то вполне естественно желание латинян по возможности дематериализовать самый знак вещественного присутствия хлеба. Поэтому вместо освященного Евангельским текстом квасного хлеба (artoz) они ввели пресные, безвкусные, почти неосязаемые и полупризрачные хостии (облатки). Поскольку же изготавливать безвкусное и безалкогольное виноградное вино не умели, то мирян римское духовенство решило причащать лишь под одним видом хлеба, чтобы простой, но здравомыслящий народ, ощутив запах, вкус и действие вина, не усомнился в новоявленном учении о транссубстанциации. Таким образом, мы видим, что лжеучение о пресуществлении возникает на Западе не в эпоху великих святых, таких как святитель Амвросий Медиоланский, святитель Мартин Турский, блаженный Августин, преподобный Иоанн Кассиан Римлянин, преподобный Викентий Лиринский, папа Лев Великий, преподобный Венедикт Нурсийский и др., а в эпоху, символами которой на Западе можно считать самочинно объявившего себя императором Карла Великого и амбициозного властолюбца папы Николая І. Это период отступления от духовных основ Православия и от традиций богословствования Святых Отцов Восточной Церкви. Не случайно таким одиноким и непонятым оказался в эту эпоху на Западе Иоанн Скот Эригена, пытавшийся строить свою систему на взглядах Восточных Святых Отцов. То, что учение о пресуществлении возникло в Римской Церкви, формально еще принадлежавшей к Православию не должно нас сбить с толку: в ту же эпоху на Западе утвердился и лжедогмат о filioque, который, следуя логике современных российских поборников пресуществления, тоже продвигали и насаждали "православные богословы".

Справедливости ради заметим, что учение Пасхазия в Западной Церкви было принято не сразу и не всеми. Известный богослов Ратрамн Корбийский (+856) проницательно критиковал грубый рационализм Пасхазия, признавая, вместе с тем, реальность присутствия Тела и Крови Христовых в Евхаристии, но именно в качестве духовной субстанции, а не телесного явления.

Новый всплеск евхаристических дискуссий на Западе мы наблюдаем в XI веке, в ту роковую эпоху, когда папский Рим отпал от полноты Православия. Знаменитый богослов, диалектик и педагог Беренгарий Турский (1000-1088), ученик епископа Фульбера Шартрского, схоластик при Турской канонической школе, выступил против учения о пресуществлении. Как пишет один из современных российских приверженцев транссубстанциации, священник Вадим Леонов: "Беренгарий категорически отрицал учение о сущностном изменении хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы в Евхаристии, считая это учение "неразумием толпы"" . С такой интерпретацией взглядов Беренгария Турского можно, в принципе, согласиться. Это уже шаг вперед в сравнении с римо-католиком Фр. Ч. Коплстоном, который писал: "Нелегко понять, что именно утверждал Беренгарий" . Похоже на то, что суть его учения до конца не поняли ни его враги при жизни, ни его противники из лагеря римо-католиков после его смерти, ни даже симпатизирующие ему протестанты. Проще всего было повесить на него ярлык "предтечи Реформации" и утверждать, как это сделал протоиерей Александр Шмеман, фактическую тождественность взлядов Беренгария доктрине Ульриха Цвингли: "В известном случае с Беренгарием Турским замечателен тот факт, что Беренгарий и те, кто его обвинял, понимали символ абсолютно одинаково. Если для него Тело и Кровь Христовы на Евхаристии не реальные, потому что они символические, для Латеранского собора (1059) они реальны именно потому, что они не символические" . В действительности же, Беренгарий Турский, будучи искусным диалектиком, впервые в контексте Евхаристических споров озвучил совершенно здравый тезис о том, что бессмысленно говорить об акциденциях (внешних признаках хлеба и вина), существующих отдельно от субстанции (сущности хлеба и вина). В латинской тайносовершительной формуле "сие есть Тело Мое" (hos est corpus meum) указательное местоимение "сие" должно указывать на хлеб, который, следовательно, остается хлебом. Этот аргумент Беренгария из его работы "О Святом Причастии против Ланфранка" находится в полном согласии с мыслями святителя Василия Великого, который, как мы смеем предполагать, разобрался в учении Аристотеля о сущности (ousia) и ее преходящих свойствах на порядок глубже всех современных сторонников пресуществления. В своих "Беседах на Шестоднев" святитель Василий Великий призывает буквально к следующему: "Не тратить времени на умствования, исследуя само подлежащее, не доискиваться какого-то естества, которое лишено качеств и само в себе взятое бескачественно, но твердо помнить, что все свойства, усматриваемые в земле, будучи восполнением сущности, входят в понятие бытия. Покусившись отвлечь разумом от земли каждое из находящихся в ней качеств, придешь ни к чему (к ничто). Ибо если отнимешь черноту, холодность, тяжесть, густоту, качества земли, действующие на вкус или и другие, какие в ней усматриваются, то подлежащим окажется ничто" .

Как нам представляется, правдоподобная трактовка учения Беренгария Турского будет заключаться в том, что он боролся не против общецерковного учения о преложении хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, а против восходящей к Пасхазию Радберту ложной доктрины о сущностном превращении хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы. В доказательство этого своего взгляда приведем следующие факты истории. В апреле 1050 г. На Римском соборе Беренгарий Турский был обвинен своим другом Ланфранком, архиепископом Кентерберийским, в ереси и неуважении к авторитету. Беренгарий и после этого отказался признать, что хлеб и вино полностью исчезают после освящения, превращаясь сущностно в Тело и Кровь Христовы. Тогда Генрих I Французский (тот самый, что был женат на Анне Ярославне, дочери Киевского князя Ярослава Мудрого), заключил Беренгария в тюрьму. По ходатайству кардинала Гильдебрандта, будущего папы Римского Григория VII, Турский собор в 1054 г. вновь рассмотрел дело Беренгария, но уже под другим углом зрения. Здесь подсудимого не спрашивали, признает ли он пресуществление Святых Даров как их реальную транссубстанциацию, а спросили: признает ли он, что хлеб и вино по освящении их становятся истинными Телом и Кровью Христовыми? Беренгарий заявил, что именно в этом состоит его вера. Тогда его отпустили, но в 1059 г. Вновь призвали на Римский собор и здесь угрозами заставили дать клятву и подписаться под заявлением, в котором он проклинал свое заблуждение и приносил исповедание, что "хлеб и вино субстанционально изменяются, превращаясь в истинные Тело и Кровь Господа" и что "он (Христос) присутствует там не только фигуративно и в силу таинства, но в своей собственной природе и истинной субстанции". Самое примечательное в этой истории то, что текст сего транссубстанциального исповедания был составлен для Беренгария печально известным кардиналом Гумбертом, тем самым, что положил на престол собора Святой Софии Константинопольской грамоту об отлучении от Церкви патриарха Михаила Керуллария и его сторонников именно как "еретиков квасного хлеба". Символично, что за 5 лет до Римского собора 1059 г. Гумберт уже спорил по вопросу о Евхаристии, но не с Беренгарием Турским, а с преподобным Никитой Стифатом, учеником преподобного Симеона Нового Богослова. Преподобный Никита, доказывая необходимость употребления для евхаристии квасного хлеба, пытался объяснить латинянам, что квасное приношение выражает единосущность человеческой природы тела Спасителя нашей человеческой природе. Основная мысль преподобного Никиты Стифата состояла в том, что Святые Дары Евхаристии, становясь после освящения истинными Телом и Кровью Христовыми, тем сверсущностным Хлебом, который мы испрашиваем в молитве Господней, остаются в то же время единосущными обычному человеческому хлебу. Гумберт не хотел и не мог понять этого. Опровергая преподобного Никиту, он писал: "Итак, ты сказал, что единосущный (consubstantialis) и надсущный (supersubstantialis) есть одно и то же - это совершенно ложно. Хотя Господь Иисус и единосущен нам по естеству человеческому, однако по божеству, которое единосущно Отцу, он по отношению к нам - надсущный (supersubstantialis). Так и хлебы человеческой трапезы пусть будут единосущны сами себе, но хлеб Божественной трапезы является надсущным (supersubstantialis)". Из сопоставления евхаристических взглядов преподобного Никиты Стифата и кардинала Гумберта мы можем сделать важный сотериологический вывод: для преподобного Никиты Стифата, как и для всех православных святых отцов, спасение, мыслимое как обожение (qeosiz), достигается участием в личности Господа Иисуса Христа, который в Евхаристии, как и в Своей земной жизни, остается одновременно единосущным и сверхсущностным нам. Для кардинала Гумберта, отрицавшего антиномическое единство сверхсущности и единосущности человечеству освященных Даров, Евхаристия отрывается от исторического Боговоплощения, вводится иноприродность Евхаристического Тела Христова нашей человеческой природе, а значит делается в принципе невозможным обожение нашего естества через телесное соединение со Христом в Евхаристии.

Впоследствии в римо-католицизме происходило развитие и закрепление учения о сущностном превращении хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы. В XII веке в сочинении Петра Коместора "Трактат о таинствах" ("Tractatus de sacramentis" - 1165-1170 гг.) появляется сам термин transsubstantiatio (пресуществление). В XIII веке крупнейший теолог латинства Фома Аквинский обосновал доктрину трассубстанциации в своей книге "Summa theologiae". Будучи последовательным сторонником философии Аристотеля, Фома применяет категории аристотелевского мышления к таинству Евхаристии, чего никогда не делал, например, тонкий знаток аристотелевской логики преподобный Иоанн Дамаскин. По Аквинату, субстанция есть существующее само по себе (ens per se), акциденция - то, что может существовать только в чем-то другом (ens in alio). Субстанция есть бытийная основа, онтологическое ядро каждой вещи, акциденции же - это вторичные, несущественные свойства предметов (вкус, цвет, запах, размер, вес, форма и т.д.). В Евхаристии, по учению Фомы Аквинского, происходит превращение субстанций хлеба и вина в субстанции Тела и Крови Христовых, т.е. транссубстанциация (переход из одной сущности в другую). Но акциденции хлеба и вина остаются, чтобы, по словам Фомы, "увеличить заслуги нашей веры".

Окончательная догматизация учения о транссубстанциации в римо-католицизме происходила на антиреформатском Тридентском соборе (1545-1563 гг.). Борясь против протестантского взгляда на Евхаристию просто как на символическое припоминание Тайной Вечери, римо-католики возвели на степень догмата другую крайность: учение о превращении хлеба и вина в реальные Тело и Кровь Христовы, с полным уничтожением физической сущности хлеба и вина.

В Православной Церкви первым учение о транссубстанциации принял любитель томистской философии святитель Геннадий Схоларий (XV век). В последующие 150 лет на православном Востоке у него не нашлось в этом отношении ни одного последователя. Только в конце XVI века транссубстанциация появляется в трудах некоторых греческих богословов, получивших образование на Западе. В середине XVII века, как реакция на криптокальвинизм патриарха Кирилла Лукариса, у греческих полемистов появляется на вооружении доктрина о пресуществлении, которой они оперировали против протестантского символизма. В результате учение о транссубстанциации появляется в таких символических книгах Православия, как "Послание восточных патриархов" (патриарха Иерусалимского Досифея) и "Православное Исповедание" (митрополита Киевского Петра (Могилы)). Следует при знать, что в обоих этих памятниках православной богословской мысли XVII века римо-католическое влияние очень заметно, вплоть до курьезов (например, в "Послании Восточных Патриархов" мирянам запрещается самостоятельное чтение Священного Писания, точь-в-точь как у римо-католиков до Ватиканского собора). Но именно из них учение о пресуществлении перекочевало в греческие и русские опыты и курсы догматического богословия XVII - XIX веков. В XX веке, в связи с пресечением римо-католического влияния на православное богословие (обусловленным, в числе прочих причин, и социальными катаклизмами), наиболее выдающиеся православные догматисты во всем мире отошли о концепции пресуществления в пользу святоотеческого учения о преложении Святых Даров. Современный греческий богослов Христос Яннарас так воспроизводит это учение святых отцов: "В церковной Евхаристии происходит то же, что и при сошествии Святого Духа на Богородицу - тварь становится сопричастной нетварному, хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Христа. Т.е. Евхаристические Дары восприемлются в единство Ипостаси, нераздельно и неслитно соединяются с Божеством Христа и с Его человечеством" . Таким образом, возвращаясь к древнему святоотеческому богословию, современные православные догматисты учат о единстве Евхаристических Даров с прославленным человечеством Господа Иисуса Христа на основании их причастности единому способу существования. Единство мыслится здесь на ипостасном, а не на природном уровне. Преложение Святых Даров преображает не природу, но образ существования хлеба и вина, так что мы, вкушая от них в таинстве Причащения, приобщаемся всего существа Христова.

Что же касается римо-католиков и их православных эпигонов, приверженцев пресуществления, то они неизбежно вынуждены извращать само восприятие таинства Евхаристии. С точки зрения доктрины транссубстанциации Евхаристия превращается в сверхъестественное, по существу алхимическое, волшебное средство для усвоения человеком сверхъестественного спасения. К человеческой природе приобщается некая сверхъестественная добавка, которая и совершает дело его оправдания и спасения. Следствием этого ложного учения о Евхаристии является искажение всего строя жизни римского католицизма, о чем хорошо пишет тот же Христос Яннарас: "Евхаристия здесь не изменяет способа существования человека, не преображает его из индивидуального в церковно-тринитарный. Поэтому и Церковь не отождествляется с Евхаристией и Царством, но сводится к институциональной оправе для присвоения индивидуумом сверъестественного пресуществления. Так римский католицизм вводит и поддерживает индивидуалистическую религиозность, а также отделение Церкви от мирян, сведение ее к чисто административной иерархии, что в корне противоречит апостольской истине и церковному опыту" . Вот к таким-то следствиям извращения святоотеческого учения о Евхаристии влекут ныне Православную Церковь сторонники соблазнительной доктрины транссубстанциализма!

Теперь, как мы и обещали, вернемся к докладу "Евхаристия" столпа транссубстанциализма, одного из вождей московских поборников пресуществления, протоиерея Валентина Асмуса. Этот опус несмотря на богословскую несостоятельность и партийную предвзятость, хотелось бы подвергнуть детальному анализу, поскольку на сегодняшний день он является неким манифестом пресуществленчества, по крайней мере, в масштабах Московской Духовной Академии.

"Суть нового учения о Евхаристии сформулировал профессор А.И. Осипов в интернетовской публикации "Евхаристия и священство"", - так начинает свою статью протоиерей В. Асмус.** Воистину прав был Суворов: "Лучшая защита - это нападение"! Если хочешь придать древности своему лжеучению, появившемуся, как мы показали, не ранее IX века, обвини в новизне сторонников традиционного православного учения - авось, кто-нибудь на это и клюнет.

"Немедленно вставший на защиту профессора Осипова А.А. Зайцев стал развивать громоздкую и совершенно неубедительную теорию единосущия всего тварного, в силу которой хлеб и вино вместе со всем мирозданием оказывались единосущны человеку", - довольно пошлая характеристика позиции А.А. Зайцева, особенно если учесть, что вся эта "неубедительная теория" в статье Зайцева "Преложение Святых Даров в Евхаристии" сплошь представлена высказываниями Святых Отцов: преподобного Максима Исповедника, преподобного Анастасия Синаита, преподобного Иоанна Дамаскина, преподобного Симеона Нового Богослова, святителя Николая Сербского и преподобного Иустина (Поповича). Приведем из них только три самых кратких.

Преподобный Анастасий Синаит: "Ведь человек отличается от бессловесных [тварей] своим мыслящим, разумным, желающим и волящим [началами], тогда как во всем прочем и, особенно по своим телесным [свойствам], он причастен, подобен и единосущен этим [тварям] ибо они суть из той же самой земли, из которой было создано и наше тело" .

Преподобный Иоанн Дамаскин: "Если человек, причастный и духовному и вещественному, связует собой все видимое и невидимое творение, то творческое Слово Божие, соединившись с человеческим естеством, соединилось тем самым со всем творением" .

Святитель Николай Сербский: "... Чтобы гордость не овладела сердцем моим и не повредила моему спасению, призываю деревья и травы, птицу и зверей да вопиют они к Тебе со мною вместе, каждый своим языком. Ибо всякое творение нуждается в спасении и все должны вознести молитву с человеком, виновником греха и виновником спасения. Освящаю хлеб и вино на алтаре Твоем и питаю ими душу свою. Пусть глумятся гордые до конца времен, не постыжусь я желания питаться Тобой, Хлеб Животворящий мой. Кланяюсь алтарю каменному, дабы научиться мне видеть всю вселенную алтарем Бога Всевышнего.

Питаюсь освященными на алтаре Твоем хлебом и вином, дабы научиться мне видеть во всем, что вкушаю, твое Святое Тело и Святую Кровь Твою" .

Возникает вопрос: если все эти свидетельства богоносных мужей, иллюстрирующее ствятоотеческое учение о человеке, как средоточии всего тварного мира, учение, которое известно любому православному семинаристу, - если протоиерею В. Асмусу все это кажется "неубедительным", то чем же вообще можно его убедить?

Но главный "перл" статьи протоиерея В. Асмуса ожидает нас в следующем изречении: "Так что главным содержанием данной доктрины остается утверждение принятия в божественную ипостась Слова хлеба и вина, которые остаются сами собою, не прелагаясь в Тело и Кровь Распятого за нас". Многого можно было ожидать от идеолога пресуществленчества, но только не явной лжи и фальсификации. Ни одно устное выступление, ни одна печатная публикация ни профессора А.И. Осипова, ни А.А. Зайцева, насколько нам известно, не давали ни малейшего основания для этого страшного обвинения: якобы они не верят в то, что в Евхаристии совершается преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы. Даже люди, лично не знакомые с А.И. Осиповым и А.А. Зайцевым и не знающие, насколько это глубоко верующие и благоговейные христиане, никогда не поверят, что в МДА могут преподавать богословы, о которых известно, что они не верят в преложение Таин Господних. На наш взгляд, столь явный подлог и обман, который предпринимает здесь протоиерей В. Асмус, есть результат злонамеренного стремления опорочить добрую репутацию двоих достойных представителей современной богословской науки.

Теперь перейдем к структуре статьи протоиерея В. Асмуса с точки зрения логической. Осуществив уже в первом абзаце своего опуса этот простенький жуликоватый трюк - софизм под названием "подмена тезиса", обвинив оппонентов в том, в чем они даже близко не виноваты (в неверии в подлинность и истинность Тела и Крови Христовых в Евхаристии), далее протоиерей В. Асмус начинает доблестную и победоносную войну против им же самим изобретенных призраков и химер. Но даже здесь у него не обходится без ляпсусов и накладок, причем весьма очевидных.

Так, опираясь на священника Павла Флоренского (у которого, кстати, догматических лжеучений в одном лишь "Столпе" - как дыр в голландском сыре, не говоря о "Философии культа", имяславии и учении о тотальной святости креста), протоиерей В. Асмус критикует А. С. Хомякова, отрицавшего напрочь учение о транссубстанциации, за его высказывание: "Церковь не отвергает слово "пресуществление", но настаивать на нем - это значит бесчестить Тайную Вечерю". "Как может Церковь не отвергать того, настаивать на чем предосудительно?", - вместе с Флоренским*** хихикает протоиерей В. Асмус. Как будто им обоим непонятен смысл слов великого славянофила: термином "пресуществление" Церковь пользуется, вкладывая в него тот же православный смысл, что и в термины "преложение", "освящение" Святых Даров. Но если взять термин "пресуществление" в его собственном этимологическом значении именно как "пременение, изменение сущности" и сделать из этого выводы в духе римо-католического учения о транссубстанциации, то это и будет явным бесчестием для Тайной Вечери Христовой.

"В начале ХХ века пытался продолжать Хомякова в воззрениях на Евхаристию богослов-дилетант генерал Киреев, который носился с надеждами на присоединение к Церкви старокатоликов и предлагал для них пункты отречения от католицизма, и одним из этих пунктов было отречение от "пресуществления"", - в этом высказывании протоиерея В. Асмуса режет глаз это выражение "носился с надеждами на присоединение к Церкви старокатоликов". Имеет смысл напомнить, что тогда с этими надеждами "носились" лучшие богословы нашей Церкви, включая будущего патриарха Сергия (Страгородского). Диалог со старокатоликами показал, что они ближе к Православию, чем римо-католики, во многих догматических вопросах, в том числе и в учении о Евхаристии. Сам Киреев писал об этом так: "… Мы имеем свидетельства старокатоликов, что они признают, что под видом хлеба и вина мы вкушаем Тело и Кровь Самого Христа, что они суть ("бывают") ими - vere, realiter et substantialiter, наконец, что они суть ("бывают") таковыми независимо от веры ("от души") причащающегося, чем и утверждается объективное, а не субъективное значение таинства" . Что же касается дилетантства генерала Киреева в области богословия, то надо признать, что у него не было богословского образования, но об уровне его знаний и православии его мировоззрения предоставим судить каждому по следующим выдержкам из его статьи:

"Я не раз уже имел случай указывать и на то, что ни митрополит Платон, ни, до начала 30-х гг. минувшего столетия, митрополит Филарет не считали нужным вводить слово "пресуществление" в свои катехизисы. Миллионы людей, стало быть, без него обходились, а теперь оказывается, что оно сделалось необходимым и что будто бы "русские богословы" так именно и думают. Нет, смею уверить почтенного В.А. [В.А. Керенского - Д.К.], что есть богословы, думающие иначе" .

"Мы (православные) веруем, что (в Евхаристии) Тело и Кровь Христа остаются явлениями духовными и питают нас духовно, но что они есть в действительности, помимо нашего личного отношения к "элементам таинства", что "таинство происходит с хлебом и вином, а не с душою только причащающегося"" .

"Нельзя мне кажется, оставить без внимания и того факта (я и на него указывал не раз), что "чин" принятия лютеран и кальвинистов в лоно Православной Русской Церкви, когда-то жестокий, ныне гуманный, не требует от присоединяемых исповедания учения Транссубстанциации; о нем теперь даже не упоминается" .

Дай Бог каждому митрофорному адепту транссубстанциации такую же богословскую трезвость и здравость в суждениях, какой отличался мирянин, "богослов-дилетант" генерал А. Киреев!

Далее протоиерей В. Асмус нападает на протоиерея С. Булгакова, который, переболев в свое время (первые годы после революции 1917 года) римо-католицизмом, впоследствии последовательно боролся против латинства и, в частности, против учения о пресуществлении. Все знают, что протоиерей С. Булгаков, даже став профессором богословия, остался все же религиозным философом, причем весьма свободно относящимся к догматическим определениям Церкви. Это его большая проблема, вылившаяся в создание разных ложных концепций, наиболее известной из которых является доктрина о Софии. Все это правда, никто с этим не спорит. Но нельзя отрицать и того, что рядом со лжеучениями у того же Булгакова встречаются очень глубокие и очень верные суждения, показывающие в нем огромную проницательность и широкую эрудицию. Протоиерей В. Асмус намеренно выбирает из произведений протоиерея С. Булгакова самые неудачные выражения и самые ошибочные мысли. Но мы сейчас приведем другие мысли протоиерея С. Булгакова из того же произведения "Евхаристический догмат", что цитировался протоиереем В. Асмусом, и предоставим судить читателю, есть ли в них что неправославное: "Если на браке в Кане вода превращается в вино, то в этом случае одна материя мира сего уступает место другой, но принадлежащей тоже природе мира сего, - и чудо является физическим. Евхаристические хлеб и вино становятся реальностью не от мира сего, преображаются в нее, - в этом случае чудо является метафизическим. Евхаристическая антиномия распинает наш ум: она выходит за пределы закона тождества, не нарушая его, так как здесь имеет место тождество различного и различие тождественного. Это вовсе не превращение в границах мира сего, а метафизическое metaboli, метафизическое transensus (изменение) и совпадение трансцендентного и имманентного" .

Что именно здесь неправославно? На наш взгляд, вот за такие мысли, которых у протоиерея С. Булгакова немало, митрополит Антоний (Блум),и не только он, пусть и с большой долей преувеличения и условности, называл Булгакова "величайшим богословом ХХ века".

Особенно некрасиво выглядит критика протоиереем В. Асмусом евхаристологии заслуженного профессора СПбДА Н.Д. Успенского. Человека, который посвятил всю свою жизнь изучению и осмыслению литургического Предания Церкви, добился на этом поприще выдающихся успехов, явился славой и украшением нашей литургической науки в ХХ веке, протоиерей В. Асмус походя выставляет в виде этакого мальчика-сопляшки, который, бедный, не смог разобраться, где подлинные послания святого Иоанна Златоуста, а где ложные, все перепутал, да еще подпал под вредное влияние протоиерея С. Булгакова и, в результате, написал о Евхаристии "немало несообразного". Особенно "изумляет" протоиерея В. Асмуса фраза Успенского: "Если бы Церковь отрицала существование в освященных Дарах физической природы хлеба и вина, то это служило бы для монофизитов хорошим аргументом против дифизитов". Поправляя "незадачливого" профессора, протоиерей В. Асмус прокровительственно объясняет: "На самом деле православные признавали в Евхаристии не двойство Евхаристических веществ и Божественной Ипостаси Слова, но двойство человечества и Божества Христова, явленное в тайне Евхаристии". А теперь вопрос "на засыпку" протоиерею В. Асмусу: если профессор Н.Д. Успенский ошибся и православные (дифизиты) уже в древности, подобно протоиерею В. Асмусу, учили об исчезновении в Евхаристии хлеба и вина после их освящения, скажите на милость, чем же будет явлено в тайне Евхаристии двойство человечества и Божества Христова?! На наш взгляд, абсолютно ничем. Любой смекалистый монофизит, услышав в древности учение о транссубстанциации, тут же обратил бы его аргументом в свою пользу. Он мог бы рассудить вполне логично: "Если, по вашему же учению, Христос оставляет от хлеба и вина в Евхаристии только внешний вид, а сущность их заменяет своим Божеством, Самим Собой, Богом истинным, то ведь то же самое Он должен был сделать и в Своем воплощении: оставить от человека Иисуса только внешний вид, а сущность его, человеческую природу "пресуществить", транссубстанциально превратить в Свое Божество". Если ни один монофизит никогда таким аргументом не воспользовался, это значит только одно: православные всегда учили от том, что хлеб и вино в Евхаристии воспринимаются Господом Иисусом Христом в единство Его Ипостаси, таким же точно образом, как человеческая природа была воспринята в единство Его Ипостаси в Боговоплощении. Профессор Н.Д. Успенский в этом случае совершенно прав, а вот протоиерей В. Асмус заблуждается, и вдвойне неприятно, что свою падающую позицию он пытается удержать за счет унижения очень достойного и мудрого человека. Чтобы завершить уничтожение Успенского, протоиерей В. Асмус припоминает историю, которая якобы случилась после издания Успенским в 1975 г. его работы о Евхаристии: "Выступление Успенского не осталось безответным. Диакон Андрей Юрченко адресовал священноначалию встревоженное послание. Святейший Патриарх Пимен поручил МДА высказаться по данному вопросу, и Академия, в лице профессора В.Д. Сарычева, подтвердила православие традиционного учения нашей Церкви о Евхаристии и неправославное понимание Евхаристии, предложенное ленинградским профессором. Этим эпизод был исчерпан, церковное учение осталось непоколебимым, хотя, по условиям времени, возникшая полемика не вылилась на страницы церковной печати. Как-никак, это была эра безгласия". Думается, читатель с нами согласится: вся эта история имеет разительное сходство с бабскими сплетнями. Некий диакон, имя которого никому ничего не говорит, отправил донос на профессора Успенского "священноначалию". Это куда, интересно? В Патриархию или в Учебный комитет, или в Комитет по делам религий, или дежурному помощнику инспектора? Почему Патриарх "поручил высказаться по данному вопросу" именно МДА, а не ЛДА, где преподавал профессор и где лучше знали и понимали его взгляды? На каком Ученом Совете или на заседании какой богословской комиссии в МДА обсуждался этот вопрос? Почему именно профессор Сарычев вдруг стал олицетворением Академии? В каком тексте и как он "подтвердил православие традиционного учения нашей Церкви о Евхаристии и неправославное понимание Евхаристии, предложенное ленинградским профессором"? Почему ничего не сказано о реакции на все это самого профессора Успенского? И совсем непонятно, почему "эра безгласия" помешала полемике "вылиться на страницы церковной печати"? Никакой антисоветской пропаганды здесь не было: почему бы двоим профессорам не обменяться взглядами на страницах ЖМП? Остаются в Святых Дарах физические хлеб и вино после освящения или чудесным образом куда-то исчезают? Вряд ли уполномоченных встревожила бы такая умозрительная полемика. Резюмируя все вышесказанное, сделаем вывод, что весь этот "бред пьяных старух" (выражение святителя Василия Великого) никоим образом не свидетельствует в пользу учения о транссубстанциации. Он лишь говорит о неразборчивости в средствах и в излишнем доверии к слухам со стороны некоторых поборников учения о пресуществлении. Если такими вот сомнительными баснями исчерпываются аргументы стороников трассубстанциации в наши дни, когда "возникшая полемика уже вылилась на страницы церковной печати", значит их дело плохо. Мы никого не хотим обидеть, но нам хотелось бы пожелать приверженцам этой латинской доктрины написать хотя бы одну диссертацию или монографию, сопоставимую по значению и пользе для Церкви с теми, что оставил после себя профессор Успенский, а уже после этого заниматься ниспровержением авторитетов.

Все тексты Священного Писания и высказывания святых отцов, которые приводятся протоиереем В. Асмусом во второй половине его статьи, говорят о том, что в христианском Таинстве Евхаристии хлеб и вино после освящения прелагаются Духом Святым в истинные, реальные, настоящие Тело и Кровь Христовы. Мы готовы под всем этим подписаться. Думаем, что тоже самое готовы сделать и профессор А.И. Осипов, и А.А. Зайцев, и все верующие православные христиане. А почему бы и нет? Там ведь нет ни одной цитаты из Писания и ни одного изречения Святого Отца, где утверждалось бы, будто субстанция хлеба и вина исчезает после освящения и заменяется субстанцией Тела и Крови Христовых. Римо-католичества в этих ссылках нет, а под православным учением мы всегда подпишемся. Тем более, если внимательнее присмотреться, можем заметить, что даже в цитируемых протоиереем В. Асмусом текстах есть высказывания скорее против, чем за транссубстанциацию. Например, у святого Иринея Лионского: "хлеб, который мы преломляем"; у святителя Киприана Карфагенского: "одно вино представляет Кровь Христову".

Затем протоиерей В. Асмус приводит два случая из "Отечника" святителя Игнатия (Брянчанинова), где людям, усомнившимся в реальности преложения хлеба и вина в тело и Кровь Христовы, были явлены в Святой Чаше настоящие человеческие Плоть и Кровь Господа Иисуса Христа. Вполне признавая подлинность этих чудесных случаев, мы не понимаем, чем они могут помочь сторонникам учения о пресуществлении.**** Неверующих людей Господь удостоверял подобными явлениями в истинности Своих Тела и Крови в Святых Дарах после преложения. Когда они каялись в своем неверии, человеческие Плоть и Кровь Христа исчезали и эти люди причащались хлеба и вина, уже твердо веря, если не сказать точно зная, что вместе с физическими хлебом и вином они вкушают Тело и Кровь Христовы. Эти люди, подобно апостолу Фоме, "увидели и уверовали", но Господь, обращаясь ко всем нам, говорит: "блаженны невидевшие и уверовавшие" (Ин. 20, 29). Преподобный Иоанн Дамаскин констатирует отчетливо, а мы просто должны поверить: "Исаия увидел угль, но уголь - не простое дерево, а соединенное с огнем, так и хлеб общения - не простой хлеб, но соединенный с Божеством; тело же, соединенное с Божеством, не одно естество, но одно, конечно, принадлежит телу, другое же - соединенному с ним Божеству. Поэтому то и другое вместе - не одно естество, но два" .

Что касается патетической апологии аристотелизма, развернутой протоиереем В. Асмусом в конце его статьи, то в этой канонаде из пушки по воробьям нет никакой необходимости. Для любого образованного православного богослова заслуги воцерковленного аристотелизма несомненны. Об этом достаточно сказал еще протоиерей Г. Флоровский. А вот мы, в заключение нашего скромного очерка, зададим сторонникам транссубстанциации один практический вопрос. Некто, благочинный в Одессе, рассказывал, что на приходе у одного нерадивого священника он видел заплесневевшие запасные Святые Дары в Дарохранительнице. Причем плесень была настоящая, зеленая и черная, а не кажущаяся. Для нас, приверженцев православного святоотеческого учения о Евхаристии, ясно, что по греховному нерадению священника заплесневели физические хлеб и вино, как и при жизни Спасителя страданию, поруганию и истязанию от грешников подвергалась Его человеческая природа. А какое объяснение этому физическому явлению могут предложить те, кто учат, что после освящения в Святых Дарах вообще нет хлеба и вина, а есть только сущность Тела и сущность Крови Христовых?


ПРИМЕЧАНИЯ

* Халкидонски – т.е. «неслитно, нераздельно, неизменно и неразлучно» (формулировка о соединении естеств во Христе из ороса IV Вселенского (Халкидонского) собора 451 г.).

** В докладе, который протоиерей В. Асмус произнес на семинаре в МДА, ни сам профессор Осипов, ни его статья почему-то не упоминались.

*** О статье священника Павла Флоренского "Около Хомякова" (Богословский вестник. Сергиев Посад, 1916) и о полемике вокруг нее сохранились интереснейшие воспоминания Ф. Уделова (напомним, что Флоренский критиковал Хомякова именно за неприятие римо-католической концепции пресуществления): "Я помню, что выход книги о. Павла о Хомякове вызвал большое огорчение среди близких ему людей. М.А. Новоселов поехал к нему в Посад и потом рассказывал моему отцу, что он чуть ли не всю ночь с ним спорил и доказывал ему его "римско-магический уклон". И вот, - говорил М.А., - в конце концов о. Павел согласился и поник головой и при этом сказал: "Я больше не буду заниматься богословием"". (Уделов Ф. Об отце Павле Флоренском. - Париж, 1972. - С. 84).

**** В "Луге духовном" у Иоанна Мосха есть и обратный случай чуда, когда у одного купца, который был заражен ересью Севера, в шкафу после года хранения Святые Тайны проросли и дали колосья.


ЛИТЕРАТУРА

1. Фома Аквинский. Сумма теологии III, 75, 2.

2. Осипов А.И.,проф.Евхаристия и священство. - http://www.orthtexts.narod.ru/17 Evhar svyasch.htm

3. Рафаил (Карелин),архим. О модернистических взглядах на Евхаристию. - http://www.karelin-r.ru/newstrs/106/7.html

4. Там же.

5. См.: Даниил Сысоев, свящ. Евхаристия: человечество Христово или

обоженная пища. Ответ на богословские построения А.Зайцева. - http://www.vselprav.org/paskha3rima/158_160.htm

6. Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение Православной веры. - СПб., 1894. - С. 222.

7. Леонов В.,свящ. О вере и неверии в таинство Евхаристии. - http://www.vselprav.org/paskha3rima/158_160.htm

8. Коплстон Фр. Ч. История средневековой философии. - М.: Енигма, 1997. - С. 82.

9. Шмеман Александр, прот. Таинство и Символ. - http://www.ikon.ru

10. Василий Великий, св. Беседы на Шестоднев // Василий Великий, св. Творения. - М., 1845. - Ч. 1. - С. 14.

11. Яннарас Х. Вера Церкви. Введение в православное богословие. - М.: Центр по

изучению религий, 1992 (Пер. с новогреч.). - С. 187.

12. Там же. С. 188.

13. Асмус В., прот. Евхаристия. - http://www.mpda.ru/ru/biblio/articles/index.php?from=1

14. Зайцев А. Преложение Святых Даров в Евхаристии. - http://www.mpda.ru/ru/biblio/articles/index.php?id=364

15. Третье слово или Слово против монофелитов, 4 // Анастасий Синаит, прп. Три слова об устроении человека по образу и подобию Божиему. Перевод А.И. Сидорова. - Альфа и Омега. - М., 1999. - N. 2 (20) - С. 130.

16. Иоанн Дамаскин, прп. Слово на Рождество Пресвятой Богородицы.

17. Николай Сербский, св. Молитва на озере, 28.

18. Киреев А. Ответ профессору В.А. Керенскому. - Богословский вестник. - Март 1904 г. - С. 529.

19. Там же. С. 526.

20. Там же. С. 528.

21.Там же. С. 529.

22. Цит. по: Евдокимов П. Православие. Пер. с франц. - М., 2002. - С. 348.

23. Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение Православной веры. - СПб., 1894. - С. 223-224.